Оружие бога

Мы быстро поели наваристую мясную похлебку со свежеиспечённым хлебом, отсыпали довольному хозяину жменю серебра и уехали.

– Я не чистил им память, – сказал ехавший рядом со мной Керр. – Проще было поставить запрет на болтовню. Он долго не держится, но мы быстро управимся. Сейчас проедем три деревни, а золото спрятано рядом с последней.

До приметного места, с которого свернули в лес, дорога была пустая, а когда забрали прикрытые мхом сумки и возвращались, увидели едущих в Мунд крестьян. Их возы не мешали скачке, поэтому до города добрались быстро. Объезжали его весь день по редколесью. Уже к вечеру натолкнулись на дорогу, ведущую к северным воротам.

– Поедем ночевать в деревню или продолжим путь? – спросил у меня Керр. – Ещё светло, поэтому можем успеть добраться до трактира.

– Не будем терять время, – решил я. – Облаков нет, поэтому дорогу как-нибудь разберём.

Трактир увидели, когда уже совсем стемнело. Ворота не заперли, поэтому без стука въехали во двор, разбудили конюха и, оставив ему лошадей, вошли в дом. Других постояльцев не было, так что каждому взяли по комнате, а наёмников с мальчишкой после ужина отправили на сеновал. Я отдыхал, пока в дверь не постучала Лера. Мы недолго занимались любовью и вскоре уснули. Вчера сильно устали, поэтому я проснулся позже обычного. Любимая уже не спала, лежала рядом и, судя по выражению лица, думала о чём-то печальном.

– Из-за чего ты такая невесёлая? – спросил я, пододвинулся к ней и обнял.

– Из-за купленного благородства, – ответила Лера. – Если бы ты знал, как мне не хочется менять жизнь! И брат не очень доволен, хоть и молчит.

– Не понял! – удивился я. – Другие мечтают о дворянстве, а у вас оно вызывает грусть. Вот что хорошего было в вашей прежней жизни, чтобы за неё цепляться?

– Для князя – ничего, – сказала она. – Тебе будет трудно понять. Для тебя степь – это только очень большой луг, на котором живут дикие кочевники и стоят их грязные стойбища. На самом деле в ней есть своя прелесть. Знаешь, как там хорошо весной, когда всё цветёт? И кочевники не такие уж дикие. Пока не сошли с ума, мы прекрасно уживались. Но я не рвусь вернуться к прежней жизни, меня пугает та, которую ты мне уготовил. Я с большей радостью жила бы с тобой без дворянства. Подумай сам, какая из меня княгиня? Ну помню я памятью Ольты, как они себя ведут, но всё это такое чужое и непонятное!

– Привыкнешь, – пообещал я. – Это старикам тяжело менять жизнь, а вы молодые. Не нужно бояться, если жизнь меняется к лучшему. Поверь, что я сделаю всё, чтобы ты была счастлива! И Рашу поможем, поэтому пусть забудет о своём недовольстве. Ещё несколько дней пути – и мы будем в Зарбе.

Я немного её успокоил, а потом ласками и любовью вернул хорошее настроение. Не думал, что на них так подействует возвышение. Надо будет самому поговорить с Рашем.

Когда мы оделись, Лера приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Никого не было, поэтому она пробежалась до своей комнаты, подождала в ней, пока я спущусь в застольную, и появилась там сама. Мне было плевать на трактирщика и его слуг, но в свободные комнаты могли вселиться дворяне, поэтому лучше было соблюдать приличия.

За одним из столов уже завтракал Раш, к которому я и присоединился. Вскоре после прихода Леры появился Керр, а вслед за ним – наёмники с Бреном. Хорошо поев, мы расплатились с трактирщиком, забрали лошадей и поспешили отправиться в путь. В этот день опять ехали дотемна и сделали только две короткие остановки для еды. Ночевали в трактире, в котором были и другие постояльцы, но комнат хватило, а мы уехали рано, поэтому даже их не видели.

– Может, днём отдохнём? – спросила Лера, когда выехали на дорогу. – Брену тяжело.

