Страница 4 из 12
В. Вундт, появление научной школы которого означало переход психологической науки в новую фазу развития, жестко разделил психические явления на низшие, по отношению к которым он считал возможным применение объективных экспериментальных методов, и высшие, присущие только человеку и экспериментальному исследованию недоступные.
Возражения против положений «традиционной» психологии уже в первые десятилетия ее развития как самостоятельной науки привели к кризису, расколовшему науку на отдельные достаточно независимые школы. Преодолеть дуализм традиционной психологии было возможно, только предложив ту или иную теоретическую модель соотношения социального и биологического в психике человека. Имплицитно или в явной форме такая модель лежит в основе всех так называемых школ психологии, возникших в период кризиса. Каждое из современных направлений психологии в явной или неявной форме дает свои ответы на вопросы:
Как связаны биологическое и социальное в человеке? Дополняет ли социальное биологическую природу, служит ли ее продолжением или они разделены некоей границей и их следует рассматривать в отрыве друг от друга? А может быть, между биологическим и социальным существуют отношения антагонизма? Что определяет структуру личностных типов и черт – биологические свойства человека или качества, коренящиеся в культуре, культивируемые социумом? И наконец, что такое индивидуальность человека – уникальный вариант типовой структуры или нечто большее – уникальность самой структуры личности? Какова природа этой уникальности, можно ли объяснить ее, оставаясь в рамках материалистической науки?
Вопрос о соотношении биологического и социального Б. Ф. Ломов называет первым, с которым приходится столкнуться при обращении к изучению развития человека. «В истории науки были перебраны практически все возможные формально-логические связи между понятиями «психическое», «социальное» и «биологическое». Психическое развитие трактовалось и как полностью спонтанный процесс, не зависимый ни от биологического, ни от социального, и как производный только от биологического или только от социального развития, и как результат их параллельного действия на индивида или взаимодействия и т. п.» (Ломов, 1984, с. 362).
Л. Г. Почебут (Почебут, 2002) рассматривает проблему соотношения биологического и социального в психике человека под новым углом зрения и выделяет в истории психологии два подхода к ней в зависимости от позиции, занимаемой авторами по отношению к вопросу о субъективной или объективной природе социального. Приверженцы первого подхода утверждают, что в основе социальных явлений лежат психические феномены. В рамках этого подхода Почебут объединяет взгляды социолога О. Конта, теорию инстинктов социального поведения, которой придерживались У Г. Самнер, Т. Б. Веблен, У Магдугалл, В. Троттер, В. Парето, Р. Д. Коллингвуд, А. Гелен, З. Фрейд, К. Г. Юнг, У. Шутц и др. Л. Г. Почебут полагает, что идея о том, что психическое является основой социального, свойственна феноменологии Э. Гуссерля, символическому интеракционизму Дж. Г. Мида, когнитивному направлению в социальной психологии, а также теории социальной идентичности Г. Тэджфела и теории самокатегоризации Дж. Тернера.
Второй подход исходит из того, что психическое относится к классу субъективных идеальных явлений, а социальное предстает объективной реальностью материального мира. Основоположником данного подхода Почебут считает Э. Дюркгейма, социологической парадигмы которого придерживались М. Вебер, Т. Парсонс, П. А. Сорокин, Ф. Теннис. По нашему мнению, к данному подходу следует отнести и марксистскую теорию.
В контексте излагаемой классификации подходов вновь становится очевидным отсутствие единого понимания сущности социального в современной психологии и необходимость уточнения значения данного понятия как условие конструктивного обсуждения проблемы биологического и социального в человеке в контексте единой науки.
