Страница 18 из 122
– Нам лучше пожить вместе с моей семьёй, – сказал я. – Их тоже нужно охранять, а вместе это проще устроить.
– Дело хозяйское, – вздохнул он, – но моё предложение о доме остаётся в силе. И учти, что если тебе потребуется какая-нибудь помощь, обращайся. Помогу всем, чем смогу.
Я простился с отцом Веры и перед уходом зашёл в её комнаты. Она предупредила, чтобы заходил без стука, что я и сделал. Моя невеста уже искупалась и сейчас сидела у окна в самой маленькой из комнат и сушила волосы феном.
– Долго вы разговаривали, – сказала она, обернувшись на звук моих шагов. – О чём договорились?
– Мне отдали тебя и полмиллиона в придачу, чтобы не отказался, – пошутил я.
– Дёшево он оценил единственную дочь! – ответила шуткой Вера. – Даёт что-нибудь ещё?
– Предлагал купить дом, но я отказался.
– А почему? У нас очень большой дом, но вряд ли ты захочешь в нём жить. У вас просторная квартира и замечательная семья, но свой дом лучше.
– Всё это так, – вздохнул я, – но сейчас нам придётся во многом себя ограничить. Дело не в деньгах, а в безопасности, в первую очередь твоей.
– Это из-за твоей статьи? И кто будет мстить?
Вера не читала статью, только слышала эмоциональное высказывание профессора Лазарева, поэтому я пересказал её содержание и повторил то, что только что рассказывал Николаю Дмитриевичу.
– И долго нам так... беречься? – поёжившись, спросила она. – Я не возражаю против машины, но я же не смогу работать! Охрана имеет смысл, если охраняет постоянно, а не только по пути на работу и обратно. А как быть на выездах по заданию редакции? Таскать на хвосте вооружённых охранников или безвылазно сидеть на разборе почты! Разве это работа? Я поняла, почему ты так сделал, и не обвиняю, но лучше какое-то время посижу дома. И тебе нужно меньше мотаться. Навалятся где-нибудь – очень тебе тогда поможет пистолет! А могут просто выстрелить из автомобиля. Это ты думаешь, что тебя не станут трогать, а они могут наплевать на шум.
– Пока наплевать предложил твой отец, – улыбнулся я. – Плевать будем на нашу итальянскую родственницу. Если на это пойдёт мой отец, можно пожениться через три дня.
– Давай наплюём! – сказала Вера, выключила фен и прижалась ко мне. – Хочу, чтобы ты был моим, тогда готова терпеть любые неприятности!
– Я поговорю с отцом, – пообещал я. – Давай я тебя поцелую и пойду домой.
– Не хочу тебя никуда отпускать! – сказала она, оторвавшись от моих губ. – Давай сейчас закроемся, и будь что будет! Всё равно скоро свадьба.
– Мы оба обещали твоему отцу, что воздержимся, – возразил я. – Сам хочу остаться, но он может войти в любой момент. Только дурак не догадается, чем мы с тобой занимаемся, а мне очень важно его доверие. Придётся потерпеть.
Я отказался от машины и пошёл пешком сначала к редакции, а от неё к себе домой. От дома Водениковых на Садовой до здания, в котором располагались типография и редакция нашей газеты, пришлось идти двадцать минут, а потом ещё пятнадцать – до нашего двора. Дорога на машине занимала минуты, а вот ходить пешком было опасно. На всём маршруте почти не было мест, где можно было укрыться. Надо покупать машину и нанимать шофёра. Конечно, можно звонить в таксопарк и вызывать такси, но такой звонок несложно отследить. Чёрт, почему мы не купили машину!
Я сильно задержался после работы, и отец уже давно был дома и встретил меня в коридоре.
– Зайди, – сказал он и первым вошёл в кабинет.
Мы сели в кресла, и он спросил о моём разговоре с отцом Веры.
