Страница 5 из 12
С позиций развиваемого нами варианта системного подхода можно дать следующее определение культуре: культура данного сообщества – это структура, представленная набором элементов (систем), сгруппированных в единицы, которые символизируют пути достижения коллективных результатов в данном сообществе на данном этапе его развития.
А. А. Богданов (1906), А. Р. Лурия (1975), А. Н. Леонтьев (1975) и другие авторы отмечали, что артефакты, такие как орудия, представляют собой «материализованные операции» («открывательная» способность ключа; «притягательная» – крючка и т. п.; см.: Паскаль, 1999), они опредмечивают навыки деятельности, предполагающей постановку разнообразных целей и достижение результатов (в том числе редуцируют сложное поведение к относительно простым фиксированным формам; см.: Иванченко, 1999). Элементы культуры могут быть предметами или явлениями (Уайт, 2004). Тогда, если накопленное в культуре знание (в узком смысле слова: идеи, теории, концепции, правила и пр.) выступает в качестве набора «инструкций» (записанных или устных) по достижению тех или иных целей сообщества, то и артефакты являются «материализованными», «морфологизированными» инструкциями, фиксирующими способы достижения результатов, важных для сообщества. Необходимо отметить, что если говорить об индивиде, развивающемся в культуре, то для него «инструкции» выступают в виде условий, задающих (канализирующих) научение достигать определенные результаты (системогенез), а не в виде конкретных указаний, напоминающих инструкцию к бытовому прибору, «стимулов-инструкций», задающих определенную реакцию.
По аналогии с рассмотрением соотношения между индивидом и средой в экологической психологии можно представить культуру как среду, включающую набор аффордансов (affordance) (Александров, 2008; Александров, Александрова, 2009; Ingold, 2000; Kitayama, 2002; Nisbett, Miymoto, 2005). Аффордансы являются не стимулами, а «предоставителями» возможности сформировать и реализовать определенное поведение (Гибсон, 1988). Человек именно формирует субъективный опыт, взаимодействуя с социокультурной средой, а не «усваивает» содержание культуры. Изложенное здесь понимание культуры, включающей элементы, сгруппированные в единицы, может быть противопоставлено концепциям мемов (Доукинз, 1993) и культургенов (Wilson, 1998) у социобилогов, как идей или паттернов, соответствующих артефакту или поведению. С позиций этих авторов, культура состоит из фрагментов информации, передаваемой по наследству (Ingold, 2000). Такой фрагмент (его мозговой эквивалент), по мнению авторов, хранится в индивидуализированной форме в мозге субъекта (Wilson, 1998, p. 136). В отличие от подобных представлений, вслед за Л. Уайтом (White, 1959), мы считаем, что единицы культуры существуют экстрасоматически: в мозге индивида «хранятся» элементы его субъективного опыта, сформированного в культуре, а не единицы культуры[10].
Обучение в культуре означает, что люди научаются выполнять определенную часть общей работы в достижении коллективных результатов, т. е. действия человека, направленные на получение индивидуальных результатов, всегда вписаны в более общую структуру коллективных целей. Наличие коллективной цели очевидно связано с разделением действий людей на «хорошие» – способствующее достижению этой цели, и «плохие» – препятствующие ее достижению. Именно с этого деления начинается формирование сообщества и структурных элементов культуры сообщества. Таким образом, моральная характеристика лежит в основе наиболее древних и минимально дифференцированных базовых элементов культуры. Эти элементы, находящиеся в основании доменов «хорошего» и «плохого» поведения, явились основой для дальнейшей эволюции и дифференциации культуры, они канализировали ее развитие.
Разделение действий на хорошие и плохие является свойством всех культур и сообществ, с которым связана «универсализуемость» морали. Моральная оценка, относящаяся к одному действию индивида, может быть распространена на множества разных действий данного класса, совершенных любым индивидом, хотя всякое человеческое действие или социальное событие в чем-то уникально (Дробницкий, 2002). Данное свойство морали сложилось в связи с тем, что каждый человек «использует» для научения данному классу действий определенную единицу (единицы) культуры, принадлежащую к определенному домену. Однако каждый из них сформирует при этом индивидуально специфичный опыт данного действия. Таким образом, мораль характеризует множество разных единиц культуры, принадлежащих к «положительному» или «отрицательному» ее домену.
