Тринадцатая реальность

– Знаю, но многого нельзя петь публике. Песни о той жизни, о войне, о покорении космоса...

– О космосе в ваших записях ничего не было, – заметил император.

– Рано нам заниматься космосом, – ответил я. – Это очень затратное дело. Чтобы оно начало приносить прибыль, нужно работать десятки лет и вложить в это сумасшедшие средства. В том мире побывали на Луне и отправили умные машины к планетам Солнечной системы. Над Землёй в безвоздушном пространстве летали станции, в которых работали люди, а станции без людей помогали предсказывать погоду и служили для радиосвязи.

Я минут двадцать рассказывал об освоении космоса, сказав и об опасности от астероидов.

– Я в вашем рассказе мало что поняла, – сказала императрица. – Много непонятных слов. Наверное, не надо об этом петь, а то уже скоро обед. Спойте лучше что-нибудь весёлое. Были такие песни?

Я спел «Чёрного кота», вызвав смех, а потом по своему выбору исполнил «Берёзовый сок», «Отчего так в России берёзы шумят» и «В землянке».

– Вы приоткрыли окно в удивительный мир, – вздохнув, сказала императрица, – и сейчас его захлопните. Очень хочется слушать ваши рассказы и песни.

– О чужой жизни не расскажешь за два часа, – отозвался я, – а для того чтобы спеть все известные мне песни, нужно без перерыва петь несколько дней. Но без объяснений вы не поймёте и половины из них.

– Ничего, князь, будет у вас возможность поговорить и что-нибудь спеть, – улыбнулся император. – Помните, что я вам обещал?

– Значит, приняли? – спросил я. – Очень надеюсь, что всё получится и вам не придётся меня костерить. А насчёт советника... Может, я буду советовать частным образом? Мои знания этого мира ограничиваются тем, что знала моя молодая половина, а для советника этого мало. Я вам такого насоветую...

– Это не страшно, – засмеялся он. – У меня есть своя голова, и я принимаю не все советы, а с разбором. У вас большой жизненный опыт, а нужное нетрудно узнать. Специалистов много, они вас научат чему угодно. Так, осталось немного времени, а мы до сих пор слушали только вас, а ваша жена осталась незаслуженно забыта. Но мы это поправим. Приглашаю вас на обед, там сможем пообщаться и на другие темы.

На обеде, помимо нас и императорской четы, присутствовали несколько придворных, с которыми нас познакомили, когда перешли к десерту. Тогда же завязался разговор. Большое оживление вызвало замечание Владимира Андреевича о присвоении мне за заслуги перед отечеством придворного чина камергера и ордена Святого Владимира второй степени. Тем самым он дал понять, что наше присутствие не связано с пением песен. Зря, лучше бы все так и думали. Разговаривали с полчаса, после чего император встал и подал руку жене. Остальные тоже поспешили покинуть стол. После этого нас не задерживали. Когда вышли в коридор, там уже стояли слуги с нашими шубами, которые помогли одеться и проводили к тому выходу, где ждал Машков. Процедура отбытия была проще и не сопровождалась проверками, поэтому уже через пятнадцать минут были дома.

– Я замёрзла, – пожаловалась Вера, когда я в прихожей снимал с неё шубу. – Можно было надеть тёплое платье, а то вырядилась так, что неудобно перед императрицей. И за обедом все были одеты скромней.

– Она не молодая дурочка, а умная и опытная женщина, – ответил я, – поэтому на тебя не обидится.

– А молодая дурочка – это я? – уточнила жена.

– Ну не старая же? – пошутил я. – Ты уж выбирай что-то одно: или умная, или красивая – одно с другим не сочетается.

– Нашли место выяснять отношения, – сказала заглянувшая в прихожую мама. – Вера, перестань его душить, и оба идите за мной. Были у императора и занимаетесь всякой ерундой, вместо того чтобы отчитаться!

– Мама, скажи Нине, чтобы поставила чай, – попросил я. – И пусть сделает погорячей. Вера замёрзла, поэтому будем отпаивать её чаем, а я тебе всё расскажу. Сейчас мы переоденемся и придём.

– Какой чай? – недовольно сказала она. – Вам давно пора обедать!

– Мы были на обеде у императора, – похвасталась жена. – Я так наелась, что для чая нет места. Лучше теплей оденусь и поговорим в гостиной.

Новости маму поразили.

– Ты обогнал отца! – сказала она. – Камергер – это четвёртый класс, а у отца только седьмой! Это действительный статский советник!

– Если и буду советником, то не из-за своего камергерства, – засмеялся я. – Это почётный чин, не дающий право на гражданское или воинское звание.

– Всё равно, – покачала головой мама. – У камергера много привилегий. И этот орден... А ведь тебе ещё нет девятнадцати!