Рождение Истины

Кто он – бог, полубог или неведомое существо? Насколько он силен? Способен ли сам выбраться из недр купола? Ведь когда-то уже купол затягивал его, а затем каким-то чудом шумер оказался на Земле. Проклятый эгоист! Зачем он втянул меня в эти шумерские игры на выживаемость? Впервые не могу понять то, с чем столкнулась. Как же неприятно сознавать, что человек с IQ за двести совсем не бог! И чем больше я осознавала, что ни с чем не могу справиться, тем сильнее меня это злило. Пока не могу. Но уверена, в конце концов я найду и одолею тех, кто за этим стоит. Даже если это сама Вселенная.

Я злюсь, а Преподобный всегда невозмутим. Почему? Все вокруг летело в тартарары, и я в том числе, а он спокойно ходил по фестам и развлекался. Зараза шумерская, как же он бесит своим спокойствием! Почему этот паршивый телепат не смог прочесть мысли шумеров и понять, что они со мной собираются сделать? Каждый раз запросто отдает меня на съедение волкам и после игр со смертью благополучно вытягивает из ее лап. Вот где он сейчас? Прохлаждается за пределами стратосферы?

– Изверги, решили проводить эксперименты над мутантом? – прокричала я, не особо надеясь, что кто-то меня услышит. (В том, что я самый настоящий мутант, уже не сомневалась). – Могли бы запереть меня сразу в этой темнице. Зачем тогда разрешили мне свободно разгуливать? – возмущалась я, чертыхаясь и продолжая ощупывать стены.

Хожу пятый круг по периметру, пальцы уже стерла, а все без толку. Чем больше обдумывала свое положение, тем яснее становилось, что выхода отсюда нет. А единственный выход – это найти выход. Но как? Вот тут-то бы и пригодилась моя сила разрушения. Но после исчезновения Феликса я почти не чувствовала внутри потоков энергии.

Я прислонилась спиной к холодной стене, застонала и медленно сползла. Обняв колени, уткнулась в них носом и замерла. Бесполезно стонать, биться, кричать, звать на помощь. Эти методы безрезультатны. То, что просто так отсюда меня не выпустят, ясно было по предыдущим испытаниям. У шумеров довольно странный подход к чужестранцам. Радует, что они не как в древние времена: сначала поят и кормят, а потом приносят в жертву. Хотя, чем черт не шутит, может, они наивысшая раса с пережитками прошлого, и жертвоприношение не считают убийством. Жертвоприношение – звучит намного лучше, чем убийство. Да ну их к лешему! Принесут меня в жертву или нет, не суть важно.

Самое ужасное, что здесь я перестала чувствовать энергию Феликса. Раньше, сама того не осознавая, ощущала его присутствие. Кроме его тихого монотонного голоса в моей голове, было ощущение, что он полностью во мне. Да-да. Как бы эротично это ни звучало, но трехметровый великан внушал уверенность, которая разливалась по венам и согревала изнутри. До сих пор не понимаю странную силу, которая возникла у меня на Шумере. Сердце, несмотря ни на что, требует вернуть телохранителя, а разум отказывается принимать на веру происходящее. Кто он для меня? Джин, чья волшебная лампа была внутри, а теперь ее отняли, и меня накрыло чувство утраты, словно лампу удалили хирургическим путем и сделали это без согласия пациента.

Стоило бы пожаловаться на творящееся вокруг беззаконие отцу или сразу в ВОЗ. Отец был бы и рад помочь. Ведь я так редко обращалась за помощью к родителям. А точнее, только раз в жизни, когда просила скрыть факт моего участия в спасении мамы моей сотрудницы. Мне достаточно было, что папа и мама всегда были рядом, а с проблемами я могу и сама справиться. Вот только как быть сейчас, когда я абсолютно одна в месте, где все мои знания о жизни сводятся к нулю? Единственное существо во всем мире, которое в силах помочь и которому я нужна, пусть даже как зарядка, не сможет уже прийти.

– Эл! Эл! – казалось, имя отдается от стен.

До боли знакомое, оно эхом донеслось из далекого прошлого. Наша встреча на набережной была не первой. Когда-то я звала его не Феликсом, а Элом. EL- так в хананитской религии называли высших богов с мистической силой. Думаю, у меня были веские причины звать его общепринятым на Земле именем Бога. В прошлом я однозначно увидела его сверхъестественную силу, которая могла создать все живое и неживое на планете. Так что же я такое увидела, что заставило меня признать в нем Бога? Увы, как ни стараюсь, не могу откопать в своей феноменальной памяти события прошлого, связанные с Феликсом. Словно кто-то отформатировал мой мозг.