Некоторые моральные ценности считаются универсальными для разных культур, другие обладают культурной спецификой, но так или иначе мораль является важной составляющей любой культуры и лежит в основе развития других общественных норм. Любая единица культуры включает как рано сформированные элементы («племенного», родового происхождения), так и новые, дифференцированные элементы, часть из которых может быть сопоставлена с религией и законом. Так, в работах Р. Г. Апресяна (см.: Апресян, 1999, 2013, 2017) проанализировано формирование и философское содержание «Золотого правила»: «Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними». Развитие различных формулировок этого правила, которые встречаются во всех основных мировых религиях, происходило через поэтапное обобщение практического ситуативно-коммуникативного опыта людей в контексте совместной социальной жизни. «В развитой форме Золотое правило предстает как общезначимое. Его объект – поступки человека по отношению к другому человеку. Его предмет – сообразование, гармонизация установок и желаний человека с установками и желаниями другого. В соответствии с этим правилом человек действует осознанно и ответственно, он направляется мотивами согласования интересов, установления и сохранения общности. Совершаемые в соответствии с Золотым правилом поступки, возможно, обосновываются направленностью на общее благо» (Апресян, 2017, с. 94). Несмотря на существенные различия религиозных учений в понимании конкретных аспектов богоугодной жизни, во всех из них подчеркивается стремление к гармонизации отношений между людьми.
Знание субъекта о мире, формирующееся в культуре, соотносимо одновременно с моральными ценностями и юридическими законами (Знаков, 1991). Э. Дюркгейм отмечал, что психические состояния, связанные с моральными санкциями, диффузны, а сами моральные правила настолько расплывчаты, что их трудно даже сформулировать; при этом юридические правила отличаются ясностью и точностью (Дюркгейм, 1893/1991, с. 79–80). Юридический закон характеризует вариации нормирования поведения, зависящие от социально-экономической организации общества (например, социализм или капитализм), конкретной ситуации (например, насилие превышает пределы необходимой самообороны или нет) и массы других факторов. Поэтому характеристика действий с точки зрения закона значительно более динамична и изменчива, чем их моральная характеристика. Формирование поведения в культуре, связанное с актуализацией ее целостных единиц, нормируется одновременно морально и юридически. Оказывается, что «право всегда включает в себя элементы обычая и традиции», имеющие отношение к более старым элементам культуры (Дробницкий, 2002, с. 239), и что согласие данного действия с юридическим законом есть его «законность», а с моральными нормами – его же «моральность».
По-видимому, на протяжении всей истории как в религиозной, так и в светской практике сложившиеся в обществе универсальные и культуроспецифические моральные ценности формализовывались и трансформировались во внешние правила, кодексы и пр. Приобретая статус внешних законов и отношение к моральным нормам как к правилам, которые могут быть нарушены при возможности избежать наказания, купить безнаказанность за деньги (индульгенция), наличие ситуативной зависимости и пр. приводило к тому, что некоторые авторы (см.: Ellemers et al., 2019) называют «моральным парадоксом»: многие люди настолько хотят быть «хорошими» и соответствовать в глазах общества моральному идеалу, что часто для достижения этого они совершают действия, противоречащие моральным нормам, включая ложь, обман, предательство и пр. Поэтому, как отмечают авторы, поведение людей относительно моральных норм бывает трудно предсказать по тем эксплицитным моральным суждениям, которые они высказывают. Парадоксально также и то, что наиболее последовательно ведут себя люди, которые выражают меньшую обеспокоенность собственной моральной идентичностью.
10
О формировании и динамике субъективного опыта см.: глава 2, п. 2.2.