Лола Роза

Жаклин Уилсон (Jacqueline Wilson)

ЛОЛА РОЗА (LOLA ROSE)

Перевод с английского М. Сокольской

Памяти чудесной девочки — Зои Биллер

Глава первая

Выигрыш

Вы никогда не спрашивали себя, что бы вы стали делать, если бы выиграли в лотерею?

Моя мама выиграла. Правда. Ну, не джек-пот, конечно. Дворец мы себе не купили. Честно говоря, мне бы не хотелось жить во дворце, даже если бы мама выиграла много миллионов. По-моему, это ужасно — жить в огромном доме с кучей комнат. Там за всеми не уследишь. Может быть, кто-то уже крадется по коридору, чтобы тебя схватить, а ты и знать ничего не знаешь.

Мне бы хотелось совсем маленький домик. А еще лучше — фургон. Зато внутри роскошный, с лиловыми мягкими диванами, лиловыми занавесями и лиловым атласным бельем на откидных кроватях. А посередине стояло бы огромное лиловое стеклянное блюдо с высокой горкой больших лиловых шоколадок «Кэдбери», и мы могли бы их брать когда вздумается. А еще у фургона была бы надежная сигнализация, которая мгновенно срабатывает, чуть кто подойдет. Тогда бы я пристегивала себя и Кенни к лиловому дивану, а мама, вскочив в лиловый «Феррари», прицепленный к фургону, увозила бы нас на скорости двести километров в час в безопасное место.

Мама выиграла не в телевизионную лотерею. Она купила карточку с защитным слоем. Но речь не о десяти фунтах. Десять тысяч!

Она соскоблила покрытие прямо на улице и как вскрикнет! Потом схватила на руки моего маленького братика Кенни и кружила его, пока он не захныкал. Меня она взять на руки не могла, потому что мама у меня маленького роста, а я для своего возраста высокая; зато она меня крепко обняла и поцеловала в обе щеки, а заодно и в кончик носа, так что я захихикала.

— Пошли обратно в магазин, — сказала она. — Накупим всего! Только Сиду не говори, который на кассе. Он такое трепло, расскажет всему кварталу, и придется нам в следующий раз в пивной оплачивать выпивку куче народу, которого мы раньше и в глаза не видели.

— Правильно, мама!.. — Я пихнула Кенни в бок: — Понял? Держи рот на замке.

Кенни засмеялся и стал показывать, как он запирает рот на замок. Потом мы вернулись в магазин.

— Что, Никки, еще одну карточку? — Сид покачал головой: — Уж эти мне мамаши со своими лотерейными билетами!

— Ужас, правда? — сказала мама. — И ведь никто никогда не выигрывает!

Она покосилась на меня и улыбнулась. Кенни тоже улыбнулся и открыл было рот.

— Тсс! — прошипела я и потащила его к витрине с мороженым.

— Я решила никогда больше не покупать лотерейных билетов, — заявила мама. — Лучше побалую детей на эти деньги. Ну, Джейни, Кенни, что берем?

Я выбрала большое сливочное мороженое, трубочку «Ментоса» и пакет вишневых леденцов, а еще самую большую плитку «Кэдбери» с орехами и изюмом, бутылку кока-колы, журналы «Подружка», "Куклы" и "Котята и щенята", потому что там везде есть хорошие картинки для моего альбома.

Кенни выбрал маленькую порцию красного фруктового льда и комикс "Томас-паровоз".

— Кенни, можешь взять что-нибудь еще. Что хочешь. Конфеты, шоколадку, еще какой-нибудь комикс — выбирай!

— Я ничего не хочу. Я хочу фруктовый лед и комикс — как всегда.

— Но можно выбрать еще что-нибудь, Кенни.

— Я не могу выбрать. — Голос у Кенни стал несчастный.

— Ладно, Джейни, оставь его в покое, — сказала мама.

Сама она без проблем выбрала на стенде с журналами «Хелло», "ОК", «Космополитен» и толстенную «Вог», а потом прихватила еще бутылку пепси-лайт и пачку шикарных сигарет.

— Вы вроде собирались побаловать детей, — заметил Сид.

— Я ведь тоже в душе ребенок, — сказала мама, расплачиваясь.

В кошельке у нее почти ничего не осталось, но мы ведь скоро получим десять тысяч фунтов, так что это нам нипочем.

