Подарок

– Так и сделаю.

В субботу первым уроком был ОБЖ в специализированном классе, а когда после его окончания толпой направились в кабинет биологии, Ольгу перехватила завуч.

– Дробышева! Иди со мной. Приехала мать Ханина, будем разбирать твои художества.

– Сейчас подойду, Елена Дмитриевна, только положу портфель.

– Иди с портфелем. Чем быстрее разберёмся, тем лучше. Из-за тебя придётся задержать урок.

В учительской, помимо директора и четырёх преподавателей, присутствовала красивая женщина лет тридцати пяти, с надменным выражением на лице сидевшая в кресле у окна.

– Все в сборе, – сказал директор и обратился к завучу: – Кто проведёт разбирательство?

– Давайте вы, Сергей Павлович, – решила Сланько. – Только надо всё сделать быстро, мы не можем надолго задерживать преподавателей.

– Конечно, конечно, – директор повернулся к гостье. – Какие у вас претензии к нашей ученице?

– Она избила моего сына, и я буду требовать самого серьёзного наказания. Её исключение из школы устроит нашу семью.

– А ты что скажешь, Дробышева? – спросил директор у Ольги.

– Если мне делают предложения сексуального характера, а когда пытаюсь уйти, применяют силу, я считаю себя вправе ответить силой. Слов в таких случаях не понимают.

– Что именно предлагал тебе Олег Ханин?

– Быть его девушкой на вечеринке на их даче, после чего там же с ним и заночевать. И не нужно так вскидываться, я хоть сейчас назову имена нескольких девиц, с которыми он такое уже проделывал. Это ничего, что они несовершеннолетние? Или вы планировали, что и в случае со мной ваш муж отмажет сынка от ответственности? Этот разговор слышали многие.

– Ты ударила его именно за это?

– Вот ещё! Охота была пачкаться! Он больно схватил за руку, а когда я попросила отпустить, начал её выкручивать, за что и получил.

– Ты ударила вторично, когда уже освободилась?

– Конечно. Любая женщина врежет подонку, который обещает её во все дырки...

– Хватит! – поспешно прервал директор. – Уважаемая Анна Анатольевна, к моему величайшему сожалению, сказанное здесь нашей ученицей в отношении вашего сына соответствует действительности. Я опросил многих учащихся, которые были свидетелями драки, и они рассказывают одно и то же. Так что ваши претензии и к нам, и к Ольге Дробышевой совершенно безосновательны.Советую обратить внимание на воспитание вашего сына. На этом вынужден закончить, так как больше не могу задерживать уроки. У кого-нибудь, кроме госпожи Ханиной, есть что возразить или добавить? Нет? Тогда все свободны. Ты, Дробышева, тоже.

К концу последнего урока вся школа знала, что педсовет отклонил жалобу Ханиных и оправдал Ольгу. Взяли её в двух шагах от дома, подъехав на патрульной полицейской машине.

– Девушка, вы должны вместе с нами поехать в участок! – заявил один из двух полицейских. – Вы ведь Ольга Дробышева?

Она успела заметить, как он бросил в бардачок фотографию. В последнее время её часто снимали в школе мобильниками, так что Ханиным было нетрудно достать фото.

– А в чём меня обвиняют?

– Это вам скажут в участке. Оттуда же сможете связаться с родными.

– Тогда поехали. Куда мне сесть?

– Садитесь на заднее сидение.

– А разве положено сажать задержанных к себе за спину? – ехидно спросила она. – Вдруг у меня в сумке кирпичи, и я ударю вас по голове?

– Весёлые нынче пошли девчонки! – хохотнул водитель. – Желаю вам, девушка, быстрее решить свои проблемы, тогда мы подкинем обратно до дома.

– Спасибо. Скажите, пожалуйста, кто у вас начальник отдела?

– А вам зачем? Вы его не увидите. Главным у нас полковник Самохин.

– Одним выстрелом сразу в две цели! – развеселилась Ольга. – Не обращайте внимания, это я о своём. Нам долго ехать?

– Уже приехали, выходите.

