Людозвери

— Метлы и ведра в конце коридора, приберешься сама, у нас слуг нет, — Александр Иванович уже собрался в обратный путь, оставив растерянную Ядвигу посреди ее апартаментов,

— Вынеси из комнаты лишнее, сложи около двери. После занятий пацанов пригоню, они снесут на свалку хлам этот, давно пора ведь — не оборачиваясь пробормотал завхоз.

Урок физкультуры закончился, и предстоящая смена спортивной формы на школьную вселяла в Тимура страх. Он был, как здесь говорят, домашний, и только первый год учился в интернате на пятидневке. Дома, живя с матерью он, спокойно и не торопясь, полностью справлялся с самообслуживанием, выполняя даже некоторые обязанности по дому.

В самом конце зимы назад Тимура, медсестра горбольницы, незапланированно забеременела. Понесла, как говорят в деревне, давно разведенная Тамара Николаевна от случайной связи с женатым мужчиной, за что кляла себя непрестанно.

Сорокалетняя женщина упустила начало беременности, из-за своей некой неопытности, чрезмерных стрессов и нагрузки на работе, она пропустила ранние сроки беременности и спохватилась уже крайне поздно. Придя к врачу, Тамара слезно просила избавить ее от ребенка, но строгая докторица, сказала, как отрезала,

— Сама медик, разве не понимаешь, что с твоим здоровьем и на таком сроке — это смертный приговор, — и немного смягчившись добавила, — Себя не жалеешь, вон об Тимурке подумай, будет твоему сыночку родная душа, ты же не вечная.

Тамара Николаевна как-то сразу успокоилась после этого визита, надеясь, теперь, что родится, несомненно, девочка и обязательно с добрым сердцем!

Но вскоре высветилась другая проблема, женщина тяжело носила беременность, врачи настоятельно рекомендовали лечь в больницу, частично беспомощного Тимура оставить было не с кем, оставался один вариант, перевести его на время в интернат. В интернате мальчик приживался тяжело, он очень старался быть как все, но получалось не очень. Новая обстановка влияла на него отрицательно, он утратил некоторые навыки, в первую очередь это касалось процесса и очередности одевания и раздевания.

Андрей Родионович Руль, учитель физкультуры заглянул в мальчиковую раздевалку, Тимур в растерянности стоял в одних носках и испуганно взирал на свою одежду, кучей сваленную на полу.

— Ботвинник, что-то ты сегодня жестко тормозишь? — обратился он к парню, тот, услышав голос учителя, еще больше запаниковал, хватая то брюки, то рубашку, пацаны в предбаннике громко заржали, увидев его тщетные попытки одеться.

— А ну цыц, — Андрей Родионович задумался, директриса предупреждала его о сложном воспитаннике, но до сегодняшнего дня все обходилось, к нему приставили в качестве куратора одноклассника Сергея Колесниченко, и тот успешно, а главное охотно Тимуру во всем помогал. Мальчик был старшим ребенком в многодетной семье с гулящей и пьющей матерью, ему и дома приходилось ухаживать за младшими сестрами и братьями, двое из которых также жили в интернате.

Самому одевать взрослого парня педагогу совершенно не хотелось, — Ритку озабоченную, что ли позвать, она мигом управится, — размышлял он,

— Ладно, пацаны, — он подозвал двоих ребят, — Я даю каждому по сигарете, а вы одеваете этого типа, идет? — негромко предложил Андрей Родионович парням сделку.

— Идет, — моментально ответил коренастый, — Слышь, Ботва, ну ка раздвинь ножки, — заржал он и, схватив с пола брюки, двинулся на совершенно перепуганного Тимура, второй помощник, схватил его сзади за руки, пытаясь натянуть рубашку.

— Ладно, через пять минут он должен предстать в полной амуниции, одной минутой больше и сделка аннулируется, все время пошло.

Андрей Родионович отошел к своему столу и начал копаться в бумажках.

Процесс в раздевалке почти не продвигался, Тимур, увидев двух отъявленных школьных хулиганов второгодников с непонятными для него намерениями в непосредственной близости с собой начал обороняться, стоя в одних трусах посреди комнатки, он молча размахивал руками, громко и как-то отрывисто при этом дыша.

