Страница 14 из 90
Профсоюзный активист Логинов стал довольно заметной фигурой на комбинате. Во многом это было связано с той весомой ролью, которую играли в то время профсоюзы на производстве. С профсоюзами считались. Повышению их авторитета способствовала прошедшая в 1920–1921 годах так называемая профсоюзная дискуссия, вызванная не столько проблемами профсоюзного движения, сколько серьёзными разногласиями внутри партии по принципиальным вопросам её политики в период перехода к нэпу, мирному строительства социализма. Эту дискуссию Ленин справедливо охарактеризовал как «навязанную» и «непозволительную роскошь» в условиях того тяжёлого времени, которое переживала страна. И тем не менее резонанс, который она вызвала, способствовал повышению авторитета профсоюзных органов и усилению внимания к ним общественности, а подготовленные Лениным и утверждённые в январе 1922 года тезисы ЦК РКП(б) «О роли и задачах профсоюзов в условиях новой экономической политики» стали, по существу, программным документом партии. Именно в нём профсоюзы были охарактеризованы как школа управления, школа хозяйствования, школа коммунизма, а во главу их деятельности была поставлена задача защиты интересов рабочего класса перед работодателями, особенно в условиях резкого оживления частного предпринимательства.
Всё это создавало благоприятный фон для профсоюзных забот Логинова, где ему пригодился солидный опыт политической работы на фронте, который до поры до времени в какой-то мере компенсировал нехватку общеобразовательных знаний. Впрочем, в условиях повсеместного дефицита грамотных кадров три класса за плечами — не такой уж плохой багаж. Особенно если принадлежит он человеку одарённому и способному, да к тому же — политически подкованному, убеждённому стороннику советской власти, которую боец и политрук Красной армии Логинов защищал с оружием в руках. Военное прошлое, безусловно, придавало ему дополнительный вес и признание в коллективе — фронтовики всегда пользуются особым уважением, а богатырская внешность словно подчёркивала авторитет Логинова среди рабочих. Неудивительно, что вокруг его личности уже в те годы рождались едва ли не легенды.
Существуют, например, рассказы (есть даже и публикации) о том, как товарищи по пожарному отряду Бор-комбината якобы отправили Фёдора Логинова ходоком к Ленину отстаивать свои интересы. Здесь сразу же возникает вопрос: мог ли такой чести удостоиться человек, только что устроившийся на комбинат и к тому же в недалёком прошлом имевший серьёзные проблемы? Да и Ленина, как мы знаем, весной 1923 года разбила тяжёлая болезнь, и он до конца жизни уже практически никого не принимал, за исключением близких людей и одной рабочей делегации.
Сам Логинов, естественно, ничего подобного никогда не вспоминал, и об этой легенде мы упомянули, чтобы показать, как часто судьба неординарного человека обрастает всевозможными вымыслами и домыслами, чаще — красивыми. Однако нашему герою в то время приходилось решать более прозаичные проблемы.
Жизнь показывает, что если человек ошибся, оступился, совершил какой-то проступок, реабилитировать себя в глазах окружающих бывает не так-то просто. Для того чтобы восстановить полное доверие к себе, доказать делами и поступками, что ты заслуживаешь этого доверия, требуется время. И, думается, Логинов это прекрасно сознавал, как понимал он и то, что главным критерием его признания как человека политически полноценного явится восстановление в партии. Поэтому он и выбрал при трудоустройстве в марте 1923 года комбинат огнеупоров — ведущий пролетарский коллектив уезда с крепкой партийной организацией, которая, как считал Фёдор, рано или поздно скажет своё непредвзятое и веское слово в его судьбе. И она это слово сказала, но не сразу: к Логинову присматривались.
