Страница 1 из 19
Александр Харников, Александр Михайловский
Встречный удар. Прорыв на Донбасс
Часть 5
Операция «Полынь»
Все, вышло время нашего недолгого отдыха. Вчера ночью звонил товарищ Сталин и подтвердил – начало операции «Полынь» ровно в 6:00 по Московскому времени и не секундой позже. В районе Каховки, как гнойный нарыв, собирается кампфгруппа генерала Гудериана. Ее ядром являются две свежесформированных танковых дивизии – 22-я и 23-я – дополненные сборной солянкой из пехоты и артиллерии. Если верить донесениям разведки, все это напоминает группировку российских войск в Чечне году так в двухтысячном. Нашей истории, естественно. Довелось участвовать в той кампании, так что я сейчас быстроходному Гейнцу не завидую. Даже немцы в таких условиях способны организовать немалый бардак. А уж если и мы поможем?
Мы оставляем машинный двор МТС, неделю служивший нам временной воинской частью. Все вещи уложены, распиханы по машинам. С нами и наши женщины – в медсанбате, который мы разместили в немецких полугусеничных вездеходах, – и специалисты НПО «Рубин» и МКБ «Кристалл», присутствовавшие на борту «Северодвинска» в его крайнем походе. Конечно, это не «первый состав» этих организаций – скорее, второй-третий. То есть совсем юные гении и пожилые середнячки – эрудированные и упертые, как кони – они тянут свои темы благодаря усидчивости. Но и это будет изрядным пинком советскому НИОКРу. Товарищ Сталин сказал, что в смысле их безопасности и одновременно сохранения секретности он больше полагается на путешествие ценных специалистов вместе с нашей бригадой, чем на какие-то окольные маршруты через Новороссийск или на их перевозку самолетами. Кроме того, пусть товарищи ученые и инженеры посмотрят своими глазами на оккупированную территорию – после будут работать не за страх, а за совесть. Так что вся эта научная братия, вместе со всеми своими записями компьютерами и прочим багажом, едет в нашем обозе. Константин Константинович, чуть посмеиваясь, называет наше хозяйство ордой, только не уточняет, какой. Даже вертолетная группа с нами – все ее бензовозы, БАО и прочее хозяйство.
Первым за ворота выходит танковый батальон. Рота Т-72 из двадцать первого века, потом по две роты КВ и Т-34. В интервалах между ротами идут ЗСУ «Панцирь-С». Пусть люфтваффе на юге и разгромлено, но береженого и Бог бережет. Каждый день они пытаются подтянуть сюда новые силы. Как рассказал мне контр-адмирал Ларионов, сейчас Геринг внедряет такое новшество, как полевые мини-аэродромы, где сидят по три бомбардировщика или четыре мессера. Замучаешься бомбить эту мелочь. Правда, пока немцы очухивались, наши соколы их капитально проредили – и теперь немецкие асы способны только на мелкие пакости, массированные налеты остались в прошлом. Они не лезут туда, где могут огрести по зубам (то есть в Крым), а стараются тиранить наши тылы на других направлениях. Их тактикой стали ночные удары малыми группами по железнодорожным станциям, госпиталям и прочим тылам. А ночных истребителей в советских ВВС еще нет – у них и обычных-то не хватает. Эвакуированные заводы только-только дали свою первую продукцию.
Вслед за танкистами временное расположение покидают механизированные батальоны морской пехоты: по десять БМП-3Ф и по тридцать трофейных полугусеничных тягачей. Для усиления огневой мощи – стрелковые роты, до предела насыщены немецкими пулеметами МГ-34. Что поделать, если «дегтярь», мягко выражаясь, не дотягивает до необходимого уровня, а «максим» – это целая артсистема, которой, если по уму, нужен расчет из четырех человек, как для сорокопятки.
