Европейский сезон

— Мне нравиться в отставке. И обывателем быть нравиться. Когда ты рядом. А клуб и тренировки, — это так, — времяпровождение, снимающее излишнюю агрессивность. Я, знаешь ли, очень агрессивная особа. Кстати, я могу тебя пригласить в одно агрессивное, но милое местечко?

— Куда именно? — с некоторой настороженностью поинтересовалась Флоранс.

— Просто в тир. У Порте де Ванвес есть очень спокойное заведение. Может быть, ты перестанешь относиться к одному известному нам предмету как к дремлющей гадюке.

— К тому предмету, что претворяется спящим среди твоих бюстгальтеров? — Флоранс покачала головой. — По правде говоря, мне кажется, эта здоровенная железка нужна тебе не больше чем те самые бюстгальтеры. И то, и другое, ты не собираешься носить. И зачем так много пуль? Сидят в коробках как металлические насекомые.

— Не пули, — патроны, — улыбаясь, поправила Катрин. — Отнесись к этому имуществу как к набору моих личных транквилизаторов.

— Если тебе будет спокойнее, — можешь хоть гаубицу нам под кровать запихнуть.

— О! — Катрин засмеялась, — твое военное образование растет на глазах.

— Еще бы, — сын носит погоны и является домой лишь чтобы вдоволь поштурмовать какие-то подземелья, а ты норовишь сбежать в тир. Ладно, поскольку мы приехали, я пойду и займусь чем-то мирным, — сдеру шкуру с ночного администратора, или уволю пару барменов. Мне нужно развлечься. Если останется пара минут, — почитаю в Сети про гаубицы.

— Отличный план. Только видишь вот это, Фло… — Катрин постучала по циферблату своих спортивных часов.

— Вижу. Тебе необходимо поменять часы. Эти будешь надевать только на свои марафоны в компании Цуцика.

— Я имею в виду, что мы быстро доехали. До начала твоей работы остается еще пять минут. Даже, шесть. Посиди со мной, пожалуйста.

— Охотно. Похоже, ты не слишком торопишься в библиотеку?

— А что там делать? Уволить мне там некого, вероятно, даже шкуру не удастся содрать с какого-нибудь красавчика.

Флоранс, улыбаясь, оперлась локтями о руль:

— Любишь снимать скальпы?

— Ужасно. Прямо весь день насмарку, если не освежую пару бледнолицых.

— Я видела твои индейские шахматы. Они, действительно, расписаны кровью?

— Естественно. Каждая фигурка — символизирует отдельную великую жертву воинов хаяда.

— Что ты так на меня смотришь, индианка? — тихо спросила Флоранс.

— Ты очень красивая. И тебе безумно идет эта прическа. Я когда вижу твой затылок, у меня даже бедра сводит.

— Этой стрижке уже сто лет, — прошептала Флоранс.

Пальцы подруги скользили по высоко открытому стрижкой затылку. Подкрашенные и удлиненные тушью ресницы Флоранс затрепетали. Катрин неуловимо придвинулась ближе. Теплые, нежные губы скользнули по скуле, спустились к шее.

— Что ты делаешь? — прошептала Флоранс.

— Три минуты ни о чем ни думай. Только три минуты…

Небольшой "Рено" застыл в углу совершенно пустой стоянки. Только по улице проезжали редкие машины. Блестел непросохший после утреннего дождя асфальт.

…Фло сидела неподвижно, откинув голову на подголовник сидения. Глаза закрыты, только неглубокое частое дыхание вырывается из груди. Блузка глубоко расстегнута. Белоснежный бюстгальтер совсем не мешает губам и пальцам подруги. Остановить ласки и поцелуи нет сил. Как же хорошо! С бюстгальтером что-то происходит. Ну и пусть.…Когда алчные губы целуют сосок, Флоранс коротко вздрагивает. Кончик языка ласкает с нежностью мотылька и Фло не хватает воздуха. По внутренним сторонам бедер бегут крошечные искорки, щекочут, побуждают застонать, начать выворачиваться, выпутываться из одежды. И Флоранс испытывает почти невыносимую благодарность, когда нежная бесстыдная рука начинает скользить по ноге, согревать искорки возбуждения. Как чудесно… стыдно, но чудесно.… Ай, — подол юбки начинает ползти вверх. Флоранс понимает, что сейчас позволит все что угодно. Плевать, что одинокая машина, должно быть, привлекает лишние взгляды. Лишние, лишние, совсем лишние… О-о-ох! — трусики не мешают нежному вторжению. Нестойкая горячая плотина сейчас не выдержит. Ой, ужас, — что девочка подумает о тебе?! Она о тебе хорошо подумает. Хорошо, хорошо, хорошо! Руки, губы, пальцы… Фло чувствует себя раздвоенной коллаборационистской, — мозг еще протестует, но все остальное полностью поддерживает вкрадчивых безжалостных оккупантов. Собственные руки вцепились в руль, пытаясь удержать неизвестно что. Боже милостивый, — всегда как в первый раз!

