Страница 20 из 122
В наши дни правящие классы с помощью моды достигают того, что раньше достигалось с помощью религии. И это отнюдь не пустые слова.
Я уж на собственном примере знаю, что мода легко способна превратить нормального человека в тупого и агрессивного фанатика. В моём случае речь идёт о моде на так называемое «спортивное» тело.
Поскольку же я сам в прошлом – жертва моды, то в своей агитации я особое внимание уделяю борьбе с этой мерзостью.
И ещё раз напомню моим читателям: этот роман – не один из тех книжек, что обычно читают в туалете для расслабления. Нет, эту книгу я пишу для того, чтобы открыть читателям глаза на творящийся в России беспредел. Эта книга должна освобождать разум из плена иллюзий. В том числе, разумеется, иллюзий моды. Скажу честно: я хочу написать такую книгу, чтоб она была орудием классовой борьбы, чтоб она звала людей на баррикады.
Но я не знаю, смогу ли я написать нечто подобное.
Надеюсь, что смогу.
А теперь вернёмся к делу.
Итак, мне хотелось качаться.
Как говорится, хозяин барин.
Я немедленно начал делать то, что мне так хотелось. Я лёг на стоящий рядом с кроватью дедушки и бабушки топчан, свесил с него ноги и попробовал качать пресс. С невероятным трудом я сделал тридцать подьёмов туловища, а затем упал без сил. С трудом поднявшись, я пошёл к зеркалу. Моё лицо было красным, с меня ручьями тёк пот, а сердце бешено колотилось. Я посмотрел на себя снова: живот, разумеется, ничуть не уменьшился.
Именно тогда стыд сменился страхом.
В голове пронеслась мысль: а что, если я никогда не похудею? Я запаниковал. Да, меня охватил приступ совершенно жуткой паники. Я вспомнил, что едва ли не все мои одноклассники считают, что мне не помешало бы похудеть.
Мне вспомнился один случай. Пару недель назад моя одноклассница Настя Говядова схватила меня за ягодицу со словами «Ну ты и задницу наел, Марат!».
Едва я это вспомнил, как по телу моему прошла дрожь.
Тогда я вспомнил ещё кое-что.
Месяц назад я был в гостях у другой моей одноклассницы – Тураны Джафаровой. Хорошая, умная девочка. Наши мамы тогда дружили, а мы следовали их примеру. Так вот, после сытного обеда она похлопала меня по животу и сказала моей маме: «Марат у вас такой жирный!».
Даже учительница английского недавно говорила, что я полноват.
Раньше, честно говоря, я бы и не обратил внимания на такие проделки каких-то там девчонок, но теперь эти воспоминания больно ранили меня. К тому моменту паника уже прошла, зато накатилось совершенно непереносимое уныние, а вместе с ним и мысли о самоубийстве.
Но тут пришла ещё одна картина недавнего прошлого. День рождения Тураны Джафаровой. У неё в гостях я, Миша Смирнов и Алина Эверстова. После праздничного стола мы все заперлись в комнате родителей Тураны.
Когда дверь была закрыта, то Турана шёпотом и говорит Мише: «Миша, ну, покажи пресс! Пожалуйста!».
С какой тогда гордостью поднимал синего цвета водолазку этот спортивный мальчишка! С каким интересом смотрели на его ещё детский, но уже рельефный пресс девчонки!
Мне тогда показать было нечего.
И тогда я решил: я этого всего так не оставлю! Я вернулся на топчан и продолжил тренировку.
Я, разумеется, задыхался от одышки, страшно потел, постоянно стонал и охал, но продолжал делать подъёмы туловища. В тот день я с превеликим трудом сделал триста раз. При этом, конечно, ужасно халтурил, но и это было для меня большим достижением.
Я помню, как шёл в ту пятницу домой.
Мы с бабушкой шли через тёмные дворы мимо мрачных громадин жилых домов и слушали, как бежит в трубах талая вода с крыш. Я был очень уставшим, но счастливым. На следующее утро все мои мышцы болели страшно, но я всё равно усиленно занимался все выходные, последовавшие за этой судьбоносной пятницей.
Упражнениями заниматься я решил по два часа каждый день (это я тоже взял из мультфильма). Качал я, правда, только мышцы пресса и бицепсы. На остальные мне было просто наплевать. Книгу, однако, я продолжал писать по-прежнему. Теперь я, правда, был вынужден делать два дела одновременно: я качался и надиктовывал, надиктовывал и качался.
