Страница 3 из 14
Отчим, когда выгонял Милу из дома, кричал, что ее привезли из борделя. И памятуя, с какой легкостью он избавился и от меня, я начинала понимать весь ужас произошедшего с сестрой. Жива ли она? Все ли с ней хорошо? Почему решилась отправить домой ребенка только сейчас? И почему вообще решилась на это? Вопросов было больше, чем ответов.
Во всех этих переживаниях был один несомненный плюс – о своей судьбе горевать было некогда. Я даже больше о маме думала, не в силах представить, как она теперь одна справится со всем объемом домашней работы и уходом за скотиной.
– Мила, а расскажи, что случилось с мамой? Почему тебя к нам отправили? – осторожно спросила я, боясь расстроить девочку.
– Заболела, ее доктор забрал.
– Я сестра твоей мамы, Мила, – сдавленно объяснила я девочке, – я буду заботиться о тебе.
– У хромой Ирмы тоже была сестра, – меланхолично отозвалась племянница.
– А кто это – хромая Ирма?
– Наша соседка. Ей сестра ногу сломала, а хромая Ирма ее за это с лестницы столкнула.
– За что?! – ужаснулась я, и вопрос вырвался сам собой.
– Мама говорила, из-за любви.
– А кто тебя к нам отправил? Хромая Ирма? – продолжала я выяснять у малышки, потому что пока картинка не складывалась.
– Нет, это тетушка Кларисси посадила меня на телегу. Она сказала, чтобы меня отвезли к родст..родс… – старалась выговорить трудное слово Мила.
– Родственникам, – подсказала я. – А почему тебя не оставили там, пока мама болеет?
– Тетушка Кларисси сказала, что у нее не бо-го-дель-ня, – по слогам медленно выговорила девочка и спросила. – А кто такие эти родств?..
– Родственники, – рассеянно помогла я, ужасаясь от рассказа племянницы. – Это я.
Девочка смерила меня недоверчивым взглядом.
– Мы с твоей мамой дружили и никогда друг друга не обижали, и тебя я обижать не буду. Только… Мила, я сказала керу Арквилу, что ты моя дочка. Пусть он и дальше думает, что это так, хорошо? Пусть это будет наша с тобой маленькая девчачья тайна? – негромко попросила я.
Не хотелось, чтобы маг, как и мой отчим, решил выставить девочку из своего замка, поняв, что она не имеет ко мне отношения.
– Мне вас мамой называть? – безразлично спросила Мила, словно ее мое предложение ничуть не удивило. – Вы на нее не похожи. У вас волосы рыжие, а у мамы светлые были.
Рыжими свои волосы я никогда не считала, скорее они были русыми, выгоревшими на солнце.
– Зато у нас с твоей мамой глаза одинаковым цветом. – улыбнулась я, вспоминая эту деталь. – Зеленые, как травка. И у тебя такие же.
Мила задумалась, а затем наклонилась к озеру, очевидно пытаясь разглядеть цвет глаз у отражения. Пришлось резко одернуть ее, и строго покачать головой. Не хватало, что бы она еще раз упала!
– Аккуратней!.. А звать можешь и по имени, – чуть поколебавшись, разрешила я, хотя не была уверена, что это не покажется Арквилу странным. – Я Айна.
– Соседа снизу тоже Айной звали, – вдруг кивнула девочка. – Тетушка Кларисси заставляла его надевать женское платье и говорила, что он ее золотой мальчик.
Я опешила от такой откровенности:
– Все, что ты рассказываешь, очень интересно… Но давай договоримся не рассказывать такие истории при кере? Хорошо? Только мне. Ладно?
Видимо, все же я ошиблась, и ей было больше, чем три года. По крайней мере, говорила она очень хорошо. Впрочем, сравнивать мне было ее успехи не с кем. До этого мне не приходилось водиться с детьми.
Девочка опять пожала плечами и переключилась на куклу. Я поднялась и подала ей руку.
– Ну что, пойдем? – и как я ни пыталась держать улыбку, на сердце скребли кошки.
***
Стоило нам с Милой войти в замок, как в ноздри ударил странный резкий запах. Должно быть, так пахли колдовские зелья, которые кер варил здесь для своих ритуалов. От нехватки свежего воздуха закружилась голова.