Вздохнув, я дотронулась до правой руки. Меня не беспокоило, что всего лишь несколько мгновений назад вместо кисти была культяпка. Беспокоило другое. Незримая рука шумера лежала сверху моей. Сильная, слегка загорелая, крепко сжимающая мои пальцы. Неужели после всего я еще доверяю ему?

Единственным человеком, который водил меня за руку, была мама, да и то в далеком детстве. Дальше по жизни я всегда шагала сама. Что в этом такого, когда мужчина держит за руку женщину? Вроде бы такой обычный жест, но настолько душевный, что вывел меня из равновесия. Внутри защипало от этих телячьих нежностей. Глупая, и о чем я думаю?! Как будто разум отказал, и я просто потерялась в реальностях, которые создает мой мозг. Не хочу потом узнать, что люди и самые важные моменты в моей жизни не ушли в прошлое, а их просто никогда не было.

Моя реальность комичная, как и жизнь. Не могут убить, зато смогли замуровать. И сколько я тут продержусь без еды, без воды, без воздуха? Да, жизнь – вредная штука, и в любом случае все умирают. Да чтоб мне провалиться до Земли! И этот несносный красавчик Лиан. Тоже мне, ясновидец великий нашелся! Нагородил какую-то ерунду в видениях, похожую на фантасмагорию космических масштабов. Даже режиссер фильма «Армагеддон» позавидовал бы. Надо Оскара вручить хварану Лиану, нет, даже два Оскара – за сценарий и режиссуру. Он действительно решил, что я взорву их планету? Бессмыслица какая-то.

Но, вероятно, так думает не он один, раз меня заперли в темнице. Неужели цивилизация высшей расы верит в какой-то бред шамана, который использовал голографическую иллюзию? И что они задумали сделать со мной на этот раз? Я не удержалась и зевнула. Почему-то снова хочется спать. Ой, это очень плохой знак. Так же смертельно клонило в сон, когда безумные Дуайены пытались вогнать меня в стазис. В итоге чуть не разорвали меня на тысячу маленьких Алис. А теперь хотят усыпить меня навеки в этом склепе? От этой мысли стало тошно. Я нервно сглотнула ком, подступивший к горлу. Так нельзя, Алиса, возьми себя в руки! Как и всегда, рассчитывай только на себя. С тревогой надо что-то делать.

Я села в удобную позу, выпрямилась и вдохнула. Досчитала до четырех, потом сделала короткую паузу и выдохнула. Дыхательная практика самавритти раньше часто помогала расслабиться. Глубокий вдох, пауза, выдох. Еще раз и еще. Через некоторое время я полностью расслабилась, отрешилась от мыслей и чувств. Но единственным для меня верным выходом из такого состояния было погружение в мир идей. В том мире должна быть одна идея, которая решит мою проблему заточения и найдет способ выбраться отсюда. Или если больше нет способа… тогда нужно создать его. Даже если он мне не понравится, я воспользуюсь им.

Почему же так трудно дышать, будто легкие заполнены и вдыхать воздух уже некуда? Мои конечности похолодели, а меня бросило в жар. Воздух в склепе вдруг стал вязким и настолько горячим, что, казалось, я сижу на раскаленной печи, где постоянно увеличивают напор газа.

О, жестокая жизнь, что еще меня ждет? Падение в бездну Вселенной, провал в глубь планеты, темница, в которой есть вход, но нет выхода. Все это так сильно похоже на галлюцинацию. Жуткие картины и ощущения, словно меня вместо леденцов напичкали психотропными препаратами, изменяющими сознание. Но только боль такая, что разум уже не понимает, где иллюзия, а где жестокая реальность.

Пол тем временем так быстро нагревался, что я в момент подскочила, как жареный петух на скороводке. Как сейчас пригодилась бы любая обувь! Черная стена стала багровой и, пылая жаром, заставила отойти еще дальше. Босая, вприпрыжку, со словами ай-яй-яй, я, как по горячему песку, добежала до противоположной стены, которая была еще черной и прохладной. Но радость была недолгой. Стена стремительно белела, покрываясь инеем. Я медленно попятилась назад. Моя камера разделилась: левая часть стены, пол и потолок горели багровым жаром, правая зеркально отражалась ледяным холодом.