Замороженный Мир

— Излишне, значит, всё же месть за порку, — нахмурился Марцил. — А вы понимаете, Гемин, что я могу вас и не допустить до экзамена?… — состроил он угрожающую морду лица, впрочем тут же махнув рукой. — Но не буду. Итак, что вы хотите? Извинений?

И тут ситуация оказалась такой, что я Марцила реально “держал за яйцы”. Дело тут вот в чём: ну, ставит он мне “удовлетворительно” до экзамена. А на экзамене я блистаю своим могучим интеллектом и несравненными знаниями, получая “отлично”, а то и “превыше всех ожиданий”, этакий аналог “красного диплома”, правда, только по одной дисциплине.

И получает физик этакий аналог “неполного служебного”, как по гимназии, так и в министерстве просвещения. Потому что неверно оценивал знания и прочее. Безусловно, это не “конец жизни и карьеры”, но в рамках мне известного — весьма неприятно.

Далее, ставит он мне, как, кстати и сегодня, “хорошо”, за “удовлетворительные” ответы. Так соученики бузу поднимут, родителей подключат, что опять же, неприятно для преподавателя и без последствий не проходит.

И, наконец, вариант “загнобить” меня, не допустив до экзамена. Тут Марцил показал себя не худшим человеком, от столь “простого” решения с ходу отказавшись. Конечно, если я буду излишне кобениться — может, и вернётся к этому “простому, всем понятному и неправильному” решению, но пока не хочет, факт.

Кроме того, я могу потребовать в связи с “попранием прав, реальности противным”, экзамен “вне” стандартной процедуры, как раз в случае “недопущения”.

Правда, тут палка о двух концах. Первое, комиссия явно будет ко мне весьма пристрастна в негативном смысле, будет “валить по возможности”, проявляя корпоративную солидарность. Не факт, но высоковероятно.

И таким “ходатайством” я ставлю под вопрос ВООБЩЕ свое окончание гимназии. То есть, недопущение по одному предмету — неприятно, сам факт “пустой графы” в дипломе — не слишком способствует дальнейшей карьере и учёбе, даже в непрофильных “не допущенного” экзаменах направлениях. И это неприятно, но терпимо. А вот если я затребую “комиссию” и не сдам ей предмет — меня, как “скандалиста вздорного”, от сдачи экзаменов “освободят”. Совсем и вообще.

Но, при всём при этом, Марцил оказался в интересной позе, сам это понимает и хочет из ситуации выйти с наименьшими потерями.

При этом, особо наглеть и мне не следует, задумался я.

— Тогда давайте, господин Марцил, я выскажусь откровенно, — выдал я, на что последовал кивок. — Да, я, безусловного, оскорблён инцидентом на прошлом занятии. При этом, я прекрасно понимаю его причины и, если бы вы не были преподавателем, скорее всего уже забыл его.

— Разумно, продолжайте, — кисло выдал бородач, вклинившись в “риторическую паузу”.

— Первое, мне бы было желательно, чтобы наказания следовали “за незнание”, а не по вашему хотению. До экзаменов менее полугода, так что мне кажется, это пожелание от моей несимпатичной персоны вас не слишком отяготит.

— Не слишком и приемлемо, — хмыкнул явно расслабленный бородач. — И да, Гемин, я приношу вам свои извинения за ту порку. Решение было принято на эмоциях, я был не прав. Однако, вы сказали “первое”?

— Благодарю за извинения, господин Марцил, — кивнул я. — Да, вторым пунктом окончательно исчерпания случившегося инцидента я бы хотел назвать вашу консультацию, — закинул удочку я.

— Хм, вообще-то это — моя работа, не только учить, но и отвечать на вопросы, Гемин, — последовал ответ. — Спрашивайте.

— Вы чародей, господин Марцел, а меня весьма интересуют некоторые моменты, — начал было я, но был прерван резким взмахом руки.

— Подойдите, Гемин, быстро! — почти крикнул он, поднимаясь.

Хм, повыделываться или нет, задумался я, но решил подойти. Дядька явно напряжён, мало ли. Подошёл, а Марцил глаза на меня пучит и…

Несколько странное ощущение внутрях, отметил я. Это он на меня колдунствует, похоже, несколько всполошился я, начав из “эфирного сознания” отслеживать биологический ум, на предмет гадостей и пакостей.

