Страница 23 из 122
Со временем откровенные беседы на такие темы мы стали вести не только в раздевалке. Помню, на переменах мы частенько собирались в туалете для того, чтобы поговорить. И не только поговорить, но и на чужое тело поглазеть да своё показать. И не только посмотреть и показать, но пощупать самому и дать пощупать другому.
Конечно, лапали и тискали мы друг друга только так. И в раздевалке, и в туалетах, а иногда даже на уроках физкультуры.
Так всё было в общих чертах. А теперь о том, что касается лично меня.
В этом отношении пятый класс начинался для меня довольно удачно. К тому времени я уже почти полтора года (если быть точным, то 17 месяцев) качался по два часа каждый день. Тут всё было по-старому: один час – гантели, один час – пресс. Кроме того, я все эти семнадцать месяцев жёстко ограничивал себя в сладком и жирном, а потому в пятый класс я пришёл стройным и подтянутым мальчиком с кубиками пресса на животе и довольно крепкими руками.
Всё это поднимало меня в глазах одноклассников. Мальчишек с эдакой «спортивной» фигурой на всю параллель было три человека: я, Миша Смирнов и Дима Зайцев. Поэтому в начале учебного года я частенько выслушивал комплименты в свой адрес да изредка наблюдал ядовитую зависть недоброжелателей. Благо, немногочисленных. Многие удивлялись тому, как быстро я сумел превратиться из обычного мальчика в куклу-Кена. «Марат! Охуеть! Когда ты успел?!» и всякое такое.
Но продолжалось всё это недолго.
В пятом классе учебная нагрузка снова возросла до предела. Времени на спорт совсем не осталось.
Даже в четвёртом классе, когда, как я говорил, с этим было относительно свободно, я вынужден был заниматься всё свободное время только для того, чтобы выполнить норму в два часа.
Теперь же времени не было вовсе.
И если в сентябре я ещё пытался хоть как-нибудь выполнить проклятую норму, то потом стал постепенно снижать нагрузку. Вместо старых двух часов я стал делать всего-навсего триста отжиманий каждый день. Потом я сократил их количество до сотни, а ещё через время – до двадцати пяти.
Параллельно с этим я стал меньше спать и больше нервничать, сначала из-за пребывания в гимназическом классе, а потом из-за конфликта с Анной Валерьевной. От постоянного стресса я стал больше есть.
Естественно, из-за этого всего мои мышцы быстро дрябли и зарастали жирком.
Чуткие к такого рода вещам одноклассники это, конечно же, быстро заметили и стали надо мной подхихикивать.
Их шуточки больно ранили моё самолюбие.
Они, конечно, превосходно об этом знали, хотя я и старался не показывать своей обиды. Со временем я просто перестал обращать внимание на их подколы.
Что говорить до самой моей «проблемы», то решилась она просто: я на неё забил.
Такое простое решение пришло ко мне не само. Его мне подсказал Яша. Было это так.
Стоим мы, значит, в туалете. Болтаем. Ну, я и говорю: так, мол, и так, такая у меня проблема. А Яша мне и говорит в ответ: «Да тьфу, господи! Тоже мне, проблема! Забей ты на неё! Не думай ты ни о спорте, ни о фигуре! Забей на всю эту поебень! Вот я же забил! Что?! И ничего!».
И тут он поднял свою рубашку и похлопал себя по дряблому, ещё не до конца обвисшему, но стремительно обвисавшему животику.
Колоритный был персонаж этот Яша. Расскажу о нём поподробнее.
Помню, он всегда приходил в школу в старых джинсах, которые с трудом на него налезали и синей рубашке навыпуск. В любое время года он был в тёплых шерстяных носках. На физкультуру он обычно приходил в туго обтягивающей его далеко не спортивную фигуру майке с огромной надписью «Лукойл». Волосы у него были длинные, до плеч, а нос – воистину греческий. Словом, у Яши в роду были греки, а потому неудивительно это.
Вообще же в нашем классе тогда были колоритные товарищи.
Ну, взять, к примеру, Данилу Фоминцина. Мелкий, бледный, как бумага, с маленькими, злобно бегающими глазеньками. Смотрит всегда исподлобья. Одет всегда в школьную форму. Словом, человек в высшей степени мерзкий, ябеда и клеветник.
