Полет Однодневки

Нотации на тему замужества в нашем доме в последнее время звучали все чаще и чаще. Обычно, я молча все выслушивала, но оставалась при своем мнении. Но сегодня злость меня переполняла. Конечно, злилась я не на маму. Хотя нет, и на нее тоже, но совсем чуть-чуть. Куда большее раздражение вызывало само мое бесправное положение, моя беспомощность и невозможность быстро и ловко разрулить ситуацию.

Сегодня ко всему уже перечисленному добавлялось раздражение от того, что мне не дали повеселиться в свое удовольствие хоть раз. И мамина реплика оказалась сродни искре, поднесенной к сухой траве. Вспыхнуло пламя ссоры.

– Ничем! Я ничем не собираюсь кормить мужа! По той простой причине, что замуж я не собираюсь еще по крайней мере лет десять! Потому что мне не интересна жизнь домашней курицы! Потому что я хочу сама зарабатывать, а не клянчить у мужа копейки! Да и те не себе, а ребенку на ботинки! Потому что ребенок весь в папашу и залез в лужу! А обувь взяла и развалилась, потому что ее, мокрую, требовалось срочно высушить, и потому ее положили на горячую батарею! А все потому, что муж для семьи деньги зажимает, а то ему на выпивку не хватит! А сама буду ходить зимой в стоптанных осенних ботинках пятилетней давности! Авось, не сдохну от воспаления легких!

Хрясь!

Мой словесный понос прервала звонкая пощечина. Голова мотнулась в сторону. В ушах зазвенело. Оказывается, это очень больно, когда тебя бьют по лицу. На глаза навернулись слезы. И я почти с ненавистью посмотрела на мать. А она сжимала кулаки и смотрела на меня:

– Неблагодарная! Не смей со мною так разговаривать! Придет отец, я все ему расскажу! И не буду тебя больше от него защищать! Он прав – я тебя распустила!

– И в чем же заключается твое распустительство меня?

Меня несло. И я не могла остановиться. Да и не хотела. Отец зарабатывал очень неплохо. Но я об этом узнала только перед самым выпускным. Раньше я думала, что те деньги, который отец отдавал маме, это все его жалованье. И потому терпеливо переносила отсутствие косметики и не самые модные туфли. Потому что были еще дети. Потому что мама болела и действительно имела на осень и зиму только одну пару обуви. Пусть, она из дому выходила очень редко. Чаще посылала меня или братьев что-то купить или сходить на почту. Но все равно, иногда ей требовалось выйти в больницу самой. И если это случалось морозной зимой, то чаще всего заканчивалось тяжелой простудой.

А за пару недель до выпускного я нечаянно подслушала, как ругались родители. Мама просила у отца больше денег, потому что мне нужно было купить приличное платье и туфли на выпускной. Меня поразила мамина фраза:

– Стас, я знаю, что у тебя еще остались деньги от второй половины жалованья!

– И что? У Яна через десять дней день рождения. Мне эти деньги нужны. Я хочу попроситься к нему в долю на его кирпичный завод. Ходят слухи, что рядом с нашим городом будет построен большой дачный поселок. Спрос на кирпичи вырастет. И, если я буду его компаньоном, а не простым рабочим, то смогу заработать больше. Крис и Стешка и так замуж выскочат. А у нас еще два пацана есть. Им жениться надо. А чтобы найти приличную невесту, нужны деньги. Так что, жена, и не проси. Перешей Криске какое-нибудь свое платье. А мне нужно Яна умаслить.

Вот так я и узнала, что отец дочерями не дорожит. Было больно и обидно. И странно. Я не могла понять, откуда у отца такое пренебрежение к женскому полу. По его словам выходило, что женщины – это второй сорт. А все лучшее должно доставаться мужчинам. А теперь еще и мама…

Мне казалось, что кто-кто, а мама всегда должна понять свою дочь. Понять и поддержать. Ведь я не к плохому стремлюсь. Но мама…

– Кристина! – От маминого резкого окрика задребезжали оконные стекла. – Ты слишком много себе позволяешь! Ты…

Я не выдержала и перебила:

– Что? Ну что я такого себе позволяю? Учусь, чтобы осуществить свою мечту? Так вам не стоит это и копейки! Я все делаю сама! И ничего от вас не прошу! Я сама подготовлюсь! Сама поступлю! Вы еще гордиться мною будете! Даже больше, чем Кравецы гордятся своею Розой! Потому что всем известно: Роза Кравец не сама поступила в институт! Родители за нее дали взятку! А я сама поступлю! Вам и копейки не придется на это выкладывать!