Один из полицейских остался в машине, а второй провёл её в здание и передал дежурному. Тот куда-то позвонил, и вскоре за ней пришёл молодой лейтенант.

– Следуйте за мной, – почему-то неприязненно сказал он Ольге, что она и сделала, из вредности напевая ему в спину песенку Аллегровой о младшем лейтенанте.

– Споёте, когда пойдёте обратно, если ещё будет желание, – буркнул он, не оборачиваясь, – а пока лучше помолчите, уже пришли.

Он распахнул перед Ольгой дверь с табличкой, надпись на которой она успела прочитать, и посторонился, пропуская в кабинет.

– Подойдите ближе, – сказал сидевший за письменным столом майор. – Сумку отдайте лейтенанту.

Сопровождавший её офицер одной рукой взял сумку, а второй подтолкнул к столу.

– Убери грабли! – разозлилась Ольга. – У вас такое хобби – лапать несовершеннолетних?

– Может, обойдётесь без хамства? – спросил майор. – Ваше положение и так не из лучших, на вашем месте я его не усугублял бы.

– А я не нуждаюсь в ваших советах. Скажите лучше, в чём меня обвиняют. При аресте это нужно делать в первую очередь.

– А вас пока никто не арестовывал, – слегка улыбнулся майор. – Что у неё, Алексей?

– В сумке только школьные принадлежности и мобильный телефон.

– А что вы рассчитывали найти? – встряла Ольга. – Наркотики?

– Можешь хоть минуту помолчать? – не выдержал лейтенант, перейдя с ней на ты.

– Это у меня на нервной почве, – объяснила она. – А если и дальше будут держать в неведении о причине моего задержания, я вам устрою истерику. Вы ведь именно этого добиваетесь?

– Садись, актриса, – майор тоже сменил стиль общения. – Тебя обвиняют в избиении несовершеннолетнего Олега Ханина.

– Обвиняет его родители? Скажите, кто отдал приказ о моём задержании, а я начну вам каяться. Так сказать, баш на баш.

– Ну и наглая дрянь! – опять не выдержал лейтенант. – Посадить в ИВС* к тем стервам, которые там сейчас, живо запоёт по-другому!

(*ИВС – изолятор временного содержания).

– Хочешь получить по морде? – спросила Ольга. – Я выбила зуб одному хаму, а ты, по-моему, ничуть не лучше.

– Значит, ты признаешь факт избиения? – ухватился за её слова майор.

– Пока не озвучат ответ на поставленный мной вопрос, я не собираюсь ни в чём признаваться. Помочь вам, что ли? Приказ мной заняться дал Самохин?

– А почему ты думаешь, что мне кто-то приказывал? – не очень натурально удивился майор. – Есть заявление родителей, открыто дело, которое передали в моё производство в обычном порядке.

– Дело о школьной драке с выбитым зубом дают в производство следователю, да ещё в звании майора? Не смешите.

– Откуда ты только взялась на мою голову, такая грамотная, – проворчал он.

– Вы даже не представляете, насколько правы, Игорь Викентьевич! – сказала Ольга. – Я имею в виду вашу голову. Если это работа Самохина, то он крупно вас подставил. Во-первых, вы не имели право сами производить задержание и вообще работать по этому делу. Потерпевшие живут в Павловском районе, я – тоже. Даже место происшествия там, а ваша зона ответственности – это Ленинский район. С какого бодуна вы полезли восстанавливать законность к соседям? Максимум, что вы могли сделать, – это принять заявление от потерпевших и передать в третий отдел, который и должен им заниматься. Мать Ханина уже была в школе, и на педсовете ей было доказательно сказано, что виновник происшествия – это её сын. Свидетелей – половина школы. И на что вы рассчитывали в этой ситуации? Запугать беззащитную меня? Вряд ли это у вас получится. Если вы поинтересуетесь обо мне у соседей, они расскажут, как я обезоружила и сдала им наркоторговца, который был старше и крупнее меня. Хотите запереть меня на ночь в ИВС со своими стервами? Да ради бога! Я в порядке самообороны переломаю им всё, что можно, но нормально высплюсь, а вам придётся отвечать ещё и за это нарушение.