— Я буду счастлива, счастлива, счастлива, — пропела мама из старой песенки Кайли.

Она закружилась по тротуару, покачивая бедрами, выставив грудь и размахивая пакетом со всеми нашими приобретениями. Нас с Кенни она подхватила за руки и тоже тянула танцевать, хотя мы упорно не желали отрываться от мороженого. Кенни, пытаясь лизнуть свой лед, все время утыкался в него носом.

Водитель грузовика засигналил, увидев танцующую маму. Он что-то прокричал, и мама засмеялась и качнула бедрами в его сторону.

Мне ужасно нравится, когда мама смеется. Она откидывает свои светлые мягкие волосы и показывает белые красивые зубы. Они у нее маленькие, ровные и похожи на жемчужинки, хотя она много курит. У нее ни одной пломбы. У меня уже пять.

На маму многие засматриваются, даже когда она не танцует посреди улицы. Она работала моделью, когда была помоложе. У нее есть собственный альбом с фотографиями из газет и журналов. Считается, что мы с Кенни его не видели, потому что на маме там мало что надето, а некоторые позы очень даже эротические.

Я однажды заперлась в ванной, разделась до трусиков и попыталась изобразить некоторые из этих поз. Я выглядела ужасно смешно. Ростом я уже с маму, но у меня совсем не такая фигура. Все выпуклости и впадины не там, где надо. Волосы у меня тоже не такие, хотя мне в конце концов удалось отрастить их ниже плеч. Они скучного мышиного цвета, а мама говорит, что до тринадцати не разрешит мне высветлить их, как у нее. Она говорит, что сделать это как следует стоит целое состояние.

Пока мама не выиграла в лотерею, с деньгами у нас всегда бывало туго. Мама перестала работать моделью, когда вышла замуж, потому что папе это не нравилось.

— Я не позволю, чтоб чужие мужики пялились на мою жену. Завязывай с этим, Никки, поняла?

Мама поняла. С моим отцом не поспоришь.

Интересно, расскажет ли мама отцу о выигрыше. Я-то понимала, что с ним тоже лучше держать рот на замке. Но мама такая дурочка, когда дело касается отца. Она готова все для него сделать, все ему отдать, во всем слушаться. Отчасти потому, что она его боится. Но еще и потому, что до сих пор по уши влюблена в него. Папа у меня красивый, высокий и стройный, с синими глазами и густыми черными кудрями. Его все считают красавцем, не только мы. Куча женщин в нашем квартале с ума по нему сходит. Даже некоторые девчонки у нас в школе таращились на него, как будто он рок-звезда.

Он и был рок-звездой. То есть он пел в одной группе — "Шальные попрошайки". Настоящих альбомов они не выпустили, но во время выступлений продавали кассеты со своими записями. Они играли в пивных и клубах по всему городу.

Мама однажды тоже зашла со своей компанией на такой концерт и встала в первом ряду, а прямо над ней на сцене стоял мой отец.

— И я в него влюбилась — тут же, вот так, — рассказывала мама, щелкая пальцами.

На самом деле пальцами щелкнул папа. В этот вечер она ушла с ним. И с тех пор от него не отходила.

Папина группа год спустя разбрелась в разные стороны. Папа поссорился с ведущим гитаристом. Похоже было, что мама с папой тоже разбредутся, потому что папа не особенно хотел связываться с постоянной подружкой. Но тут мама сказала ему, что скоро появлюсь я.

— Ты снова соединила нас, Джейни, — говорила мама.

Поэтому мое имя и пишется так странно. Они меня назвали в честь их обоих. Папу зовут Джей, а маму Никки.

Может, я и соединила их снова, но младенцем я без конца плакала, и это так раздражало папу, что он раза два пытался смыться. Тогда мама тоже начинала плакать. Она ведь его обожала, хотя он тогда уже начал ее поколачивать. Сперва она пыталась дать сдачи, но в ответ он бил ее сильнее.

Он бил и других людей. В конце концов он получил срок за тяжелые телесные повреждения. Раз в месяц мы с мамой ходили его навещать. Я помню, он был тогда с нами очень ласковый. Он со мной очень возился и говорил, что я маленькая принцесса, хотя я в это время была обыкновенной пигалицей, к тому же без передних зубов. Это-то и есть самое страшное в моем отце — он умеет показать, что любит тебя больше всего на свете, и он же может разбить тебе физиономию в кровь.