Логинов вновь вступил в партию в ходе ленинского призыва, объявленного в конце января 1924 года в связи со смертью пролетарского вождя. В принятом ЦК РКП(б) постановлении «О приёме рабочих от станка в партию» были установлены специальные условия вступления в партию (в том числе допускались коллективные заявления от рабочих, приём без рекомендаций на открытых собраниях и т. п.) и конкретный срок проведения ленинского призыва — с 15 февраля по 25 мая 1924 года. Но в реальности формальных сроков окончания призыва не придерживались, что позволило Логинову вполне обоснованно указать в одной из анкет о вступлении в партию «по ленинскому набору 1924 года»[55]. Из архивных документов следует, что он был принят в кандидаты в члены РКП(б) только в сентябре 1924 года, а в члены РКП(б) — в июне 1925 года[56]. То есть никакой спонтанности и спешки в этом деле партийная организация Боркомбината не проявляла.
Некоторые исследователи биографии Логинова задаются вопросом: обсуждалась ли при его приёме в партию проблема судимости? Каких-либо свидетельств на этот счёт не сохранилось, но мы можем с уверенностью ответить на него утвердительно. Хотя бы потому, что в своих анкетах и автобиографиях Фёдор Георгиевич этого факта не скрывал, как не утаивал он и внушительную череду серьёзных партийных взысканий, полученных впоследствии на различных руководящих должностях. И всё же, как видим, партийная организация не посчитала судимость Логинова серьёзным препятствием для его членства в РКП(б).
Вступление в партию значительно изменило характер трудовой и общественной деятельности Логинова. Вскоре он избирается секретарём завкома завода «Красный керамик» Боркомбината (в одной из анкет Логинов указывает: «Секретарь завкома с 15 декабря 24 г. по выбору, плату получаю 82 р. 56 к.»[57]), а затем заместителем председателя, председателем завкома и утверждается членом финансово-налоговой секции городского совета профсоюзов.
Как партиец и профсоюзный работник производственного предприятия, в ноябре 1925 года Логинов получает серьёзное поручение уездного исполкома — направляется в Бельскую волость Боровичского уезда для подготовки и проведения отчётно-выборной кампании. Помимо решения вопросов организационного характера он изучает работу сельсоветов, положение дел и настроения на селе, участвует в проведении собраний среди крестьян, на которых выступает в прениях и с докладами «О значении кооперации». Судя по характеру поднятых вопросов, командировка Логинова была подчинена решению задач, вытекающих из политики «смычки города и деревни», которая стала активно осуществляться после перехода от методов военного коммунизма к нэпу (В. И. Ленин: «Сущность новой экономической политики есть союз пролетариата и крестьянства, сущность — в смычке авангарда, пролетариата с широким крестьянским полем»[58]). Важным шагом в осуществлении новой экономической политики на селе явилось введение в мае 1923 года единого сельскохозяйственного налога, который по завершении в 1924 году финансовой реформы принял исключительно денежную форму. При этом средняя величина продналога в натуральных показателях была в два раза меньше размера продразвёрстки, что, естественно, не могло не сказаться на улучшении самочувствия крестьянина. Но руку на пульсе крестьянской жизни, особенно после тяжелейшего политического кризиса 1921 года и волнений, вызванных голодом 1921–1922 годов, приходилось держать постоянно.
Из отчёта Логинова, который помогает понять атмосферу времени, можно сделать вывод, что переход к нэпу успокоил деревню, стабилизировал её жизнь. В отчёте, в частности, отмечалось:
«1) Председатели райсельсоветов[59] вполне соответствуют своему назначению… но вместе с этим имеют и недостатки, а именно: плохо поставлено канцелярское дело в райсельсоветах и отсутствует собственная инициатива в деле создания различных видов крестьянской общественности… Но, считаясь вообще с культурным уровнем всего населения, а также с условиями их работы по обслуживанию района, наиболее дельных вряд ли можно подобрать.
55
РГАЭ. Ф. 723. On. 1. Ед. хр. 21. Л. 2.
56
ЦДНИВО. Ф. 113. Оп. 49. Ед. хр. 920. Л. 2.
57
РГАЭ. Ф. 723. On. 1. Ед. хр. 21. Л. 2.
58
Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 322.
59
Каждый сельсовет, входящий в волость, объединял несколько населённых пунктов, относящихся к одному району, и представлял собой не только административную, но и территориальную единицу.