Есть еще одна проблема – всех вновь зачисленных в штат бригады надо обмундировать по-нашему, то есть в камуфляжку. Товарищ Сталин, как бы между прочим, сообщил мне, что образец ткани передан на одну известную ткацкую фабрику, которая и сделает ткань по этому образцу. Советские ткачихи обещали выполнить задание партии в срок. Какой этот срок, я спрашивать не стал, все равно он от этого не изменится. Зачем это нужно? Просто бывают моменты, когда ОСНАЗ РГК должен быть заметен, как манекенщица на подиуме. В противном случае мы все должны надевать красноармейское х/б и бесследно растворяться в толпе – плавали, знаем. Кроме того, униформа имеет крайне высокий психологический статус – это как перевод из кандидатов в действительные члены. А они этого достойны – настоящие бойцы. Кто-то из них начал воевать полгода назад, с обороны Одессы и боев в дельте Дуная, а для кого-то война началась с обороны Севастополя, продолжавшейся три месяца. Мы учим их только тактике и рукопашному бою, а боевой дух, отвага и упорство у них свои. Я горжусь, что товарищ Сталин доверил мне этих людей, и я сделаю из них таких рейнджеров, что американы в своем Техасе будут дрожать от ужаса. Да, морская пехота тоже аккуратно прослоена ЗСУшками, так что асам люфтваффе не светит и здесь. Точнее, светит – березовый крест, вместо железного.
Вслед за морской пехотой двигаются штабные службы, авторота, груженая боеприпасами и топливом, медсанбат, БАО, и замыкают все это комендачи на БТР-80, которые тоже оказались в трюме «Колхиды». Товарищ Берия добавил в коменданскую роту своих волкодавов и преобразовал ее в батальон. Теперь это наш резерв и одновременно инструмент для зачистки освобожденных территорий от шпионов, изменников, вражеских пособников и прочих либерастов.
Последним за ворота выезжает мой «Тигр». Вместе с нами двигается дивизион «Смерчей», и батарея «Солнцепеков». Но их я могу использовать только в самом крайнем случае: их боекомплект нужен товарищу Сталину для другой очень важной операции. Хотели двинуть и «Искандеры», но передумали. Они и из-под Евпатории много до чего могут дотянуться в Румынии, или даже Венгрии. Один-два пуска в ночь, по свежевыявленным объектам приводят немецкое и румынское командование в мистический ужас и недоумение. Как так: все было спокойно – и вдруг внезапно все взлетело на воздух…
Обгоняю колонну по обочине: «Тигр» – это такая зверюга, что везде пройдет. Когда мы делали регонсценировку полосы прорыва, я прокатил на «Тигре» на передовую Константина Константиновича Рокоссовского, и тот был впечатлен этой машиной. Причем понравился ему не столько комфорт (на который генерал вовсе не обратил внимания), сколько ее проходимость и надежность.
Бригада выходит на исходную. Смотрю на часы – ровно в шесть ноль-ноль, за полтора часа до рассвета, артиллерия Крымского фронта начинает артподготовку, расчищая нам дорогу огневым валом. Бьют не только орудия РГК, ранее входившие в состав СОРа и Крымского фронта, но и захваченные трофеи. Каждый ствол будет стрелять, пока для него есть хотя бы один снаряд, и лишь потом отправится на переплавку. Или нет – ведь должны же у нас быть еще трофейные боеприпасы. Я читал, что в июне-июле сорок первого года немцы захватили столько наших корпусных гаубиц 152-мм и дивизионных 122-мм, что даже развернули выпуск боеприпасов для них. И специально для патриофобов должен сказать, что эти гады и нашими танками не брезговали. Причем не только Т-34 и КВ, но и Т-26 и БТ-шками. Сам видел в Крыму. И не только нашими – в панцеваффе есть батальоны, укомплектованные трофейным английским и французским дерьмом. Я уже не говорю про серийно выпускающиеся чешские 35(t) и 38(t). Сегодня или завтра наши танкисты попробуют на зуб этих зверей, ведь, по данным разведки, таких танков у Гудериана больше половины.
А артиллерийская канонада все грохочет и грохочет. Как мы и договаривались, дирижирует этим «концертом» недавний майор, а теперь подполковник Гальперин, командир всей артиллерии нашей бригады. Раз за разом он огненным утюгом проходится по немецким окопам, выжигая солдат вермахта. Его самоходный дивизион последним последует за бригадой, готовый в любой момент развернуться и поддержать нас огнем. Гудериану наверняка уже доложили, что мы пошли на прорыв, так что он должен двинуться нам навстречу. Не тот у него характер, чтобы отсиживаться в обороне, да и гонору все еще хоть отбавляй.