Аромат твоей души

Рассматривая и копошась в ванной комнате, в попытках найти выход, пытаясь разбить или сломать бутылки от разных средств, но они были слишком мягкие.

У меня почти не оставалось никаких надежд как однажды, лежа в ванне, я засмотрелась на стену. Плитка. Можно разбить плитку и она будет достаточно острой. Замысел был лёгкий в применении и самый реалистичный.

Пальцем скребя дни на стене, сегодня я отметила пятнадцатый. Прошло две недели.

Я сходила с ума. Есть причина почему меня просто тут держит. Они должно быть готовят что-то хуже. Мне было сложно поверить, что они хотят чтобы я тут просто сгнила. А в прочем, потеряв доверия даже к себе, можно было ожидать что угодно.

За это время я ругалась с ними, отказывалась от еду или не реагировала на них. В самые тяжелое время в независимости от себя, просила их поговорить со мной.

Меня развезали. Вначале руки, потом и ноги. Я была готова кричать от радости.

Однажды попытавшись на него напасть, у меня удалось ударить его, но это ни к чему это не привело, пришлось просить прощения. Мне было страшно и подумать, что они опять завяжут меня, но на удивление, наказание не последовало.

Элиот больше не приходил, но мне кажется я опознала Слоана.

На десятый день, мне приснился кошмар. Мне проснувшись ночью, мне хотелось просто умереть. Стены давили на меня, словно проглатывая меня. Я устала. Голова идёт кругом. Они пытаются сломать меня. Но они это сделали уже давно. Я приложила столько усилий, чтобы хоть как-то склеиться, и вот когда мне показалось что у меня удалось себя обмануть и притворяться нормальной. Они вернулись. И если они хотят сделать из меня больше осколков, я порежу их самих. Я получу вниз и унесу их с собой.

Пусть даже сейчас мне плохо и у меня не получается. Но скоро все будет по другому, нужно просто довериться времени.

Им не получиться сломить меня. Прежней меня нету. Они мне подарили новые силы.

С шестнадцатого по двадцать первый день меня водили в ванную каждый день, по моей просьбе. За это время мне удалось пошатнуть плитку. Я выбрала самую нижнюю, да бы она была незаметной.

Как бы сложно это не приходилось, мне нужно было максимально подчиняться.

На девятнадцатом дне, ко мне пришли все четверо и принесли веревку:

Мне было не на шутку страшно. Найдя Элиота глазами, я просила его вытащить меня отсюда, но каково же было мое разочарование, когда он ничего не сделал. А что же мне стоило ожидать? Будто это не похитил меня с друзьями.

Я была готова сражаться, но они подошли с поднятыми руками. Вначале они надели на меня наручники.

Кто-то как мне показалось, Слоан, взял чёрную, эластичную веревку и медленно начал подходить ко мне.

Мне хотелось выбраться, но я понимала какое преимущество они имеют надо мной. Но все же попытавшись сопротивляться, меня схватили сразу и к моему виску прижали ствол. Мне оставалось только подчиняться.

Он откинул середину веревки за мою шею и связал впереди. Видимо поэтому мне дали такую обтягивающую одежду. Проделывая узелки, он связал мне тесный корсет от груди до конца живота. Я следила за реакцией парней, и даже видя только их глаза, чувствовалось, что им нравилось происходящее. Все молча следили за процессом. Невольно мои глаза остановились на Элиоте, его глаза горели похотью. Сама я тоже не могла оторвать глаз от ловких пальцев Слоана, которые умело перебирали разные узоры.

Верёвка становилась туже и сильно сжимала меня. Кожа горела под натиском взглядов.

Слоан присел и слегка расставил мои ноги, верёвкой он перевёл между моих бёдер до спины и завязал, чтобы оно не падало. Для стабильности он повторил это несколько раз. Он провёл ей в последний раз и затянул её так, что она входила в меня.

Мне стал нравиться происходящее. И даже осознавая насколько извращено и ужасно это было – это был единственный выход справиться с ужасом вместо жизни.

Инстинктивно я начала двигаться навстречу веревки.

– Блять. – услышав это из чьих-то уст, я стала ёрзать только уверенней.

Отпуская лёгкий стон, мои глаза закрылись и мое тело расслабилось. Вскоре оргазм накрыл меня и я не могла прийти в себя.

Двадцатый день проходил спокойно, не считая инцидента утром:

Как всегда, мне принесли еду. Опять пюре и котлеты.

Три раза в день. Двадцать дней.

– Можно же хоть один раз что-то другое. Я не могу это кушать. – В начале у меня не было выбора, но сейчас мне физически тяжело это есть. У меня такое ощущение, что я потеряла вкус.

От злости я кинула бутылку воды в него.

Но человек в чёрной маске просто подошёл, оставил тарелку и ушел. Я вздохнула.

Постоянно оставаться одной начало давить сильнее. Иногда мне казалось что у меня пропал слух или голос.

В первое время, спать – было лучшим выходом. Но потом пришлось свыкнуться, потому что наступила бессонница и вот мне стало легко просто сидеть. Меня улыбнула эта мысль, ведь в детстве меня считали непоседливой.

Интересно ищут ли меня родители? Обычно мы общаемся раз в месяц, а сейчас когда я написала им что буду занята ближайшие три месяца, не думаю что обо мне и вспомнят.

А ведь я всегда пыталась угодить им, вопреки себе. Не было меня, была лишь версия моей матери и ее желаний.

По началу я уверяла себя, что все родители такие, что понимающие и любящие родители существуют только в фильмах и литературе. Потом мне казалось, что я недостаточно делаю, сжимая все соки из себя, я грезила о том, что буду идеальной дочерью и меня наконец заметят. А в конце, когда меня покинули силы и желание потакать им, во мне не осталось ничего кроме ненависти к ним.

Правда, со временем начинаешь понимать, что от этого никому не лучше. И мне просто стало просто безразлично.

Пришло время моих водных процедур, но никто не приходил.

Меня окутал страх. Холод пробежал по моим жилам.

Неужели они узнали мой план? Кто-то проверяет ванну?

Что же они собираются со мной сделать, если узнают?

У меня не получалось найти себе места, как дверь не щелкнула. Фух. Пронесло.

Мои глаза все также завязывались в коридоре. Мне нужно было как-то незаметно подсмотреть, чтобы знать куда идти когда я выберусь. И всё-таки мне не удалось осмелиться.

Зайдя, я сразу включила воду и начала скрести. И вот он почти отделился от стены, как ко мне постучали. Черт. Я выдала жалобное хныканье.

– Можно еще пять минут? – стук прекратился.

Быстро приведя себя в порядок, мне удалось успеть к моменту, когда он открыл дверь.

Зайдя в свою «тюремную камеру» я сразу начала обдумывать свой план побега. Несколько дней мне пришлось сидеть около двери и прислушиваться. И никогда постороннего шума не было слышно. А значит каждый день дежурит только один человек.

Нужно если действовать то нужно выбрать время после обеда – тогда они выходят на перерыв. Однажды мне жутко захотелось воды. Я долго стучала в дверь и звала, но никто долго не открывал, уже чуть позже он принес записку с временем когда мне можно что-то просить.

Проснувшись с энтузиазмом, пришлось быстро обломаться, как на зло сегодня меня не решили отнести в душ. От ярости, я была готова рвать и метать, но все равно меня туда никто брать не собирался. Успокоившись, мне стало страшно за свой план вдруг они вычислят. Но все было под контролем.

Наступило завтра. Я была все на нервах. Неужели свобода лежала так близко?

Мирное позавтракав, я принялась обдумывать последние детали. И так:

1. Снимаю плитку.