Страница 31 из 45
К сожалению Улькин совсем не умел управлять никакой техникой и поэтому пришлось всё это поджигать. Ну а самим по-быстрому убираться с этого места, так как на дороге километрах в трёх от них появились ещё и другие немцы.
Удалившись на пару километров, Виктор съехал на какую-то наполовину заросшую лесную дорогу и двинулся по ней, замаскировав свой съезд. Улькина же пришлось посадить на броню, мотивируя это секретностью танка. А на деле, просто внутри всё и так уже было забито продуктами и трофеями. Недаром же сейчас на броню их пришлось крепить.
Дорога привела их к какой-то заимке, не заимке, к лесному домику, короче. Пустому. Судя по всему, хозяева здесь не появлялись года два уже. Всё вокруг заросло травой, а на крыше сарая даже маленький кустик вырос.
Развернув танк мордой на выезд и заглушив двигатель, Виктор выбрался наружу и закурил. У последних фрицев он тоже куревом разжился, хотя и похуже, чем было у него. Но запас карман не тянет. Пусть тоже будет.
Улькин тоже спрыгнул с танка и, отойдя на пару шагов, собрался отлить.
— Улькин! Мать твою за ногу! Ну вон же толчок стоит! Сходи туда, чего ты как дикарь себя ведёшь?
— Извините...
Улькин покраснел и кинулся к стоящей неподалёку деревянной будке уборной.
Виктор опять затянулся... и чуть было не проглотил сигарету от неожиданности.
Раздался сдвоенный вопль и Улькин спиной вперёд вылетел из уборной, уронив при этом свою винтовку. От немедленной стрельбы в ответ Виктора удержало лишь то, что второй вопль был женским. А точнее, девичьим...
— А ну выходи давай, а то стрелять буду! — выплюнув сигарету, заорал он, направив на будку ствол автомата.
— Не стреляйте! Я нечаянно!
И из уборной осторожно выбралась девчонка. Или девушка. Похожая на молодую Наталью Варлей, только лет так пятнадцати-шестнадцати на первый взгляд. В слегка испачканом светлом платье в голубой горошек и лёгких туфельках.
Увидев Виктора в немецкой форме, она ойкнула и дёрнулась назад.
— А ну стоять! Кто такая? Улькин, проверь, она там одна?
Раздосадованный Улькин сердито подобрал свою винтовку, отодвинул девчонку в сторону и заглянул в уборную.
— Нет тут больше никого, товарищ сержант!
— Понятно... Так кто ты такая? И что здесь делаешь?
Услышав обращение Улькина к Виктору, как к товарищу сержанту, и русскую речь того, девчонка тут же ответила вопросом на вопрос:
— А вы наши, да?
— Мы свои! Отвечай давай, кто такая?
— Даша... Дарья Михальчик... Я отстала. А потом немцы... Я спряталась...
— Серёжа! То есть, Сергей! — тут же влез в разговор уже успокоившийся Улькин.
— Улькин, мать твою! Бегом проверить всё кругом! Все помещения и строения! Бегом, я сказал! Серёжа, блин...
Обиженный Улькин откозырял, поправил на плече винтовку и отправился проверять.
— К пустой голове... Мать... Ну вот, хоть ты кол ему на голове теши...
Ладно, Даша... Документы есть хоть какие с собой?
— Я спрятала... Под доской... — и девушка почему-то покраснела.
— Далеко?
— Нет...
— Ну так неси, давай...
Она метнулась назад в уборную, чем-то там зашелестела и вскоре опять появилась, держа в руках завёрнутый в носовой платок маленький свёрток.
— Вот. Тут метрика и билет комсомольский... И деньги...
— Деньги мне не нужны. А документы давай сюда.
Так... Михальчик Дарья Васильевна... Двадцать пятого года рождения... Ребёнок совсем...
— Я не ребёнок! Мне шестнадцать уже! Будет... через месяц...
— Не спорь со старшими! Спорит тут она мне... Паспорта нет, значит ребёнок ещё...
Так-с... Когда ты ела в последний раз?
Девчонка от этого вопроса вся опять покраснела и с вызовом ответила:
— Я не голодная!
— Угу, угу... Я не спрашиваю, голодная ты или нет. Откуда я знаю, может ты йог? Я спрашиваю, когда ты в последний раз ела?
— Позавчера... Но я и правда, не голодная!
— Это ты вон Улькину будешь лапшу на уши вешать...
— Какую лапшу?
— Вкусную, блин! Не перебивай меня!
Так, два дня не ела, много сразу нельзя... Ясно...
— Даша, пошли-ка со мной. Кой-чего дам тебе...
Занырнув в танк, Виктор достал последнее молоко в крынке, сыпанул туда сахара и вылез обратно, захватив с собой ещё и кружку.
Тут и Улькин недовольный подошёл.
— Товарищ сержант! Ваше приказание выполнено! Все помещения осмотрены, никого не нашёл больше.
И опять руку к голове без пилотки поднимает...
— Смирно! Улькин! Вот скажи мне, только честно, ты сколько дней в армии служишь?
— Я?..
— Нет, я!
— Три дня...
— Твою ж мать!!! Детский сад! Штаны на лямках!.. Тебе хоть восемнадцать то есть?..
— Да, конечно есть! В мае исполнилось!..
— Пи..дец... Ладно, вот вам молоко, пейте давайте! Ты ж, Улькин, тоже, наверное, дня два ничего не ел?
Пока молодёжь пила сладкое молоко, Виктор сидел на надгусеничной полке, курил и думал. И думал он о том, что же ему сейчас с ними делать.
Из Улькина сейчас боец, как из бабки - балерина. Да и Даша эта... Девчонка, сразу же видно, городская. День, два - и попадёт она в лапы или немцев, или же местным, вроде тех хуторян... Жалко девку...
Да и Серёжу этого тоже жалко...
Грузин тот, как его там? Глурджидзе, что-ли? Так он хоть год уже отслужил, не чета этому Серёже. Просто так не пропадёт, может даже и до наших дойдёт. Не сгинет глупо...
А вот Улькин запросто погибнуть может...
— Улькин! Ты стрелять-то умеешь?
Тот вытер рукавом губы, опять заставив Виктора поморщиться, и ответил:
— Конечно умею!
— А ты, Даша?
— Умею...
— Ну хоть тут хорошо...
А потом опять задумался.
Бросить здесь молодёжь? Нет... Тут уже без вариантов. С ним они хоть какую-никакую, а возможность выжить имеют. А вот без него, никак...
Ладно... Надо пожрать что-то сварить. Их то трое уже стало. Тем более, тут вон печка небольшая летняя под навесом есть.
Улькин занялся дровами, а Даша, как единственная особа женского пола, мытьём посуды и готовкой. Виктор выдал ей чугунок со сковородой, продукты, а сам засел за сканирование местности. Война то не кончилась пока. Расслабляться рано им ещё.
Вот что, что, а готовить девушка умела неплохо. Из картошки, сала и банки тушёнки с добавлением разных мелочей она приготовила вкуснейшее блюдо. А может, это с голодухи им так всем показалось?
Но, так или иначе, но наелись они неплохо. А потом ещё и какао со сгущёнкой сверху добавили.
— Улькин! Вон то маленькое строение, если я не ошибаюсь, это баня же?
— Ага...
— Так, товарищи! Сегодня объявляется ПХД! Для особо одаренных объясняю. Это парково-хозяйственный день. Будем приводить себя в порядок. Мыться, стирать свою одежду, ну и так далее.
Даша, тебя это тоже касается...