Созданная для боли

Его слова меня ничуть не успокаивали, а лишь еще больше злили. В этот момент я ненавидела всех присутствующих в этой чертовой комнате. Меня разрывало от обиды и гнева. В особенности на Мишу. Он, такой сильный и смелый настолько боялся этого престарелого господина, что как безвольный раб выполнял каждую его прихоть.

Настал тот момент, когда я перестала понимать и оправдывать Мишу. Я видела, я чувствовала нутром, что ему самому нравится то, что он делает. Как бы он не оправдывался передо мной, но у него тоже кукушка слетела знатно.

Миша просто не хотел принять данное. Он такой же отбитый извращенец, как и его господин. И ради спасения собственной шкуры он готов делать больно самому близкому и родному для него человеку – мне. А ведь я всерьез видела в нем родственную душу, моего личного спасителя!

Методичные, резкие движения бедрами Миши сотрясали все мое тело, заставляя елозить прижатой к кушетке щекой. Краем уха я услышала короткий приказ господина. Парень тут же остановился и резко вышел из меня.

Чувство облегчения окатило меня словно ведро холодной воды. Но вместе с этим чувством пришла и истерика. Я захлебывалась собственными рыданиями, лежа на кушетке и пыталась прикрыть свои интимные места руками.

Стыд, позор и ненависть ко всему окружающему переполняли меня. Я точно знала, что если мне попадется в руки хоть какое-то оружие, то я перекромсаю всех присутствующих здесь, включая этого труса – Мишу.

Приоткрыв полные слез глаза и постепенно уняв дрожь во всем теле, я осмотрелась. Господа стояли на тех же местах и открыто смеялись над моим состоянием. А Миша стоял около господина и внимательно слушал его наставления. «Трус» – со всей злостью прошипела я себе под нос.

С трудом я перевернулась на спину и устремила свой взгляд в потолок. Истерика закончилась и на ее смену пришла полнейшая апатия и опустошенность. Мне было совершенно наплевать, что со мной будут делать, сколько боли мне еще придется вытерпеть. Я была готова умереть в этот момент. Я хотела, чтобы все это закончилось.

Шевеления сбоку заставило меня повернуть голову и посмотреть, что там происходит. С потолка свисали две металлические цепи, на концах которых была прикреплена толстая балка с оковами на концах. Она висела на крепежах на расстоянии примерно метр от пола.

«Странно… И, зачем это?» – пронеслось у меня в голове. Тревога подскочила к горлу, но тут же ушла и оставила за собой полнейшую безучастность.

Внезапно я ощутила, как меня схватили крепкие руки под руки и с силой стащили с кушетки. Мои ноги были ватными, да и желания помогать этим извращенцам у меня не было.

Меня подтащили к балке и швырнули на пол рядом с ней. Затем чья-то рука схватила меня за волосы и рывком подняла на колени. Я с визгом подчинилась грубой силе и замерла в ожидании.

Передо мной возник Миша. Его глаза были наполнены болью и состраданием. Я ухмыльнулась. Это все было не по-настоящему. Он врал. Он врал мне и себе в первую очередь. Вся эта напускная жалость и желание помочь было не более чем частью игры. Она очень нравилась этому свихнувшемуся охраннику.

«Ненавижу» – подумала я и со всей злостью посмотрела на него. Надеюсь, он понял мой немой посыл и отвалит наконец-то от меня со своей помощью.

– Открой рот. – Прошептал Миша, наклонившись к моему уху. Он пристегивал мои руки к балке специально медленно. – Открывай! Тебя сейчас на живую резать будут!

– Да пошел ты! – прошипела я и плюнула в него.

– Дура! – рявкнул он и с силой что-то пропихнул в мой рот. Я попыталась выплюнуть что-то напоминающее таблетку. Но Миша сжал мои губы и не дал этого сделать. С трудом я проглотила пилюлю и с силой рванула голову из цепких лап охранника.

– Через 10 минут тебя вырубит. Продержись. Я помогу тебе. – Прошептал он и выпрямился, оставляя меня голой сидеть на холодном полу прикованной к навесной балке.

Я с ненавистью обвела всех присутствующих в комнате. Гости выстраивались передо мной неровной шеренгой, в ожидании предстоящего концерта. Я попыталась найти взглядом Мишу, но из-за толпы мне этого не удалось.

