Страница 14 из 45
Получается, что снаряды даже не смогли пробить наваренные сверху листы стали, не говоря уж об основной броне. Они при попадании просто делали глубокие вмятины и рикошетили, достав до брони. И это Виктора тоже весьма сильно порадовало.
Единственное, что было неприятно, так это то, что ему под гусеницы тогда попали несколько немцев, хотя Виктор и не старался их специально давить. И вот теперь вся ходовая была измазана в крови, дерьме и остатках человеческих тел. Запах стоял просто тошнотворный.
Пришлось ему теперь брать палку и выковыривать кишки и куски мяса из всевозможных мест. А затем и покидать это место и двигаться дальше.
Сориентировавшись на местности, Виктор вновь направил свой танк к следующей дороге. Выехав на неё уже ближе к вечеру, он вскоре наткнулся на одинокую машину, в моторе которой ковырялся один из немцев, а второй с автоматом на ремне нетерпеливо прогуливался рядом.
Увидев приближающийся танк с германскими опознавательными знаками, он замахал руками, привлекая внимание танкистов.
Остановившись возле него, Виктор высунулся из люка и вопросительно уставился на него. Немец представился и попросил взять их машину на буксир и доставить к ближайшей германской части. А то по окрестным лесам ещё бегают недобитые большевики, которые могут напасть на них и захватить перевозимые ими продукты, предназначенные для доблестных солдат германской армии.
Всё это Виктор понял, прослушав автоматический перевод через наушники. Остановив немца, он снова нырнул вовнутрь танка, вроде как доложить своему командиру.
Продукты, это очень даже хорошо! Оглядев через экран монитора окрестности радиусом в пять километров и никого рядом не обнаружив, Виктор решил прихватизировать их себе.
Высунувшись опять из люка, он согласно кивнул немцам и махнул им рукой, дескать, пусть прицепляют. Проехав вперёд, он сдал кормой к грузовику и подождал, пока те накинут тросы на крюки. А затем вылез из танка и двумя выстрелами из пистолета в головы покончил с ними обоими.
Жалко этих немцев ему не было ну ни разу. Никто ведь их сюда не звал, они оба носили солдатскую форму, так что никаких душевных терзаний Виктор сейчас не испытывал.
Обшмонав убитых и освободив их карманы от всех нужных ему мелочей, он потом вообще раздел их до белья и оттащил трупы в кусты. Закинув их форму в кабину грузовика, заклинил руль, чтобы машину не мотало в разные стороны, и забрав оружие, Виктор вернулся к себе.
Затащив грузовик метров на сто в лес, он вернулся и постарался хоть немного следы от колёс и гусениц замаскировать. Ну как смог, так их и замаскировал.
А затем он принялся за мародёрку. Чего только в этом грузовике не было! Аж жаба его придавила всё это богатство здесь оставлять.
Но он был вынужден от очень многого отказаться. Лишь забрал с собой пару ящиков консервов, крупы да коробку с сигаретами. Правда, там были ещё и другие сигареты, но Виктору они не очень понравились. Вкус какой-то не тот, да и кашель был после них.
Попались ему ещё и сахар с чаем, молотый кофе с какао, а так же галеты и даже коньяк с шоколадом и сгущёнкой.
Вот все эти вкусные и очень нужные ему вещи Виктор перетащил к себе в танк, под завязку забив, как ящик, так и почти всё свободное пространство.
И теперь у него было чем нормально помыться и чем почистить зубы. В его загашнике добавились ещё десяток кусков мыла и две коробки зубного порошка с новенькими, ещё в упаковке, щётками. А два хороших полотенца у Виктора уже были.
Форма от убитого Виктором немецкого унтера ему прекрасно подошла, как по нему сшитая. И он её тоже себе забрал. Впрочем, как и сапоги от обоих. Размером они как раз ему подошли.
Так что теперь он затарился по самую маковку! Надолго всего ему хватит.
Оттащив грузовик ещё примерно на километр вглубь леса, Виктор отцепил его от танка и решил на этом же месте и переночевать, благо рядом протекал небольшой и чистый ручей.
Вскипятив на небольшом костерке себе чаю, Виктор выпил с десяток сырых яиц, заедая их хлебом. Нормально так он покушал. А затем просто залез в танк, закрылся и завалился спать. Предварительно поставив его на охрану и включив авторемонт, что бы это не значило.
Проснувшись в семь утра, первым делом Виктор осмотрелся вокруг, а затем уже покинул своё место сна. Сделав в кустах все свои дела, он обратил внимание на свой, весь покрытый утренней росой, танк. А посмотреть там было на что.
Следов от вчерашнего боя на нём нигде не было... Вообще... Пропали все следы от попаданий вражеских снарядов, да и изуродованное вчера крыло тоже было, как новенькое. И даже повреждений краски нигде не было заметно.
Поудивлявшись немного всем этим чудесам, Виктор решил не забивать себе голову, а воспринимать эти выпадающие ему рояли, как должное. Исчезли повреждения? Ну и хорошо...
Затем он тщательно умылся, побрился и почистил зубы. Конечно, с холодной водой бриться было не совсем комильфо, ну так и щетина у него сейчас в теперяшнем возрасте только начала пробиваться.
Снова вскипятив воды, он выпил полкрынки оставшегося у него молока, заедая его хлебом, а затем ещё и какао сверху добавил со сгущённым молоком.
После такого обильного завтрака Виктор с удовольствием покурил, а затем снова принялся изучать карту, выбирая свою будущую дорогу.
Выбрав её, он ровно в восемь утра запустил двигатель и отправился в путь.
А вот и ещё один рояль для него проявился. Указатель топлива снова показывал полные баки, да и боекомплект тоже был полон. Хотя он вчера только из пулемётов расстрелял как минимум две сотни патронов.
Ну что ж... Значит ему теперь больше не придётся думать ни о солярке, ни о боеприпасах. Да и о мелких повреждениях тоже можно будет позабыть.
Проломившись через заросли, танк выбрался на дорогу и отправился дальше уже по ней. Примерно с минут десять Виктору ничего и никого не попадалось. А затем ему навстречу из-за поворота вышла небольшая колонна советских военнопленных, человек так в сто, под охраной всего десятка немцев.
Увидев идущий им навстречу танк, конвоиры прикладами принялись сгонять пленных на обочину.
А те, если честно, выглядели сейчас довольно хреново. В рваных гимнастёрках, многие с повязками, а кое-кто так и вообще босиком. Лица у всех грязные и осунувшиеся. Усталость чувствовалась буквально во всём. И сойдя с дороги, они буквально попадали на землю под ржание своих конвоиров.