Страница 67 из 159
Корабль начал маневр уклонения, движимый с предельным ускорением нереактивной тягой моторов. С некоторым запозданием маневр отхода повторили все крейсера.
Корабли шарахнулись от бьющего в пространство столба пламени, словно стая воробьев от вороны. Увернуться от прямого удара удалось даже неповоротливому транспортнику. Но станция… Коктейль из ионизированного газа и разнокалиберных обломков накрыл неповоротливую орбитальную крепость. Защитное поле продержалось недолго, уступив огненному шквалу. По наружной обшивке забарабанили каменные глыбы, снося ангары и надстройки, посты наблюдения и артиллерийские батареи. Огонь с изувеченной станции прекратился. Компресситовая броня с полевой накачкой предотвратила ее полное разрушение, но крепость в один момент лишилась двух третей своего оружия и всех средств дальнего обнаружения. Те радары и оптические блоки наводки, что уцелели, были практически бесполезны в облаке ионизированного газа, окутавшем Солейну.
Невидимая эскадра противника прекратила огонь. В драме под названием «Осада», наступил вынужденный перерыв.
— Почему они не добивают станцию? — тревожно спросил Стрельников, появившись на экране.
— Не знаю, Василий, не знаю. Меня больше волнует, что командование не ставит группе новых задач.
— Ну, штаб, наверняка, не пострадал, — иронически отозвался Стрелкин. — Штаны вот только поменяют.
— Я бы и сам наделал при таком раскладе, — со вздохом ответил Конечников.
— Экипаж, внимание! — скомандовал Федор. — Проверить основные и вспомогательные системы, при необходимости произвести наладку и ремонт. Начать доклад о состоянии систем!
— Сектора энергощитов 17, 18,19, 20, норма. Сектор…
Проверка заняла примерно 15 минут. Корабль был в практически идеальном порядке, не считая обычных мелких неисправностей.
Вздернутые предельной, шоковой нагрузкой нервы требовали разрядки. Боя, напряженной работы, водки, только не этой кошмарной неопределенности.
Молчание орбитальной станции угнетало. Все, имеющие доступ к блистерам и экранам наблюдения, во все глаза пялились на крепость, пытаясь определить степень ее разрушения. Краем уха Конечников услышал комментарии наблюдателей по поводу того, что наверняка метеориты прошили станцию до наружной брони, обратной, выглядящей вполне нормально стороны.
— Радист, вызывать башню контроля на всех диапазонах. Применить передачу световым телеграфом. Тот, кто будет сеять панику, пойдет под трибунал, — объявил Конечников.
— Капитан, — отозвался радист, — в радиодиапазонах сплошной треск. Оптические приемники модулированного сигнала на станции наверняка повреждены. А симпл-код — после письменного приказа.
— Ты чего, с дуба рухнул, сержант, — заорал Конечников. — Я тебе сейчас по зубам морзянку отобью.
— Никак нет, нельзя ваше благородие, — с дрожью в голосе отозвался радист.
— Тьфу! Все слышали приказ, отбивать симпл-кодом?! Я, командир корабля, капитан Конечников, приказываю начать передачу симпл-кодом.
— Есть, капитан! — отозвался радист, с которого Конечников снял всякую ответственность.
Расфокусированный луч маломощного лазера был направлен на крепость. Проходили минуты, рубка освещалась вспышками точек и тире, но «Солейна» молчала.
— Они отвечают! — вдруг крикнул кто-то. — Смотрите!
Федор увидел, как разгорается и гаснет крохотная звездочка.
Мозг сам по себе интерпретировал серию вспышек: «НЕ СТРЕЛЯТЬ НЕ СТРЕЛЯТЬ Я ПАРЛАМЕНТЕР НЕ СТРЕЛЯТЬ НЕ СТРЕЛЯТЬ Я ПАРЛАМЕНТЕР».
«Что за чушь?» — пронеслось в голове у Конечникова. Но мгновение спустя, огонек оторвался от корпуса станции и продолжил свой путь среди звезд.
— Артпост, внимание! — бросил в микрофон Федор. — Активировать все орудия, корабль взять на прицел! Наблюдателям смотреть в оба! Радист! Дать световой сигнал «Вижу неприятеля».
— Командир группы приказывает кораблям построиться в боевой порядок, без команды не стрелять, — доложил радист.
