Страница 81 из 99
— Оставь свои слащавые речи простому люду, узурпатор. — воссоздав в единственной руке меч, Масамунэ направил его острие прямо в Императора. — Гонения от ваших прихвостней — это самое безобидное из ужасных воспоминаний моего детства. Но я не жаловаться сюда пришел, а вернуть свой законный престол!
Наоки посмотрел на него взглядом полным сочувствия. В этих глазах будто отражалось сожаление и бессилие.
— Неужели мы не можем обойтись без этого? Я могу сделать тебя своим названным братом…
— Не неси чушь! — бросившись вперед Масамунэ взмахнул своим мечом, но Император перехватил меч голой рукой.
— Тебе не победить меня. Прошу, одумайся.
Масамунэ отпрыгнул. Он совсем не верил в сочувствие этого Императора. Их род… то, что, они творили в попытках поймать Масамунэ и его предков — это сложно описать словами, и невозможно представить их жестокость. Единственная причина, почему Масамунэ решил закончить все сам — это, потому что не хотел своим потомкам такой же участи. Именно чтобы прервать этот замкнутый круг и поставить в этом противостоянии точку, он не заимел наследника.
Или Масамунэ вернет трон, или узурпатор отвоюет право на него, и больше никто не будет это оспаривать. Третьего не дано.
— Думаешь, я не знаю о тебе? Хоть ты и был сильнейшим из Пробужденных страны, но сейчас твое тело больно. Твоя сила уже не такая что раньше! — крикнул Масамунэ, готовясь поставить точку в этой истории.
Огонь. Вода. Земля. Дерево. Воздух. Железо. Тьма. Свет.
Шесть основных, и две дополнительные стихии, которыми можно управлять с помощью магии. Объединить их все в одну стихию и выстрелить в едином заряде энергии. Такое могли сделать лишь сильнейшие и талантливейшие из немногочисленных магов земли.
Только вот…
— Да, ты прав, я уже далеко не сильнейший… — спокойно сказал Император, потянувшись к мечу на поясе. — Однако и ты пришел сюда сильно раненным. И это решило исход нашей дуэли.
Мгновенный взмах настолько быстрый, что движение руки Императора оставил лишь след из света, и луч энергии оказался рассечен надвое и начал исчезать.
Масамунэ оставалось лишь с изумлением смотреть на красную жидкость, которая брызгами вырывалась из его груди после взмаха Императора. Сила… чудовищная сила… не сравнимая ни с чем. Если император и был Пробужденным, то точно не простым Монархом.
Но даже в таком состоянии Масамунэ тянулся к Наоки, стремясь дотянуться до него… а потом он убрал свою руку. Остановил, своими силами, хотя мог бы продолжать пытаться. В его сердце не было ни ненависти, ни гнева. Только смирения и спокойствие.
Значит все триста лет усилий были напрасными. С самого начала в этом не было никакого смысла… если бы его предки поняли это и жили дальше… интересно, была бы его жизнь другой? Смог бы он безмятежно посещать ту самую кофейню и подрабатывать там фокусником? Была бы у него семья и наследник пусть не особо умелого, но мастерства фокусника? Который собирал бы целые стадионы зрителей, и прославился бы как величайший волшебник…
А еще… его последние мгновения жизни могли бы пройти рядом с тем Демоном. Наверное, странно это, что такой старик считает своим единственным другом мальчишку. Но ему не хотелось умирать осознавая, что у него совсем уж не было друзей.
Интересно, Амакуса Акума считал его другом? Хотя сейчас это и не важно, но Масамунэ отдал бы все то немногое, что имел, чтобы услышать от него слова поддержки в это последнее мгновение.
Губы Масамунэ разошлись в безмятежной улыбке. Гонка закончилась. Больше нет смысла прикладывать все усилия к достижению фантомной цели. Да и, так даже лучше… стань он Императором, жизнь была бы совсем уж отстойной — прикладывать все силы чтобы достичь всеобщего блага… это точно не то, что было ему по душе.
— Ты подкупил половину двора. Десятилетиями готовился к этому. И сейчас, провалившись, выглядишь таким счастливым… — тихо сказал Император Наоки. — Интересно, что ты чувствуешь? — но по взгляду заклятого врага Наоки понял, что его враг его уже не слышит. — Хотел бы я тоже почувствовать такое облегчение перед смертью… — вздохнул Император и подняв голову посмотрел в потолок. — Ода Масамунэ, поздравляю… — император развернулся к престолу, и увидел, что последняя атака его противника таки разрушила престол. Наоки ухмыльнулся. — Ты уничтожил Императора… — на ослабевших ногах Император подошел к стенке и медленно сполз по ней. — Я потратил на тебя последние крохи жизненных сил, и… мне не протянуть до прихода помощи… — произнес он, чувствуя, как веки тяжелеют. — И, в отличии от тебя я не нашел в смерти утешения…
Наоки не считал, что победил Масамунэ. Не считал, потому что его болезнь была вызвана действиями Масамунэ, а значит это было частью их противостояния.
«Ничья, получается. — про себя ухмыльнулся Император, а после блеск в его глазах пропал.»
С открытыми глазами тело императора Наоки упало.
В тронном зале осталось только два бездушных тела. Совсем скоро туда прибежали слуги, услышавшие шум в тронном зале. Но было уже поздно, ведь живых среди них двоих не осталось. Они оба улыбались — один улыбкой счастливого блаженства, а второй иронично искривил губы.
Совсем скоро восстание в столице закончилось.
Совместными усилиями всех аристократов Японии удалось отбиться. После смерти их лидера и пережив сложный бой, Мятежники сбежали и снова начали прятаться. Охота за ними будет идти еще долго, но на обычных жителях столицы это не сильно скажется.
Этот день останется в сердцах людей, как один из худших дней в истории Японии. Число погибших перевалило за пять тысячи. Треть от всех кланов Империи оказались сильно ослаблены. И многие роды были вырезаны полностью. Общая сила Империи уменьшилась почти вдвое, что, конечно же, сразу сподвигло другие страны зашевелиться. Но это был гораздо лучший исход, чем мог бы.