– Пойдем, сразу покажу, где можно переодеть ребенка, – Арквил стоял в конце длинного узкого коридора, и падающая на него тень делала его еще более зловещим. Нестерпимо захотелось оказаться снаружи и бежать от этого места без оглядки. – Живее! Тут холодно, а она вся вымокла!
В его голосе слышались упрек и раздражение.
Понимая, что он прав, я быстрым шагом последовала вглубь замка, ведя за собой Милу. Далеко идти не пришлось. За одной из дверей расположилась большая комната с двумя кроватями и умывальником у стены. На одной из кроватей ворохом лежали самые разнообразные платья и рубашки.
Слепая богиня, да тут приданого не на одну невесту хватит! А какая вышивка, какая богатая ткань!..
– Здесь когда-то моя матушка жила, это от нее осталось. Посмотри, может, если подрезать, что-то подойдет для ребенка. Вот тут в сундуке, – он махнул рукой в сторону небольшого ларца, стоявшего на столике у окна, – есть швейные принадлежности. Жить вы обе будете в этой комнате, так что располагайтесь.
От такого поворота я окончательно впала в ступор. Он отдает нам одежду своей матери? Аристократки из приближенной к монарху семьи? Да тут одна сорочка стоит больше, чем те тридцать серебрушек, что он отдал за меня отчиму!
– Кер… может быть, вам чем-то надо помочь? – сдавленно спросила я.
От того, что я не понимала мотивов кера, было не по себе. Неизвестность пугала. Вспомнились старые байки и легенды, в которых людоеды заманивают девушек и юношей в свои замки, моют их, наряжают, укладывают спать на мягкие перины, а наутро никого уже нет в живых. Я даже вытянула шею, пытаясь получше разглядеть лежавшую на кровати одежду – нет ли на ней кровавых пятен?
– Лучшая помощь – не мешать. Я буду в лаборатории, в ваших же интересах туда не соваться.
Впервые за сегодня я услышал в его голосе столько угрозы. По спине пробежали мурашки. Я понятия не имела, что такое эта «лаборатория», но выяснять не хотелось. И если секунду назад я еще думала о том, чтобы спросить его, зачем же я ему понадобилась, то сейчас уже не была уверена в том, что момент подходящий.
Арквил оставил нас одних. Я подошла к двери и повела носом – кажется, местоположение этой самой загадочной комнаты можно определить по запаху.
– Какое красивое платье! Даже у тетушки Кларисси такого нет! – восхитилась за моей спиной девочка.
– У тебя же руки грязные! – ужаснулась я, подбегая к ней.
После «купания» в озере к её ладошкам чего только ни налипло.
В итоге, первым делом пришлось раздеть Милу и вытереть ее покрывалом с одной из кроватей – полотенец я не обнаружила. В умывальнике воды не оказалось, поэтому, взяв стоявшее тут же ведро для слива – благо, оно было пустым – снова сбегала на озеро, пригрозив перед этим девочке, чтобы сидела на месте.
Тревожных мыслей с каждой минутой становилось все больше. Причем не только за свою судьбу или судьбу Милы. Не давали покоя слова племянницы о том, что случилось с Еленой. Жива ли она еще? Увижу ли я ее когда-нибудь снова?
Возвращаясь обратно, я нарочно неторопливо прошла по коридору, принюхиваясь к странным запахам. Дверь, за которой располагалась лаборатория, удалось определить безошибочно – несло из-за нее особенно сильно. На мгновение я остановилась, прислушиваясь, опасаясь в любой момент услышать стоны предыдущих жертв. Но было тихо. Взяв себя в руки, стараясь не шуметь, вернулась в комнату. Ни к чему напрашиваться на неприятности.
Когда Мила наконец была чистой и сухой, я выбрала для нее одну из рубашек попроще и повязала пояс. Вышло красиво.
Поискала сундук, чтобы сложить в него оставшиеся вещи, но так и не нашла.
– Надо бы нам просушить Лисси на солнышке, – предложила я Миле. – Давай ты побудешь здесь, а я пока сбегаю…
Но не успела я закончить, раздался немыслимый грохот. Словно гроза разразилась прямо в замке. В коридоре появились клубы дыма. Мила шмыгнула под кровать, закрывая голову руками, я же похолодела при мысли о том, что дым может означать только одно – пожар.
Как-то раз в дом соседей попала молния, и я до сих пор помнила липкий ужас от того, как быстро он загорелся, и пламя грозило перекинуться и на другие строения.