Пытка саблей

Через толпу гостей протиснулся господин. В его руках сверкала острая сабля. Его глаза горели похотью и ненавистью. Вся его фигура источала презрение ко мне, я чувствовала это кожей. Ну, впрочем, наши чувства были взаимны. Я тоже всем нутром ненавидела эту сволочь и при первом же удобном случае покромсала бы его этой саблей на части.

От своих мыслей мне стало так тепло и уютно, что я невольно расплылась в улыбке. В мыслях я уже расчленила господина и упаковывала его в разные черные мешки.

Господин присел около меня на корточки, внимательно посмотрел на мое довольное лицо, что-то сказал на арабском и с замаха ударил меня кулаком по щеке. От резкого удара моя голова с хрустом откинулась в бок, а из треснувшей губы брызнула алая кровь.

Отдышавшись, я сплюнула кровь, и вернула голову в исходное положение. Улыбка не сходила с моих уст. Именно это так бесило господина, выводило его из себя, заставляло терять контроль. А его бешенство радовало меня. Хоть перед смертью порадуюсь.

Господин резко выпрямился и поудобнее перехватил саблю в руке. Он приставил острый кончик лезвия к моей ключице, с силой надавил и медленно, словно смакуя каждый миллиметр, провел лезвием по коже. Острый металл резал плоть, словно раскаленный нож масло, оставляя кровоточащую рану за собой. Я скривилась от неприятного ощущения, но сдержала себя в руках. Я не позволю ему наслаждаться моей болью и моими слезами.

Господин хмыкнул и проделал то же самое с другой ключицей. Теперь на мне красовались равномерные порезы, из которых стекала алая кровь. Я отметила очень странную особенность. Мне почти не было больно. Да, неприятные ощущения присутствовали, но боли, как раньше от ран, не было.

«Таблетка!» – дошло до меня. Миша знал, что меня будут резать, и поэтому дал мне сильную анестезию. Интересно, где он такую таблетку нашел? Я подняла глаза и увидела, как хозяин передает саблю одному из гостей и веселым голосом что-то говорит ему на арабском.

Гость улыбнулся в ответ, принял оружие и приблизился ко мне. Он вплотную приблизил свое лицо к моему и с ненавистью зашептал мне в лицо на своем языке.

Мне было откровенно по-барабану, что он там говорил. Таблетка начала действовать, и сознание начало туманиться. Полнейшая эйфория и пофигизм напали на меня.

Гость присел на корточки передо мной. Я ощутила, как он взял мой сосок пальцами и с силой выкрутил его, как регулятор громкости на радио. Но я даже не повела глазом. Я в принципе, не ощущала свое тело.

Я почувствовала холод металла, и тут же что-то горячее. Опустив взгляд, я хотела вскрикнуть, но губы меня не слушались. Я своими глазами видела в окровавленных пальцах гостя мой сосок и зияющую дыру на его законном месте. Он отрезал мне сосок! Кровь с брызгами вытекала из раны и струйкой стекала по телу.

«Больные ублюдки!» – успела подумать я, когда в глазах резко потемнело и сознание улетучилось.

Я проваливалась в черную дыру, совершенно не понимая где я, и что со мной происходит. Лишь ощущение невесомости и долгожданного покоя окутывали мое тело и сознание. Я наконец-то была свободна.

Порой мимо меня проскальзывали какие-то картинки, но я не понимала их смысл. Вот я вижу кафельный пол, плитки которого постоянно мелькают перед глазами. Тут же картинка меняется, и я вижу тусклый свет яркой лампы. Он почему-то отражается как будто через тонкую хлопковую ткань.

Снова смена картинки и я вижу прямо перед носом деревянные доски. Слышу звук, который напоминает бросание земли на деревянный пол.

«Ха. Прикольно. Меня, похоже, хоронят!» – мелькает в моем туманном рассудке, и я снова проваливаюсь в небытие.

– Давай живее! Доставай! – голос Миши. Трус. Что он делает в моем счастливом сне?!

Ощущаю, как мое тело поднимают сильные руки, а затем методичная тряска. Ощущения усиливаются, и я начинаю постепенно чувствовать свое тело. О боже! Как же оно болит! Резкая, ноющая боль в груди и ключицах. Ноги и руки были ватными, а голова тяжелая, словно я вчера изрядно так напилась!