— Ах ты овощ, — с этими словами один из ребят, мускулистый Стас несколько раз дал ему под дых, Тимур согнулся пополам, судорожно хватая открытым ртом воздух, полностью перестав сопротивляться,

— Давно бы так, а то девочку из себя корчит, — прошипел ему на ухо второй, противно улыбаясь и натягивая на парня брюки, после чего дважды с силой ударил его ногой по спине.

— Андрей Родионович, — прокричал, кривляясь Стас,

— Мы готовы!

Учитель заглянул в каморку, полностью одетый Тимур, с низко опущенной головой с длинными кудрявыми волосами, шторкой закрывавшими его лицо, в предельно неестественной позе стоял посередине.

— С ним все так? — недоверчиво спросил Андрей Родионович,

— Все в порядке, процесс адаптации в самом разгаре, — ответил Стас, всегда удивлявший педагогов своей сообразительностью. Парень был педзапущенный и не более того, но еще в раннем возрасте ему был выставлен диагноз- олигофрения в легкой степени дебильности, что совершенно не соответствовало действительности. Его родителям была эта ситуация только на руку, парень получал пенсию, на которую они же и кормились, а сам он проживал в интернате на полном пансионе.

— Ладно, тащите его в класс, только предельно нежно,

— А сигареты? — удивился Валек, второй щуплый, парень с неприятной улыбкой, никогда не сходящей с его лица.

— Курить вредно, произнес, как откровение, Андрей Родионович, в прочем, выплатив, все же, обещанное вознаграждение.

Ядвига вынесла весь хлам из комнаты и сгрузила его в коробки, стоящие рядом с дверью, помещение, предоставленное ей во временное пользование, теперь уже не так сильно удручало ее. Осталось только протереть окно и основательно вымыть старый, местами выщербленный паркет.

В самом конце длиннющего, сумрачного коридора с вереницей дверей темно-зеленого цвета и одиноким оконцем-бойницей, как и обещал Александр Иванович, располагалась небольшая подсобка с уборочным инвентарем, Ядвига нырнула в темную каморку, почти наощупь пытаясь найти ведро, тряпок было, в доставшейся ей хозяйстве, и так предостаточно.

Увлекшись процессом, она присела на корточки, стараясь вытащить швабру из кучи каких-то перекладин, сзади дверь подсобки скрипнула и резко запахнулась. — Сквозняк, что ли? — подумала девушка, вздрогнув от неожиданности. — Эй! — негромко крикнула она, подползая к входу. Через пару секунд Ядвига поняла, что она заперта снаружи, дверь, никакими усилиями, не поддавалась. — Что за шутки? — прокричала она громче и принялась колотить кулаками по двери.

Вскоре от стука и волнения у нее застучало в висках, в изнеможении Ядвига уселась на перевернутое ведро, пытаясь обдумать ситуацию. Положение было идиотское и комичное одновременно. Если кто-то, возможно из воспитанников, пошутил, тогда нужно только немного подождать, ну не могут же вечно ее здесь держать, если же это сделали намеренно, чтобы как-то навредить ей, тогда все очень непредсказуемо получалось. Но кому она могла помешать, едва приехав в интернат?

Сокрушаясь о том, что телефон она оставила в комнате на зарядке, Ядвига прислонилась к дверному косяку и дремота сморила уставшую девушку, ее голова опустилась вниз, почти касаясь груди, и она забылась в полусне- полуобмороке.

Бровистая Ольга Борисовна стояла посреди столовой как упитанный гаишник на перекрестке, регулируя потоки ребятни, пришедшей на обед.

— Бородин, куда ты прешь? Что самый голодный? — увещевала она несуразно длинного, худого паренька,

— У меня растущий организм, медсестра сказала, что метаболизм быстрый- отвечал он ей, перешагивая, как на ходулях, ряды низких стульчиков для малышни.

— Спать, жрать и ср. ть, все, что ты умеешь, — добавила довольно громко Ольга Борисовна.

— Вы прямо как надсмотрщик, — бросила ей воспитательница пятого класса, приятная молодая женщина, бережно усаживающая своих подопечных за обеденный стол.

— Пусть привыкают, школу закончат, кто с ними церемониться будет? Они родителям своим не нужны, одна надежда на государство, — отвечала та, выискивая взглядом на раздаточном столе более увесистую котлету в обрамлении макаронных колечек. Найдя искомую, она присела на свободный стул к пятому классу и вооружившись вилкой, игнорируя первое блюдо, сразу принялась за поедание второго.