Последних не обнаружил, а через минуту физиономия преподавателя приняла более расслабленное выражение, хотя и несколько недоумевающее.

— Странно, инициации нет, — пробормотал он.

— Не затруднит ли вас разъяснить, что происходит, господин Марцил, — выдал я, уточнив: — Собственно, о консультациях в плане чародейства я и хотел вас просить. Книги по вопросу я не находил…

— Дурно искали, Гемин, — фыркнул бородач. — Впрочем, объясню и проконсультирую, отчего нет.

И поведал мне преподаватель такие данные:

Итак, после “гражданской по подчинению жрецов государству” монополия на чудеса из шаловливых поповьих ручек уплыла, но не совсем. Послушников своих и прочую религиозную шелупонь жрецы учили, сами колдунствовали, но “бессмысленные фокусы, по большей части”, как выразился физик.

И появилась, в рамках министерства просвещения, “комиссия дел чародейских”. То есть, обучение колдунствованию всё равно было “жёстко регламентировано”, обучаемые чародеи приносили ряд присяг и обязательств.

— Одно из основных — докладывать о самоинициирующихся и помогать им, блокировать чародейские проявления до прибытия чиновников комиссии, Гемин, — пояснил Марцил. — А я, признаться, подумал, что ваше “внезапное озарение” в учёбе связано с произвольной инициацией.

— А часто она бывает? — полюбопытствовал я.

— Да не сказал бы, что часто: за семь лет моей службы ни разу не наблюдал. Но прецеденты были, весьма неприятные, а деталей я вам, Гемин, не скажу — обязательства, — развёл руками бородач.

— А если я, например, в Академии начну учиться, меня чародейскому искусству обучат? — полюбопытствовал я.

— Если вы прошение в комиссию пошлёте, обоснуете “надобность для дальнейшей службы искусства чародейского”, оплатите уроки, либо возмёте займ государственный — научат, — был мне ответ.

— А что могут чародеи — я в библиотеке гимназии найду? — продолжал любопытствовать я.

— ВСЁ, что могут — безусловно “нет”, Гемин, но общее представление получите, — махнул на меня физик рукой. — Раз уж у нас вышла откровенная беседа, расскажите, с чем связана ваша скрытность знаний, до прошлого занятия?

— Я и не скрывал ничего, господин Мерцил, — честно сказал я, решив прямо не врать — ну мало ли какие у колдунцов местных возможности. — Просто… читал физику, да и прочие науки… не зубрил, но знакомился, — изобразил некоторое смущение я. — Но не запоминалось как-то.

Реально не врал — Гемин учебник “пролистнул”, ни черта не запомнил и забил.

— А на прошлом занятии… как-то, само собой, вспомнилось ранее прочитанное, да и вообще запоминать хорошо стал, — вывалил я.

— А инициации точно нет, видно, дар наследный или благословение божье, — задумчиво протянул собеседник. — Что ж, стало понятнее. У вас есть ещё вопросы, Гемин?

— Благодарю, господин Марцил, вы в полной мере удовлетворили моё любопытство, — “тестово” соврал я.

И не зря — некоторая ирония по физиономии бородача промелькнула. А значит, некий колдунский аналог “полиграфа” у местных есть, удоволетворённо отметил я. Возможно — телепатия и эмпатия, но — маловероятно.

А вообще, оказался Марцил дядькой симпатичным. С поркой, конечно, козёл, но, стоит признать, так поступили бы 99 % человеков. При этом, признание неправоты и прочее — большая россыпь жирных плюсов ему, в моей внутренней оценочной системе. В общем, хорошо, что такие люди тут есть, а то как-то “беспросветневато” в моём окружении было, довольно отметил я. И нет, бегать “хвостиком” я за физиком не буду, да и планы мои не поменяются, но сам факт существования подобного типа — отраден, поднимает как настроение, так и позитивизирует “ощущение Мира”.

— Тогда, Гемин, я вас не задерживаю. Если у вас появятся вопросы по физике — обращайтесь. С чародейством же — увольте, полюбопытствуйте в библиотеке, там есть довольно доходчивые труды, хоть и без подробностей, — продолжил бородач.

На этом мы и распрощались. Ну и продолжил я тренироваться, грызть гранит науки, как зубря, так и узнавая ряд моментов.

Конец ознакомительного фрагмента.