Или вот Миша Смирнов. Типичный русский: голубоглазый блондин со вздёрнутым носом. Спокойный, как слон. Всегда носил голубую водолазку и джинсы, которые с него падали из-за худобы. Поэтому он поддерживал их ремнём.
А был ещё Кирилл Изотов. Толстяк и хамло. Мы с ним вечно дрались. Носил брюки цвета хаки и майку. Воняло от него страшно. Мыться, гад, не любил. А ещё был такой уродливый, что прям мама дорогая! Голова у него была как бы разделена на две части. Он был похож на анэнцефала. Прозвище у него было Микки Маус Белобрысый.
Был ещё Егор. Он был лучшим другом Яши. Как и Яша, он был жутким лентяем и хорошим человеком. Он занимался в футбольной секции и курил сигареты «Мальборо». Яша тоже курил именно их. Ещё помню, на физкультуре всегда появлялся в майке с надписью «Buckham». Черная майка была, а буквы золотые.
Родители Егора больше всех платили Анне Валерьевне за то, чтоб она к их сыну проявляла больше внимания. Они очень боялись, что Егор попадёт в банду. Надо сказать, что в конечном итоге так и случилось. Как ни клялась Анна Валерьевна в том, что она этого не допустит, Егор всё же завалил ОГЭ по математике.
Ну, выгнали его из школы, а он и вступил в банду. Так и занимается он теперь гоп-стопом в подворотнях. Не попался ещё, вроде. Но об этом я вам ещё поведаю далее, а пока что вернёмся к делу.
Итак, я последовал Яшиному совету.
Что было дальше?
Это очевидно: я стал очень быстро заново превращаться в того толстого, неповоротливого мальчика, каким был до того, как включился в гонку за призрачной мечтой о красивом теле.
И знаете: мне нравилось это превращение.
Конечно, сначала я был им немного испуган, но ни в коем случае не расстроен, а потом ко мне пришла какая-то странная, но вместе с тем очень твёрдая уверенность, что всё так и должно быть.
И мне тогда так стало спокойно на душе, что отныне всякий раз, когда перед сном я смотрел на себя обнажённого в зеркале и замечал, как у меня медленно, но неуклонно растёт и отвисает животик, округляются и набухают ягодицы, мягчеют и слабнут руки, я испытывал пусть не ликующую, но спокойную и умиротворяющую радость сродни той, какую ощущаешь от осознания того, что всё идёт по плану. К концу пятого класса от моей «спортивной» фигуры не осталось и следа.
Помню, как радовался этому Дима Зайцев из гимназического класса.
Был он эдаким идеальным мальчиком: отличник, спортсмен, не курит, не пьёт. И вид у него был, ей-богу, как у гомосека. Фарфоровое личико, какие-то развратные, с вечно изучающим и оценивающим прищуром, зелёные глазки, и не сходящая с губ надменная улыбочка. Он всегда смотрел так, будто хотел сказать: «Та-а-а-ак, всё с тобой ясно…». И голос у него всегда был томный, бархатный, как у стареющей проститутки.
В восьмом классе этот любимчик учителей скончался от передоза. Колол себе в вены героин. Ещё до этого он умудрился подцепить себе СПИД. То ли от наркомании, то ли от сексуальной невоздержанности. Известно, что спал он с кем попало.
Ну, ладно, туда и дорога этому богатому сынку богатых родителей.
Его отец-бизнесмен такой памятник отгрохал! Любо-дорого смотреть!
Но вернёмся к делу.
Запомнился мне один случай. Май месяц. У нас физкультура на улице. Захожу в раздевалку, переодеваюсь. Уже майку снял. Тут Яша и говорит: «Кто это у нас такой жирный?!». И тыкает меня пальцем в животик, уже слегка нависающий над поясом. Все смеются. Я тоже смеюсь.
Да, пятый класс я кончил весьма упитанным мальчиком. Однако же я его кончил. А с его окончанием в моей жизни началась даже не просто новая глава, а скорее новая часть. Вот об этом-то мы сейчас и поговорим…
Часть вторая.
Глава первая. Моя судьба решается.
Вот я начал работу над второй частью этой книги. Но перед тем, как браться за этот труд, – я решил пролистать то, что написал раньше.
Своей писаниной я, в принципе, остался довольным, но…