Nature and Nurture. Социальный заказ как фактор постановки биосоциальной проблемы в ХХ в
В первое столетие существования академической психологии, с момента «становления психологии как самостоятельной науки» до последних десятилетий XX в., биосоциальная проблема рассматривалась как проблема соотношения в формировании человеческой индивидуальности врожденного и приобретаемого в процессе воспитания – Nature and Nurture. В контексте социальных конфликтов первых десятилетий этого периода и последующего противостояния в мире двух политических систем, вопрос о соотношении Nature and Nurture – один из самых идеологически заряженных. Научные теории и факты здесь непосредственно соотносятся с уровнем социальной мобильности, существующим в обществе, с принципами рекрутации в те или иные социальные группы. Структура соотношения различных школ в психологии ХХ в. во всей полноте отразила историческую эпоху сосуществования антагонистических социальных систем с их обостренной чувствительностью к идеологическим аспектам научного знания.
Идея наследуемости интеллекта, нравственности, других психологических качеств – важнейшая тема в литературе и искусстве XIX в. В английской литературе ее величайшими выразителями были Ч. Диккенс и Дж. Элиот. В романе Диккенса «Оливер Твист» герой воспитывается с рождения в ужасной социальной среде, среди самых отвратительных и низких социальных типов. Но он разительно отличается от своего окружения, обладая честностью, нравственностью, умом и, наконец, владея грамотной речью и произношением. Причина этих различий – благородное происхождение Оливера, что и составляет тайну романа. Герой Дж. Элиота Даниэль Деронда – приемный сын английского баронета. B возрасте 21 года у него по непонятным причинам возникает увлечение, совершенно не характерное для социальной среды, в которой он рос – древнееврейская философия, затем он влюбляется в еврейскую девушку. Естественно, выясняется, что Даниэль – на самом деле сын известной еврейской актрисы. Наиболее популярные французские писатели XIX в. Э. Золя и Эжен Сю использовали те же темы. Цикл романов Золя о Ругон-Маккарах показывает решающее влияние наследственности на социальные различия.
В XX в. идея наследуемости психологических качеств несколько утратила популярность как литературный сюжет, но стала чрезвычайно популярной среди ученых. В крайнем варианте эта точка зрения выступает как попытка научного обоснования того, что идеологический лозунг «общества равных возможностей», порожденный демократическими буржуазными революциями, не входит в противоречие с фактом наследуемости власти, богатства и социального статуса в капиталистическом обществе XX в. Исследования зарубежных социологов показывают, что социальная мобильность в обществе, т. е. возможность перехода из одной социальной группы в другую, невелика и постоянно снижается в течение XX в. В 1952 г., например, 83 % американских деловых руководителей были сыновьями бизнесменов или высококвалифицированных работников. Это на 10 % больше, чем в первой четверти века (Левонтин, 1993).
После эмиграции в США многих крупных европейских психологов, бежавших от фашистской угрозы, ведущим в мировой психологии стало влияние американских научных школ. Социальный заказ капиталистического общества США во второй половине XX в. сводился к оправданию сложившейся практики ничтожно малой социальной мобильности и по существу наследственной передачи права принадлежности к привилегированным социальным группам на фоне декларирования «общества равных возможностей» (там же). Искомым оправданием служили теории и экспериментальные доказательства биологического наследования важнейших личностных качеств, исследования конституционально обусловленных свойств личности. Идея наследуемости психологических качеств позволяет объяснить неравенство людей в капиталистическом обществе их природным неравенством.
Один из крайних вариантов подхода к проблеме сформулировал в 1905 г. выдающийся американский психолог, один из основоположников бихевиоризма, Э. Л. Торндайк: «В реальном жизненном состязании, смысл которого не в том, чтобы достичь цели, а в том, чтобы обойти других, главным и решающим фактором является наследственность» (цит. по: там же, с. 117). Показательно, что это утверждение было сформулировано за 5 лет до возникновения хромосомной теории наследственности, за 10 лет до разработки статистической теории корреляций и за 13 лет до обоснования теории наследственности количественных признаков. Иначе говоря, утверждение Торндайка представляет собой не научно обоснованную констатацию фактов, а отражение того, во что он хотел верить.