– Николай Дмитриевич не в восторге от того дерьма, в которое я влез сам и втянул его дочь, но принял мои резоны, – начал я рассказывать. – Он обеспечит Вере машину с охраной, но я с ней договорился, что пока посидит дома. Насчёт свадьбы созвонится с тобой. Отец, он предложил сыграть свадьбу через три дня. Напишем тёте Наталье, что понимаем её состояние и не настаиваем на приезде, а пригласим моих кузин с семьями. Лиза наверняка не придёт из-за купечества Веры, а Маруся будет, да и Катерине нетрудно приехать. За три дня обиженные до нас не доберутся, и можно будет спокойно отпраздновать.
– Пожалуй, – согласился он. – Что с костюмом?
– Сразу после работы сходили в салон «Бризак» и заказали мой смокинг и свадебное платье для Веры. Через два дня обещали сделать. Кольца я уже купил, а остальное обещал сделать Николай Дмитриевич. Сам он это сделает или за компанию с тобой – это меня не интересует.
– Лодырь, – улыбнулся отец.
– Да, он тоже так сказал, – вернул я улыбку. – Когда я возвращался, в голову пришла мысль: не продать ли нам оба наших дворца, пока они ещё хоть что-то стоят?
– Я понял твою мысль, – задумался он. – В обоих дворцах по десятку слуг и никакой охраны...
– И при разборках ничего не стоит сжечь эти дворцы, можно вместе со слугами, – добавил я. – Расположены за городом и охраняются только от бродяг. Да и зачем они нам?
– Ты же знаешь... – начал отец.
– Какое величие рода, папа? – перебил я его. – Если дворянство не остановит развал империи, то грош ему цена, и я постараюсь забыть о своём княжеском титуле. Тогда отсюда сбежим, а дворцы в лучшем случае купят по дешёвке, а то и вовсе отберут. А если найдутся те, кто попытается встать на пути развала, им придётся применять силу, а это война, причём и в самой империи, и с нашими соседями. Если дворец под Москвой может сохраниться, то в Полтавской губернии от него наверняка останется один фундамент, а мы потеряем деньги.
– У нас полмиллиона в банке, – напомнил он.
– Которые неплохо обратить в золото, – сказал я. – В случае потрясений бумажные деньги быстро обесценятся, а европейские соседи могут приравнять наши рубли к туалетной бумаге. Отец Веры даёт нам полмиллиона, и часть этих денег я переведу в золото, пока это не запретили.
– Что он ещё обещал?
– Купить по нашему выбору дом или квартиру. Но я думаю с этим не торопиться. Поживём пока с вами, так безопасней. Ты не думал, что нужно как-то защитить маму и Ольгу? Ты почему-то уверен в своей безопасности, а у меня такой уверенности нет. Их тоже могут убить или похитить, просто чтобы нам досадить. Сейчас это легко сделать.
– И зная это, ты решился на публикацию.
– Не обязательно, что до этого дойдёт, – возразил я. – Просто хочу подстраховаться, чтобы потом не кусать руки. Когда профессор Григорьев подписал петицию против «лёгких» наркотиков, его дочери изрезали руки и пообещали изрезать лицо. Я очень надеюсь на то, что не напрасно подвергаю вас опасности. Если поднимется большой шум, и на нашу публикацию отреагируют другие газеты, у императора будут связаны руки. Конечно, это никого не остановит, и в том или ином виде закон примут, но гораздо позже.
– Я подумаю, что можно сделать, – пообещал он.
– Есть ещё один вопрос... – замялся я. – Хотелось бы знать, кто из живущих в империи иностранцев проталкивал этот закон. Кадеты – пешки, которыми легко пожертвуют. У вас должны знать.
– Может, и знают, – пожал он плечами. – Только вряд ли кто-нибудь из девятого делопроизводства поделится с тобой этими знаниями. Я понял, что ты хочешь знать, от кого может исходить опасность. Польза от таких знаний может быть только в том случае, если ты готов отвечать ударом на удар.
– Смотря как ударят, – сказал я. – Если пострадает кто-нибудь из вас, я постараюсь ответить так, чтобы надолго запомнили.
–Рассказывай, что с тобой случилось! – потребовал он. – Иначе у нас не будет разговора.