– Кстати о деньгах! Где карта, которую тебе дали на выпускном? Я надеюсь, ты еще ничего не потратила? Отцу нужны деньги! Да и Стешеньке кое-то нужно купить.

Я опешила.

– Что? Но это же мои деньги. Мне их выделил город за успехи в учебе!

– И что? Тебе сейчас ничего не нужно. Все есть. Это раз. Когда что-то понадобиться, отец купит. А во-вторых, привыкай. Все воспитанные и послушные дети, устроившись на работу, отдают родителям всю свою зарплату. Потому что родители старше и опытнее, и лучше знают, на что нужно тратить деньги, а без чего можно обойтись.

Я вконец онемела. И смотрела на маму, как будто у нее выросла вторая голова. Или рога. Почему я раньше такого не замечала? Когда все изменилось? Откуда такие дурацкие взгляды на жизнь? Почему вдруг оказалось, что для меня открыта только одна дорога в жизни – замуж? Может, я сплю, и мне снится кошмар? Или нечаянно оказалась в древних веках?

– Кристина! Что ты на меня смотришь? Где карта?

Я медленно попятилась к дверям и отчаянно замотала головой:

– Не дам! И карта, и счет оформлены на мое имя. И я уже совершеннолетняя! Отобрать силой не сможете. А папа пусть поит пивом своего работодателя за свой счет!

С этими крамольными словами я развернулась и выскочила из дому. Меня душила обида. В глазах закипали злые слезы. Я не понимала, что происходит.

В трикотажных шортах и старой футболке, в которых я убирала дома, идти к кому-нибудь в гости было стыдно. Словно оборванка какая. К тому же, настроение было совершенно не гостевое. Но и домой возвращаться прямо сейчас не стоит. Если сейчас увижу маму, то наговорю еще больше гадостей. За свою дурацкую вспышку мне было стыдно. Но в то же время, я не ощущала себя виноватой. Чтобы слить всю ту дикую мешанину эмоций, которые раздирали меня на части, я отправилась на стихийный стадион на соседней улице.

Хотя, «стадион» – это слишком громкое название для такого места. Я не знаю, что тут было раньше. Или что планировали построить. Сейчас это была просто неровная площадка вытоптанной земли. На противоположных концах которой имелись импровизированные «ворота» из вкопанных в землю кривых стволов деревьев и аккуратно выложенных в виде скобы камней, которые, собственно, и ограничивали «ворота». По вечерам мальчишки с нашего района тут гоняли в футбол.

Сейчас было еще рановато для футбола. На стадионе не было ни единой живой души. Только позади «северных ворот» в тени старого дуба дремала лохматая дворняга. Я подобралась к кромке вытоптанной земли и побежала. Бег поможет подтянуть физическое развитие. И избавиться от дурных мыслей.

Избавление от злости оказалось гораздо более трудоемким процессом, чем мне представлялось. Солнце уже потянулось к горизонту, когда я наконец-то почувствовала, что начинаю успокаиваться. И сразу же навалилась усталость.

Я остановилась. И некоторое время пыталась восстановить дыхание. В вот такой согнутой позе меня и застала ватага мальчишек, пришедших погонять мяч. В их числе были и мои братцы. Марек подошел ко мне поближе:

– Криска, беги домой. По дороге сюды мы батьку видали. Злющий он, и не трезвый. Гляди, попадеть тебе за такой наряд!

К совету брата стоило прислушаться. Папа ненавидел, когда я носила короткие юбки или шорты за пределами дома.

– Марек, где вы его видели?

– Да прямо у дома дядьки Яна.

Это было плохо. От дома папиного работодателя, жившего в начале нашей коротенькой улицы, замечательно просматривалось все пространство до самого пруда. Оставалось только одно. Если я не хочу попасться на глаза раздраженному родителю, то домой придется пробираться задворками, через двор бабки Воронихи. Хоть бы старая сплетница меня не заметила! А то проблем потом не оберешься!