Страница 43 из 159
За закрытыми дверями зала играла музыка. Конечникову иногда казалось, будто он слышит сквозь мелодию стук каблуков и шуршание платьев.
А в вестибюле было пусто и тоскливо. Буфетчики готовились к перерыву — сливали недопитое шампанское обратно в бутылки и смахивали сигаретный пепел с бутербродов.
Работники общепита воровато поглядывали на приятелей, но не признав в них опасности для себя, не стесняясь продолжали.
— На генеральские столы поставят все свежее, — откомментировал Авраам. — А нам сунут что-то бывшее в употреблении.
— Какая гадость, — заметил Федор. — Никогда бы не подумал…
— Добро пожаловать в клуб неудачников, — сказал Авраам. — Многое узнаешь об изнанке жизни.
— Почему неудачников? — Федору вдруг стало нехорошо от этих простых слов друга.
— Да меченные мы с тобой оба, — горько и страшно сказал Гут. — Обоих нас у Гало пометили. Никуда от того не денешься.
Авраам, как частенько это делал сам Федор в мари нереальности, медленно осмотрел искусственную кисть со всех сторон. Капитан долго смотрел на свою неживую руку, снова и снова убеждаясь, что это все на самом деле.
— И в морду не каждому дашь. Никитка вот испугался. А другой тебе в лицо скажет, — наконец сказал он. И вдруг круто изменил тему. — Слушай, что это мы как вместе остаемся, так начинаем плакаться?
— От того, что гнилая интеллигенция. Ладно, плюнь…
Конечников сложил на лице разудалую ухмылку и продекламировал неведомо откуда пришедшие на ум строки:
Авраам оценил иронию и предложил, подхватывая игру:
— Может таки Никитоса найдем? Тетки не дали, может тут нам больше повезет.
— Ага… Особенно если один держать его будет…
Гуталин засмеялся.
— Кто поминает меня всуе? — поинтересовался Симонов. Он подкрался к ним сзади и слышал последние слова приятелей. — А вы, похоже, уже нашли друг друга…
Никита был в хорошем подпитии. Получив полный отлуп, он утешался теплой шипучкой.
— А ты видно тоже остался не у дел, — в тон ему ответил Конечников.
— Да нужны мне малахольные телки… Я тут такую девушку видел, закачаешься.
Никита вздохнул, отпил халявного шампанского из бокала и откусил от халявного бутерброда.
— Ну и что, облом? И это у тебя, мастера по съему? — иронически поинтересовался Федор.
— Сам бы попробовал, — огрызнулся Симонов.
— Кто такая? — спросил Конечников.
— Столичная штучка, хороша неземно… Божественно бесподобна, — Никита мечтательно прикрыл глаза.
— Сопли не жуй, Симонов. Где видел? — оборвал его Конечников
— Улетела… Не посчитала нас, лапотников, достойными.
— Если ты валенок, то не равняй всех по себе, — усмехнулся Федор.
— Тоже мне герой, — с усмешкой ответил Симонов.
— Да я бы ее… А уж пригласить на танец… — произнес Конечников, изображая на лице снисходительное презрение к неумехе.
Федора особенно вдохновили слова, что дама уже отбыла из расположения части и не упустил случая поиздеваться над озабоченным Симяном.
— Поспорим? — взвился Никита.
— На что?
— Да хоть бы на твой «Куппермайн».
— Идет, — произнес первый лейтенант, чувствуя, что совершает большую глупость. — А ты публично обьявишь, что попку свою елдаком растягиваешь.
— Отчего ты, Крок, так не любишь меня? — совсем трезвым голосом спросил Никита.
— За то, что ты с этим кодексом носишься… Ведь сам как-нибудь сдохнешь, как других гробишь.
— Вот как, — Никита задумался, потом усмехнулся и сказал: — Ладно, хуй с тобой. Припомню я тебе эти слова… Разбей, Гуталин.
Глаза капитана загорелись.
— Кому Гуталин, а тебе, Никитка, господин капитан Авраам Кинг, — хмуро сказал Гут.
Но все же «разбил» рукопожатие спорщиков.
