Возвращение

– Четвёртое – это завтра, – озабоченно сказала мама. – Придётся мне утром идти в вашу школу к директору.

– Я сам отпрошусь, – сказал я. – Утром сбегаю, заодно кое с кем повидаюсь. Валентин приедет позже.

Так и сделал. С утра выполнил свои занятия, кроме пробежки, которые были отложены до более тёплого времени, а потом раньше обычного появился в школе. Сначала подёргал ручку директорского кабинета, но она оказалась заперта. Пришлось идти в учительскую и показать телеграмму классной.

– Какие пробы? – не поняла она.

– Я сочинил песню, – объяснил я. – Теперь её хотят прослушать в Минске, а директора пока нет на месте. Давайте я оставлю телеграмму, а вы потом передадите ему. Ирина Михайловна, можно вас попросить?

– Смотря что.

– Я не хочу заходить в класс. Нужно будет объясняться и вообще... А Люся будет волноваться. Вы не передадите ей...

– Ну и ну! – насмешливо сказала она, беря у меня из рук записку. – Вот чего я никогда не делала, так это не передавала таких записок. Ладно, беги. Счастливо съездить.

Валентин приехал без двадцати одиннадцать с тем же шофёром. Времени, по его словам, было мало, поэтому они не стали задерживаться. Маму он отговорил от поездки:

– Зачем вам терять весь день? Да и не везде я смогу быстро вас провести. Придётся оформлять пропуск, а это время. Я взял вашего сына, я его вечером и верну, а обедом мы его накормим.

– Здравствуйте, Сергей Александрович! – поздоровался я с шофёром.

– Привет, Геннадий, – отозвался он. – Расстегни свою куртку, взопреешь.

«Волга», даже первая модель, – это вещь! Минут десять мы добирались до шоссе, а потом Сергей так разогнал машину, что вскоре показались окраины Минска. Я очень редко в него ездил, поэтому совершенно не знал, кроме нескольких приметных мест вроде площади Победы с её высоченным монументом. Я предполагал, что меня не сразу повезут на запись, и оказался прав. В первый раз выслушали в отделе пропаганды ЦК, где работал Валентин. Потом его начальник долго с кем-то созванивался, и меня куда-то повезли.

– Едем в филармонию, – объяснил Валентин. – Постарайся не выпендриваться, там этого не любят.

Выпендриваться пришлось. Слушали меня пять человек, все в возрасте. После прослушивания один из них сказал:

– Свежо и очень неплохо, но сыро, и у молодого человека нет голоса. Могу взять на доработку, а потом найдём исполнителя.

– Мне это не подходит, – сказал я мэтру, посмотревшему на меня с таким удивлением, как будто ему взялся возражать стул в концертном зале. – У меня простые принципы. Я сочиняю песню и исполняю в первый раз, а потом берите её себе, делайте аранжировку и пусть поёт кто хочет. По-моему, это законное право автора. Я и сам знаю, что не Муслим Магомаев, но для первого исполнения подойду.

– Я не выпущу его ни в один концертный зал! – припечатал мэтр.

– Я могу надеяться, что ЦК комсомола проследит за тем, чтобы моя песня не появилась под чужим именем? – спросил я Валентина. – Вы меня отвезёте домой или добираться самостоятельно? Деньги и ученический билет взял, так что домой попаду. Как зовут этого товарища? – Я показал пальцем на взбешенного мэтра. – Мне придётся давать немало интервью, хотелось бы поведать о нём людям. Странное отношение к молодым дарованиям.

– Ну ты и нахал! – рассмеялся сидевший в центре мужчина. – Идите за мной!

Он отвёл нас, по-видимому, в свой кабинет и куда-то позвонил. Пришлось долго ждать, пока искали какого-то Николая.

– Коля! – сказал звонивший. – У меня в кабинете один самородок, которого откопали ребята из ЦК комсомола. У него очень неплохая песня, которую он сам поёт под гитару. Нужно сделать запись и показать её в вашей передаче. По-моему, он идеально для вас подходит. Да, сейчас его привезут.

Он положил трубку на рычаг и повернулся к нам:

– Значит, сейчас едете на телецентр и просите вызвать Николая Самохина. Он проведёт на студию и послушает. Понравится песня – ваше счастье, если нет, тогда действуйте сами, у вас достаточно своих возможностей.

Когда под рукой машина, всё рядом. Сергей остановил «Волгу» на круглой площади, перед четырёхэтажным зданием с восемью здоровенными колоннами. Когда вышли из машины, я задрал голову, осматривая сваренную из труб телебашню, уходящую на большую высоту. Мы передали охране имя нужного нам человека и минут двадцать ждали, пока он к нам выйдет.

– Николай! – протянул он руку Валентину. – У вас есть с собой документы?

Личность моего провожатого проверили, а меня пропустили довеском. Николай привёл нас в помещение, которое я про себя окрестил «музыкальной студией». Напротив входа были установлены две перемещаемые камеры, а в разных местах стояли осветители, несколько столов со стульями и концертный рояль.

– Сначала послушаем номер, – сказал Николай. – Если понравится, тогда запишем. Тебя как зовут? Зайди за ширму и возьми гитару, а потом садись на любой стул и пой!

Песня ему понравилась.

– Сам написал? Класс! Не понимаю, что они в филармонии валяют дурака! Ты нигде её не пел? Вот и хорошо, будешь нашей находкой. Сначала запишем номер, а потом нашу с тобой беседу. Только сначала прикинем, о чём будем говорить. Сейчас я позову тех, кто нам нужен.

Мы освободились через час и поехали в ЦК комсомола, где меня накормили.

– Я не повезу тебя домой, – сказал мне Валентин, – Сергей сам прекрасно доставит.

– А как дела у Лисы? – спросил я. – Я не рвусь на первые полосы газет, просто интересно.

– Мы зовём её Васей, – улыбнулся он. – Ты чем-то сильно её зацепил. Читал я то, что она о тебе написала. Редактор не пропустил. Не могу, говорит, всю газету отдавать под твой очерк. Отправил ужимать объём.

– Откуда она взяла столько материала?

– Сам спросишь при случае или прочитаешь, если опубликует «Комсомолка». Вася послала свою работу туда, а для своей газеты делает сокращённый вариант. Она говорила, что ты знаешь много анекдотов...

– А сами анекдоты не приводила? – вздохнул я.

– Нет, – рассмеялся он.

– Передайте ей от меня в подарок. Редактор говорит журналисту, мол, напишите статью о том, что газета лучше телевизора. И не забудьте упомянуть главный недостаток телевизора. Журналист у него спрашивает, о каком недостатке идёт речь, а редактор ему отвечает, мол, разве можно заснуть, прикрыв лицо телевизором? Скажите, Валентин, кто был тот человек, который мне помог?

– Ты понравился Евгению Карловичу! – сказал он, подняв вверх большой палец. – Не слышал? Это сам Тикоцкий! Ладно, садись в машину.