Европейский сезон

— А остановить этот ужас никак нельзя? — спросил Жо. — По-моему, рабство просто постыдная вещь, — мальчик посмотрел на Мышку и сердито добавил: — Я не про тебя говорю. Какая ты к черту рабыня? Я тебя вообще сестрой считаю.

— Ты лучше слушай Катрин, — смущенно сказала Мышка. — Я — боковая ветвь эволюции. Вряд ли, ТАМ таких как я, много.

Катрин хмыкнула:

— Боюсь, бессмысленно выяснять, кто кому родней приходится. А насчет тамошней ситуации… Общество, вероятно, неминуемо должно миновать все ступени развития. По-крайней мере, так учили классики марксизма-ленинизма, которые опять же надоели мне хуже горькой редьки. "Две лапы" при всей своей независимости, по сути, являются феодом короля. Если в столице сочтут владение рабами вполне законным делом, стоит ли нам пытаться построить демократическое общество в одной, отдельно взятой долине? Мы, конечно, стоим на отшибе, но обычно такие номера не проходят. Думаю, воинственно махать мечами и призывать к замене монарха мы не должны. Да, собственно, из Медвежьей долины нас вряд ли кто-то и услышит. К тому же, Жо, тебе будет полезно взглянуть на ситуацию с иной стороны. Так или иначе, в "Двух лапах", я, как Леди, являюсь олицетворением власти и закона. Король далеко, и большинство населения долины считает его сугубо сказочным персонажем. Власть, то есть я, обязана карать, миловать, и все такое прочее. С милостью как-нибудь разберемся. С врагами — тоже. По опыту могу сказать, — усекновение главы, процесс малоприятный, но по сравнению с другими видами умерщвления не слишком болезненный. Но как поступать с преступниками рангом посопливее? Я как-то пыталась пролезть в подвальные казематы "Двух лап". Там было все чудовищно завалено, но понятно, что те темницы место тесное и неуютное. Вероятно, найдутся кандидаты сгнить и там. Но как поступить с тем, кто спер мешок картошки, напился на посту, потерял копье, или пытался силой склонить к непотребностям какую-нибудь селянку? Отстроить домик с символическими замками и сажать туда? Да они сожрут на сумму большую, чем наворовали. Послать на лесоповал или земляные работы? В общем, — где здесь заканчиваются исправительные работы и начинается рабство? Сейчас людей в Медвежьей долине мало, но если мы будем притворять в жизнь, все что задумано, — население увеличится. Соответственно, и преступность подрастет. Подумаете, пока есть время осмыслить. Ведь эти проблемы нам решать. Боюсь что Энгус и Блоод, при всех своих достоинствах, не способны поддерживать настоящую дисциплину…

В апреле как-то сразу и бесповоротно потеплело. Флоранс и Катрин неторопливо гуляли до самой реки, наблюдали, как возвращаются птицы. Цуцик шнырял по кустам, не стесняясь разнообразить свое меню, всем, кто подвернется на зуб. Подруги беседовали об актуальном:

— Как даст ногой, — озабоченно бубнила Катрин, держась за живот, — и на фига мне футболист?

— Ты тоже любишь ногами помахать, хотя и не футболистка, — хихикнула Флоранс. — Из тебя наверняка какая-нибудь воительница выпрыгнет.

— Как же, воительница. Я чувствую, что это мальчик.

Обсуждать эту тему и строить догадки подруги любили. В общем-то, узнать пол детей не представляло особого труда, — в госпитале обе женщины регулярно проходили ультразвуковую диагностику. Наоборот, достаточно трудно было не услышать ничего лишнего. На этот случай у Катрин был разработан хитроумный план, который частично уже воплотила в жизнь Мышка, являющаяся посредницей между святилищем медицины и подругами-хозяйками. Флоранс это казалось довольно смешным и нелепым, — претворятся слепыми и глухими. Все равно, — правда где-нибудь, да всплывет. Ну, если Катрин хочет, — пусть играет в конспирацию. В последнее время Кошка вела себя спокойно, хотя стала до удивления ворчливой.

— Кэт, внуки от тебя будут удирать в лес. Лучше дружить с вег-дичами, чем бесконечно слушать твое брюзжание, — сказала Флоранс, подставляя лицо теплым лучам.

— Я ворчу только когда беременная, — Катрин обняла ее за плечи и прижалась животом. — Надеюсь, до старости это пройдет.

