Греховная погибель (ЛП)

— Не в первый раз. Раньше он уходил по собственному желанию. Почему ты думаешь, что сейчас это не так?

Я чуть не спотыкаюсь, когда удар его слов отдается в груди.

— Он… Он… — Он бы этого не сделал.

Люцифер внезапно поворачивается ко мне лицом. Его тон приглушен, но резок, а глаза пылают фиолетовым пламенем.

— Он бы этого не сделал? Не бросил бы тебя? Потому что любит? — Он фыркает от смеха. — Я тоже когда-то так думал. Но ты, как и я, узнаешь, что истинная природа Легиона всегда будет управлять им. Он демон, Иден. И не может любить.

Люцифер поворачивается, чтобы продолжить путь, а я застываю на тёмном, влажном тротуаре. Каин и Тойол обходят меня, каждый бросает сочувственные взгляды, но, к моему удивлению, именно Лилит останавливается, чтобы взять меня за руку.

— Мы найдём его. Пошли… нужно продолжать двигаться.

Она мягко тянет, и я позволяю увести себя. Мы здесь едва ли больше часа, а я уже позволяю сердцу взять верх над головой.

Никто не произносит ни слова, пока мы пробираемся сквозь грязь на юг. Однако чтобы избежать дальнейших неудобных встреч, путешествие займёт больше времени, чем ожидали. Если меньший демон говорил правду, у нас на спинах мишень. И хотя никому не доставляет удовольствия мысль об убийстве, каждому врагу придётся пасть, если хотим добраться до Легиона целыми и невредимыми. Единственная проблема в том, что нас десять, а их сотни, если не тысячи.

— Мы можем остановиться на минутку? — слышу я позади себя и оборачиваюсь к Адриэль; её губы сухие, а кожа бледная. Она была такой молчаливой всю дорогу; я даже забыла, что она была с нами. — Мне нужно перевести дух, — объясняет она, прислоняясь к кирпичной стене, которая раньше принадлежала популярному бутику в центре города. Теперь он практически выпотрошен.

— Да. Тебе нужно отдохнуть, — настаивает Феникс, снимая рюкзак, и достаёт бутылку воды, которую протягивает ангелу, теперь задыхающемуся от усталости.

Я не понимаю. Она бессмертна; одно из самых почитаемых существ на свете. Как она может уже запыхаться? Прошло не так уж много времени, и, учитывая, что до рассвета осталось всего несколько часов, нужно продолжать двигаться.

— Большое количество демонов ослабляет её дух, — тихо объясняет Андрас, читая мои мысли. — Боль, разрушение, страх истощают её.

Я смотрю на него и хмурюсь.

— Но она застряла в доме с демонами на несколько недель. — По крайней мере, мне показалось, что прошли недели.

Андрас качает головой.

— Мы не похожи на других демонов. Даже Люцифер… он обессилел с тех пор, как прибыл. Возможно, даже когда он был в Аду с тобой.

Я не осознавала этого до сих пор, но он прав. Люцифер действительно был слаб рядом со мной. Пока не проговорился.

Однажды.

Я помню это так, будто это произошло только вчера. Не думаю, что прошёл хотя бы день, чтобы я не думала о той ночи в его столовой. Он пытался шокировать меня в течение нескольких дней, каждая ночная демонстрация была более развратной, чем предыдущая. Словно он пытался добиться меня с помощью зла. И я сидела с каменным лицом и холодом, как и велел Нико. А потом совершила ошибку.

Я бросила ему вызов.

Я так и слышу звук зубов, разрывающих плоть. Всё ещё отчётливо вижу густую алую кровь, скопившуюся у ног Люцифера, когда девушки охотно, почти радостно, разорвали лица друг друга до костей. И я ничего не сделала. Я не плакала. Я не кричала. Я сидела и смотрела, как эти бедные женщины едят друг друга.

Моё молчание стало одобрением. И в тот момент я поняла, что ничем не лучше Люцифера. Может даже хуже.

— Лучше? — Я слышу, как Феникс спрашивает в нескольких футах от меня, присев на корточки перед Адриэль.

Она слабо кивает, её дыхание немного поверхностное.

— Да. Идём. — Она отталкивается от покрытой граффити кирпичной стены.

— Могу я предложить тебе идти рядом с Иден? — предлагает Люцифер, его голос приобретает обычную соблазнительную протяжность.