– Потерпит, – отказал я. – К вечеру должны быть в Зарбе, а через день пути, по словам Мела, доберёмся до Роделя. Там наймём для тебя карету, а Брена посадим на козлы рядом с кучером. Вроде бы опасности нет, но я буду спокоен, когда покинем Тору. Мы не гоним лошадей, поэтому при желании могут догнать.

Обедали в одном королевстве, а заночевали уже в другом. Об этом узнали по разговору конюха и трактирщика. Оба знали язык соседей, но к нам обратились на основном языке Зарбы. Мы ответили на нём же и после этого уже не говорили на других, чтобы не принимали за чужаков. Когда заселялись, было не до разговоров, только сказали хозяину о комнатах и потребовали ужин. Я хотел поговорить утром, но трактирщик подождал, пока мы позавтракаем, и подошёл сам. Увидев надетый мной медальон, он преисполнился почтения и обратился так, как в Зарбе обращались к князьям:

– Дозвольте спросить, светлый! Уже несколько дней нет ни одного путника из Мунда. У меня основной доход от купцов, а за декаду не было ни одного каравана. Это не из-за войны? В Тору едут, хоть и меньше обычного, а сюда...

– Вы правы, уважаемый, – ответил я, – это из-за войны. Королева увела войско освобождать захваченные города, а шенны набегом захватили столицу. Поэтому столичных купцов у вас точно не будет. Наверное, не приедут и из других городов. В такое время лучше сидеть дома и отказаться от дальних поездок. Но вы не расстраивайтесь: столицу скоро отобьют, а вслед за этим возобновится торговля. Теперь я хочу спросить, безопасна ли дорога?

– Не слышал, чтобы у нас были разбойники, – ответил он, – а вот после Роделя озоруют. Но ватаги небольшие, поэтому вы можете их не бояться.

Его уверенность оказала нам плохую услугу. Все слышали наш разговор, поэтому даже у братьев Собер не было всегдашней готовности к бою. На нас напали в полдень рядом с трактиром. Увидев его, мы ещё больше уверились в безопасности и не смогли ответить на вылетевшие из леса стрелы. Я с трудом увернулся от одной из них, а потом поспешил соскочить с коня, который лишал меня подвижности. До росших на краю леса кустов было только два десятка шагов, поэтому от стрел мог уворачиваться я, а не люди. Выпустив их два десятка, разбойники отложили луки и с мечами бросились к дороге. Повезло в том, что у них было мало стрел. Если бы подбежали с луками, мне не помогла бы никакая сноровка. Можно сберечься от одного лучника, но не от шести, сейчас же я без труда с ними расправился. Видимо, никто из разбойников не дрался с заграми и не знал, на что они способны. Зарубив последнего, я впервые с начала схватки смог повернуться и посмотреть на дорогу. Мои спутники лежали без признаков жизни, и здесь же валялись три убитые лошади. Бросив мечи, я подбежал к Лере. Слава богам, она была жива! Одна стрела ударила в голову, выдрав клок волос и лишив сознания, а вторая засела в плече. Больше везучих не оказалось. Раша убила попавшая в глаз стрела, у мальчишки такая же торчала из уха, а в каждом из братьев их было несколько. Мела убили сразу, а Гор успел схватить лук, но ни разу не выстрелил. В Керра попали одной стрелой, и он мог бы выжить, но при падении с лошади свернул себе шею. Разобравшись со спутниками, я занялся любимой. Вначале перевязал ей голову, а потом вынул стрелу и как мог обмотал плечо. Две лошади убежали, но мне хватило двух оставшихся. Гружённая золотом лошадь мага отбежала на полсотни шагов, а та, на которой ехал Раш, осталась стоять рядом с ним. Сначала я хотел привязать Леру к седлу, но потом решил, что проще отнести её на руках. Перед этим срезал с груди Раша кошель с жемчугом и повёл его лошадь в поводу. Подняв любимую, я перекинул её через плечо и, придерживая одной рукой, понёс к трактиру. Когда поравнялись с лошадью Керра, она пошла за нами сама. Наше появление вызвало в трактире переполох.