Когда темноволосая голова подруги внезапно, — и так ожидаемо, — скользнула вниз, Флоранс дернула коленями. Рука инстинктивно схватила по-мальчишески стриженый затылок Катрин, с обреченным отчаянием вжала плотнее.

— Да! Еще! Ой, нет! Какая же я с-с-сука!

Фло пыталась утихомирить загнанное дыхание, Катрин уже застегивала ее блузку.

— Ой, Кэт, что же с нами будет? — жалобно прошептала Флоранс. — Как ты думаешь, существуют клиники для лесбиянок-нимфоманок?

— Думаю, специализированных нет. Будем лечиться на общих основаниях. Главное — попасть в одну клинику.

— Тогда нас сразу отправят на электрический стул. Для полной изоляции от общества. Ты же практически американка. Возьмешь меня с собой?

— Думаешь, бывают двухместные электрические стулья? Или мы на одном поместимся?

— Издевайся, издевайся. Нам вполне бы подошел электрический диван. А почему у меня кисть болит? — Флоранс машинально сжимала и разжимала пальцы.

— Ты здорово врезала кулаком по рулю, — Катрин хихикнула. — Хорошо, что по клаксону не попала. А еще ты вспоминала очень грубые словечки.

— О, боже! Кэт, нужно что-то делать.

— А как же. Я сейчас поеду в библиотеку. Ты пойдешь сдирать шкуры. Мы уже перебрали регламент на три…, уже почти на четыре минуты.

— Ненавижу я твои дурацкие часы! Сегодня же попробую купить тебе другие.

— Замечательно. Иди, работай. Только портфельчик не забудь, — Катрин очень нежно коснулась губами щеки подруги. — Это было здорово.

— Боюсь, я не могу опровергнуть сей непристойный факт, — Флоранс вышла из машины. Катрин открыла дверцу, чтобы пересесть за руль.

— Фло, если будешь выбирать часы, — желательно чтобы они были с секундной стрелкой. Мы с тобой очень занятые девушки.

Флоранс обернулась:

— Обязательно, — секундомер, будильник, радио, USB-порт, компас и аварийный маяк. Мне кажется, часы со всей этой дрянью у тебя уже есть. Я хочу видеть на твоей руке красивую вещь, а не безобразный набор для экстремального выживания. Позвони мне после тренировки, пожалуйста.

Катрин кивнула. Смотреть на уходящую Фло было сплошным удовольствием. Деловой костюм сидел безупречно. Высокие каблуки делали подругу еще стройней, а портфель с ноутбуком по тону идеально подходил к цвету жакета. Походка немного неуверенная, но это через пару минут пройдет. Скажется тонизирующий эффект маленького экспромта. Катрин глупо заулыбалась, — а ведь всё будет хорошо. Эта изящная утонченная женщина не только любит тебя, — она действительно начинает верить в то, что от этой любви ей некуда деться.

Катрин вышла из раздевалки. После душа волосы почти высохли. На татами работали две пары середнячков. Клод, только что проведший спарринг с Катрин, еще не пришел окончательно в себя и отсиживался на сложенных в углу матах. Увидев девушку, нашел силы улыбнуться и показать пальцами "ОК". Хороший парень, но двигается чересчур медленно и упорно считает партнершу американкой. Вообще Катрин смущала местная привычка уделять слишком много внимания ударам ногами. Савате и шоссон[1], конечно, стили, вызывающие уважение своим возрастом, но что с того возраста толку? Бывшая когда-то тесная связь с фехтованием почти исчезла, руки всегда остаются пусты, удары хоть и точные, но далеко не всегда мгновенно выводящие из строя противника. Катрин с сожалением вспоминала оставшийся за океаном закрытый клуб по "таун экшен". Вот там делом занимались. Впрочем, народ и в здешнем клубе вполне приличный, доброжелательный, несмотря на то, что женщины к ним приходят редко. Со временем, возможно, удастся выйти на действительно серьезную школу боя. Пока Катрин нащупать ничего не удавалось, — клубы как клубы, — экстремальный спорт, но не больше. Или весь народ здесь такой мирный? Кроме как жечь ни в чем не повинные автобусы, аборигены уже ни на что не способны?