Я поспешно спрашиваю:

— Зачем?

— Потому что ты наполовину ангел, — объясняет он. — Вместе вы сильнее. В первый раз, когда ты владела светом, ты была с Крисизом. И каждый раз после с Адриэль. Та же сущность, что течёт в твоих венах, течёт и в их.

Я киваю, не в силах признать, что он прав… по большей части. Я не могу описать, что произошло между Легионом и мной в нашу последнюю ночь. Я не знаю, святой свет отбросил его в шкаф. Или его сознание боролось с туманом. Или божественное вмешательство. Я не знаю. Но понимаю, что если бы что-то — или кто-то — не остановил его, он вполне мог бы убить меня. В тот момент не было и проблеска прежнего ангельского «я» Легиона. Он весь был демоном — полным воплощением зла. Спасти его было невозможно.

— Думаю, ты прав, — комментирует Адриэль, подходя ко мне.

Я смотрю на её красивое бледное лицо и понимаю, что зелёные глаза запали и обведены пурпурными кругами. Она нам нужна. И, по правде говоря, я перед ней в долгу. Возможно, мы влюблены в одного мужчину, но я не верю, что она когда-нибудь сделает что-то, что причинит мне боль. Не тогда, когда она защищала меня большую часть моей жизни.

— Ладно, — соглашаюсь я. — Пойдём.

Мы направляемся на восток, чтобы срезать путь через Грант-парк в надежде обойти некоторые из мрачных районов центра города. И когда переступаем через груды битого цемента и стекла, я громко ахаю при виде того, что от него осталось. Всё в руинах. То, что когда-то было известно как центральная часть Чикаго — не что иное, как мёртвая трава, куски щебня и искорёженный металл, которые когда-то были скульптурами. Институт искусств, похоже, осквернили. Бейсбольные бриллианты на поле Хатчинсона разрисовали краской из баллончика и закидали мусором. И какая бы застойная жидкость ни находилась в большом Букингемском фонтане, это определённо не вода.

— Чем дальше мы будем продвигаться, тем хуже будет, — замечает Тойол с ноткой печали в голосе. Я не знаю, как давно Сем7ёрка здесь, но это тоже их дом. И видеть его таким, так же бесит их, как и меня.

Я сардонически фыркаю.

— Хуже, чем это?

— Намного хуже, — добавляет он. — Большинство людей в этой части города смогли эвакуироваться. Так что демоны сосредоточиваются на юге.

— И ты думаешь, Легион пошёл бы на такой риск? Идти навстречу хаосу и насилию?

Дюжина различных сценариев наводняет разум. Может, этот меньший демон лгал. Что, если они нашли его и уже начали пытать? Что, если заставили его отказаться от Сем7ёрки? Или, может, отвели его к тому, кому служат? Николай, похоже, считает, что именно Ставрос, его отец, ответственен за наложение на меня маскирующего заклинания. И если Ставрос работает с Уриэлем, возможно, меньшие демоны тоже перешли на его сторону. Я не могу представить, чтобы Серафим был в таком отчаянии, что вступил в сговор с низшими существами, но если они просто использовали их для продвижения своего дела… в это я могла поверить. И если в моих подозрениях есть хоть крупица правды, у Легиона не так много времени.

Я пытаюсь избавиться от мучительных сомнений и продолжаю двигаться вперёд, но чем дальше мы продвигаемся на юг, тем труднее игнорировать чувство, что что-то серьёзно не так. Мы за много миль от места назначения, и у нас, по крайней мере, час с небольшим, прежде чем мы доберёмся туда, но я не могу избавиться от ощущения, что мы идём прямо в ловушку. Меня немного подташнивает, и волосы встают дыбом на затылке. Даже волосы на моей голове кажутся электрически заряженными предупреждением. Мы должны повернуть назад, должны перегруппироваться и попробовать ещё раз, когда будем лучше подготовлены. Но мы никогда не были бы полностью готовы, даже если бы тренировались целый месяц по восемнадцать часов в день. Не к тому, что нас ждёт. Не к тому, что выходит из тени и окружает нас, заставляя сгрудиться в центре, потому что бежать некуда.

Демоны.

Их десятки. Сотни. И они здесь не для того, чтобы выполнять приказы Люцифера.

Они пришли убивать.