В конце концов, надо сказать, мышцы я укрепил, но заработал себе сильнейшие боли в спине. Но об этом я вам ещё расскажу далее.
В мае месяце 2011 года свершилось ещё одно чудо: зазеленела сухая ёлочка.
Дело было вот в чём.
За пару лет до того, в зимнюю пору, нашёл я выброшенную кем-то ёлочку, купленную для нового года. Маленькая она была, кривая.
Ну, взял я её домой.
Она зиму у нас отстояла, но выбросить я её не дал. Вместо этого мы её в землю воткнули.
С тех пор мы её поливали регулярно святой водой, а я каждый вечер молился за неё. И вот через несколько лет как раз в мае 2011 года она зазеленела и ожила. Сейчас я уже не верю ни в бога, ни в духов и демонов, но я и сейчас смотрю на это как на чудесное явление.
Ёлочка эта так там и росла до лета 2015 года, когда её раздавили «Камазом» рабочие. Ах, как мне жалко её!
Помню, была за дедушкиным домом ещё старая ива. Я её очень любил. Поэтому несколько её молодых побегов и пересадил во влажную землю Филёвской поймы. Потом иву срубили, но побеги прижились на новом месте. Сейчас они уже все превратились в довольно крупные молодые деревца.
В июне месяце мы впервые поехали на дачу с ночёвкой.
Дом уже был достаточно обжитой.
Рассказывать про дачный быт долго я не буду, так как это вам едва ли будет интересно.
Первое, что приходит мне в память от этой чёртовой дачи, так это холодрыга, которая там перманентно царила. Да, на даче всегда было холодно. Зимой температура в доме была такой, что мы ходили в куртках и ватных штанах.
Кстати, пару слов о штанах.
Поскольку мы всё старье тащили на дачу, то у нас там не было нормальной одежды. Куртки 1980-х годов, спортивные штаны того же времени и тому подобное. Половина штанов на меня не налазила, половина же – падала. Это мелочь, но в память врезалось очень отчётливо.
Помню, ещё, какая холодина в ванных комнатах была. На унитаз сесть нельзя было! Холодрыга была даже летом. Вся обувь, которая была у нас на даче протекала. Ходить по траве было невозможно. Мы всегда ходили там простуженные.
Отец говорил, что мы на даче будем отдыхать. В действительности мы туда ездили работать. Мы и траву стригли, и огород копали, и компостные ямы устраивали, и крышу латали. Всё самостоятельно. Уж про ежегодную покраску всего и вся я и не говорю.
Помню, как мы частенько проводили выходные в те времена, когда я учился в четвёртом и пятом классах.
Пятница.
Сразу после окончания школы едем домой. Быстро-быстро едим, а потом снова в машину. Едем на дачу. Стоим в жутких пробках по три часа. Заезжаем в гипермаркет продуктов купить. Потом ещё на рынок. «Барашку», видите ли, купить надо. До дачи доезжаем к десяти часам вечера.
Ужинаем быстро, а потом – спать.
Вся суббота проходит в работе: мама и бабушка весь день готовят, дедушка вместе со мной копает огород, а отец целый день лежит в горячей ванне. Потом ужинаем.
Воскресенье. Полдня собираемся обратно. Потом полдня едем. Домой приезжаем в десять вечера. Сразу ужинаем и ложимся спать.
Вот тебе, бабушка, и дача!
Ненавижу дачу!
Словом, было же и что-то хорошее.
Помню, как в первый день на даче я взял лопату и принялся рыть ямы. В результате я весь двор перерыл окопами, траншеями и землянками.
Хорошие были у меня землянки! Прочные!
Потом я ещё пруды разбить решил. Накупил вёдер побольше, да и врыл их по самый край в землю. Налил воды туда. Песка на дно насыпал. Лягушек разводить решил.
Разводил я их так.
Каждый вечер мы всей семьей ходили на общественный пруд, где лягушек была прорва. Мы их ловили сачками и в банках приносили на наш участок. В результате их у нас развелось огромное количество.
Был ещё у нас на даче кот по кличке Хантер. Хороший был кот! Мышей ловил, с собаками дрался.