«Ублюдок», — помимо воли вырвалось у Федора.
— Что? — спросил первый пилот, который сидел впереди него. — Я не расслышал, капитан…
— Ничего, второй лейтенант, — отозвался Федор. — Не научило Гало ничему.
— А…
— Выполняйте, — раздраженно бросил Конечников.
— Есть.
Точки и тире сложились в сообщение, которое никак не хотело проходить в сознание. Федору на мгновение показалось, что мрачная темнота космоса насмешливо оскалились сгоревшими мордами паленых галянских мертвецов.
Внезапно, сквозь вой помех донесся голос дежурного:
— Скауты, прекратите светить на нас лазером! База повреждена, но не уничтожена. Приказываю возвращаться. По парламентеру не стрелять! Командирам кораблей — убрать всех от экранов и иллюминаторов.
— Вас понял, — ответил командир группы, — Но как же наблюдение?
— Не рассуждать! Выполнять! — заорал майор Перепелкин. Похоже, на него не подействовало ни разрушение станции, ни приближение неприятеля.
— Капитанам кораблей — выполнять! — распорядился командир группы.
— Ставни закрыть, — устало приказал Федор. — Отбой боевой тревоги. Дежурный расчет на местах — остальным отдыхать.
— Крок, ты не думаешь, что это подстава? — спросил Стрелкин, появившись на экране.
— Пойдем в кабинет, перекурим, — предложил Конечников.
— Ладно.
Через минуту, приятели с удовольствием затягивались вонючим дымком казенных сигарет.
— Ты знаешь, — с горькой усмешкой сказал Федор, — я сразу понял, что дело здесь нечисто. Хотели бы уничтожить, сделали бы это сразу. Запендюрить в планету побольше астероидов, — и все. И станция, и эскадра разом.
— А верно ли мы их поняли? — с сомнением произнес Стрельников.
— Я тебя уверяю, что «Konechnikov», «nova armo», «granda princino» и «propravole kapitulaci garantii via vivo» поняли все.
— А что это за новое оружие? — поинтересовался Стрелкин.
— Слышал я краем уха, что им Хухрик, в смысле академик Корсаков занимался.
— Нихрена себе, — поразился Василий. — Хотя, если подумать, какое буровое оборудование над Солейной… До сих пор не знали, жидкая она или твердая.
— Зато теперь знаем наверняка, — невесело ответил Федор.
Раздался зуммер переговорника.
— Господин капитан, — четко отрапортовал дежурный, — во втором спальном помещении беспорядки.
Конечников шел, расталкивая сгрудившихся в проходе матросов, так быстро, что спецназовец едва успевал за ним.
— Капитан, вы уверены? — спросил второй лейтенант, командир абордажного взвода, когда, наконец, догнал его. — С оружием только 30 человек, все без скафандров. Мы их одолеем в два счета.
Десантник настойчиво посмотрел в глаза Федора.
— Лейтенант, это не эланцы. Там почти треть команды, там лучшие наводчики и механики, те которые понадобятся нам в бою. Кого я посажу за прицелы пушек?! Ваших мордоворотов?
— Но это бунтовщики, они вооружены и не хотят подчиняться приказам.
— Да, но я все же попытаюсь, лейтенант. Мне есть, что сказать этим людям. Сделайте все так, как я приказал, и мы избежим кровопролития.
— Как прикажете, командир.
— Уберите людей с прохода, вдруг начнется стрельба, — напоследок распорядился Федор.
Конечников прошел сквозь группу бойцов, держащих на прицеле дверь второго спального помещения. Динамики на стене рявкнули: — «Не стрелять. К вам направляется парламентер для переговоров».
Дверь открылась и замерла, покачиваясь на петлях. Световая полоса в такт ее движениям то сжималась, то расширялась.
Конечников шел на негнущихся, прямых ногах, а в голове внутренний голос умолял его вернуться, бросить эту дурацкую и опасную затею, пока есть возможность.
«Пусть этим займется штурмовая группа» — предательски шептал этот трусливый голосок.
Но в Федоре росло и ширилось понимание того, что только он в состоянии остановить бессмысленную бойню, которая вот-вот начнется на корабле. А ему, Конечникову Федору, терять уже особо нечего.
Конечников сделал шаг вперед.