— Да ладно тебе, зашелся. Дело житейское. В первый раз — не пидорас. А с Авраамом не ссорься, Никитка, — бросил Федор, наслаждаясь возможностью поставить на место ненавидимого им Симонова. — Под левый прямой ему попадешь — сгоришь. Удар пушечный. А я добавлю, если что…
Никита скрипнул зубами от злости, побагровел. Он отвернулся, глядя куда-то вдаль.
Друзья хотели оставить Симонова, как тот вдруг повернулся с торжествующей улыбкой.
— Крок, а Крок… Ты ничего не слышишь? — издевательски поинтересовался он. — Вроде как каблучки стучат… Как часики…
Действительно, в вестибюле раздались голоса и стук каблуков, скрытые до того доносящейся из зала музыкой.
В пустом вестибюле появилась живописная группа из самого «верхнего» начальства «Солейны».
Непривычно быстро, пыхтя и отдуваясь двигались бригадный генерал Никифоров и командующий Базой генерал Соломатин. Немного отставая, за ними шагал неприступный, подчеркнуто правильный майор Лебедянский, адъютант командующего, интриган и мастер подковерных маневров. Рядом с адьютантом тяжело топал начальник службы безопасности полковник Томский, мрачный, бритый наголо атлет в кожаной тужурке, недобро просверливая пространство тяжелым, пристальным взглядом из под кучных бровей.
Конечникову вдруг стало нехорошо. Эти люди наводили ужас даже поодиночке, а когда высший командный состав собирался в кучу, то всякая мелкота старалась не показываться им лишний раз на глаза.
Впереди синих мундиров легко, независимо и стремительно-свободно летела светловолосая, молодая девушка. Было понятно, что начальство Базы почтительно сопровождает незнакомку, а не она идет с местными командирами.
— Это она? — изумленно спросил Конечников.
— Она, родной, она, — наслаждаясь триумфом сказал Симонов.
— Нифига себе…
Гостья была не просто хороша, от нее просто нельзя было оторвать глаз.
Длинные ноги были были открыты до середины бедер, талия умело подчеркнута поясом. Светлое платье сильно оголяло грудь и плечи, обрисовывало тело.
Походка ее была особенной, грациозно-завораживающей. Даже на расстоянии незнакомка действовала словно сладкий наркотик. Она очень хорошо знала о своей силе и намеренно отнимала внимание всех особей мужского пола.
Кровь бросилась Федору в голову. Синие мундиры начальства «Солейны» на заднем плане вдруг растворились. Стало неважно кто эта девушка, и отчего за ней идет табун больших звезд.
— Что, очко сыграло? — насмешливо поинтересовался Никита, протягивая ладонь. — Часы давай, пацан сопливый…
— А вот хуй тебе, — ответил Конечников, со злостью отталкивая руку Симяна. — Смотри, «голубь» как надо.
— Не ходи, Крок, не стоит оно того, — обеспокоенно попросил Авраам.
— Будем жить, мужики…
С этими словами Федор решительно направился к девушке. Он почувствовал себя пилотом одинокого скаута, падающего на неприятельский конвой.
«Интересно, меня сразу на гауптвахту отведут или потом?» — промелькнуло него в голове.
Сосредоточась на генерале, Федор стал слышать, о чем тот беседует со своей спутницей. Расстояние было слишком большим, но Конечников давно понял, что он слышит мысли людей. Это было единственным разумным обьяснением, несмотря на всю его нелепость и антинаучность.
— Я вас уверяю, что мы совершенно напрасно сюда вернулись. Если мы не можем в силу независящих от нас обстоятельств обеспечить вашу отправку в Нововладимир, это не значит, что вы должны проводить время среди этих людей, — бубнил генерал Соломатин.
— Я должна понимать их нужды и чаяния, — возразила девушка.
Федор поразился, насколько красиво и сильно звучит ее голос, воспринимаемый внутренним слухом.
— Вы отдаете себе отчет, — загремел полковник Томский, — в том, что здесь нет вашей личной охраны, а все вокруг полно пьяных вояк заштатного гарнизона, рыщущих в поисках женского тела?
— Ну и что? — удивилась девушка.
— И то как вы одеты, может спровоцировать их на весьма опрометчивые поступки. — вставил командующий эскадрой. — Они могут оскорбить вас, унизить, ударить, наконец. Как мы это объясним вашему отцу?