— Не уверенна, — сказала Флоранс. — Ты можешь стать ужасным тираном. Внуки будут просто рыдать от тебя.

— Да фиг с ними, с внуками. Лишь бы ты меня любила.

— Куда же я денусь? — улыбнулась Флоранс. — Разыщу какое-нибудь дарковское средство, чтобы оглохнуть, и буду кивать на все твои ворчливые речи с радостной идиотской улыбкой.

Катрин засмеялась:

— Нет уж, — подсыпь лучше мне что-нибудь. Я онемею, и наступит общее благоденствие.

Они уже подошли к опушке, когда бегущий впереди Цуцик резко остановился и навострил уши. Катрин схватила подругу за руку:

— Стоп. К нам гости.

У дома стоял большой, заляпанный грязью по самую крышу, джип. Возле машины торчал какой-то незнакомый мужчина.

Катрин сплюнула под ноги:

— Знала же я, что так и будет. Понесло же нас гулять без ружья.

Флоранс растерянно пожала плечами:

— Кто же знал? И Мышка уехала…

Действительно, Найни с утра отправилась в город, а Жо уже неделю жил у индейцев, приобщался к секретам ремонта каноэ. Дом был пуст.

— Ничего страшного, — спокойно сказала Катрин, проверяя пистолет. — В случае чего, мы с ним и втроем справимся. Давай-ка, Цуцик, проверь — нет ли кого в кустах у дороги?

Пес нырнул в заросли. Флоранс машинально потрогала рукоять ножа, — теперь нож в специально сшитых подругой ножнах, всегда крепился на левом запястье, прикрытый рукавом.

— Скорее всего, — заметила Катрин, — оружие не понадобится. На засаду не похоже. Что-то от нас нужно этому мужику.

— И что нам делать?

— Как что? Я пойду и поговорю, — Катрин улыбнулась. — Не вздумай волноваться.

Вернулся Цуцик. Посмотрел укоризненно, — в кустах никого не было, совершенно зря гоняли несчастного уставшего пса.

— Ну и ладненько, — сказала Катрин. — Мы с Цуциком пойдем, пообщаемся. А ты Фло, наблюдай. В случае если что заметишь, подай голос, и отступай. Иди вдоль гребня над ручьем, — там земля подсохла, следов не будет. Где у нас север?

— Там, — Флоранс не думая, ткнула рукой.

— Молодец. К трассе легко выйдешь. Не паникуй.

— Пожалуйста, осторожно, — дрожащими губами выговорила Флоранс.

Катрин только улыбнулась. Выглядела она веселой, и брюзжать явно не собиралась. Флоранс смотрела ей вслед и старалась удержать слезы…

Все обошлось. Флоранс хорошо видела, как подруга разговаривает с незнакомцем. Цуцик спокойно сидел у ног хозяйки. Буквально через три минуты незнакомец сел в машину, и двинулся к лесной дороге. Катрин помахала вслед.

— Кто это был? — спросила Флоранс, когда подруга с Цуциком вернулась к опушке.

— Представитель работодателя, — Катрин радостно улыбалась.

— Тебя опять хотели забрать?

Катрин хихикнула:

— Видела бы ты его лицо, когда я показала свой животик. Вояки почему-то впадают в ступор от одной мысли, что боец может подзалететь. В общем, — мне предоставлен отпуск. Почему-то неоплачиваемый.

— Глупость какая, — Флоранс всхлипнула.

— Ой, ну что ты? — изумилась Катрин, обнимая ее.

— Я сдерживалась. Черт! Кэт, почему ты сразу перестала ворчать? Черт, черт, черт! Ну что они все пристают к тебе? Нам нужно срочно удирать.

— Ну, родить мне все-таки дадут. А вот потом засиживаться, действительно не стоит. Я даже не поняла, кого именно он представляет. Проходной двор какой-то, а не мир, — нигде не спрячешься…

Родила Флоранс 16 августа.

Последнюю неделю они с Катрин провели в госпитале. Несмотря на кондиционеры, было душновато. Катрин выглядела несчастной. Живот ее вел себя очень буйно. Да и сама Флоранс, несмотря на то, что ее беременность протекала очень спокойно, в последние дни чувствовала себя тяжко.

Бедра ныли. И поясница. Тяжесть смесилась вниз. Флоранс это чувство было знакомо. Она потерпела до обеда, но за столом только с трудом выпила минеральной воды: