Европейский сезон

— Едва ли. Ты говоришь по-английски, а здесь этого очень не любят. А насчет ревности, — она нормальная. Кажется, у нее муж есть.

— Надо же, — удивилась Катрин. — Такая рожа, — а муж в наличии. Везет же некоторым.

— Не издевайся. Здесь все дамы тусклее твоей Мышки. Это считается нормальным и приличным.

— Мышка совсем не тусклая. Ты ее просто не разглядела.

— Несомненно. За три месяца, где же мне ее успеть рассмотреть.

— Ну, Фло, ты очень занятая дама. Кроме того, ты предпочитаешь смотреть на меня.

Флоранс вздохнула и отложила третий надкусанный кусок. Ну, как не смотреть на девчонку. Длинноногая, красивая, гибкая как пантера. Фу, пошлое сравнение, но ничего другого в голову не идет, — из кошачьих она, тут уж ничего не поделаешь. Дикая, дикая кошка. Улыбается весело, легкомысленно. Только не обманет, — совсем она не легкая. И она о чем-то думает, волнуется. И не так уж ей весело.

— Что будем делать, Кошка?

— Доедим пиццу. Потом ты будешь работать, а я вернусь в машину и буду тебя любить с улицы.

— Довольно извращенно. Надо ли это понимать как намек на то, что наша любовь несколько одностороння? Тебе кажется, что я к тебе равнодушно отношусь?

Теперь изумрудные глаза совершенно серьезны. Оттуда, из зелени, дунуло холодом. То, от чего у Флоранс вздрагивало сердце, — котенок умеет легко убивать. Хладнокровно, без сожалений. Как может выглядеть девушка, отнимающая жизнь со равнодушием того здоровенного волосатого типа, с засученными рукавами, что работает на бойне? Или сейчас там носят белые халаты и убивают электричеством?

— Ты меня любишь, Фло. Но любишь еще не так как нужно, — тихо сказала Катрин.

— А как нужно? — прошептала темноволосая дама, крепче упираясь локтями в стол. В глазах неудержимо поплыло от подступающих слез.

Катрин отпихнула в сторону коробку с остатками пиццы, навалилась животом на исчерканную распечатку графика собеседований. Загорелое, не городское лицо приблизилось. Взгляд изумрудных глаз впился в глаза Флоранс.

— Нам нужно научиться, — прошептала Катрин. — Любовь сложнющая штука. Но мы с тобой главное, что есть друг у друга.

Флоранс коротко всхлипнула:

— Кэт, я тебя очень люблю. Но я не могу забыть, что у меня есть сын, работа, что я на пятнадцать лет старше тебя. И не смогу забыть о том, что есть у тебя самой.

Катрин плюхнулась обратно в кресло, и совершенно несвойственным ей жестом, всплеснула руками:

— Да ты что, Фло?! Как можно об этом забывать? Мы что, с тобой, истерички какие-нибудь? Нам разве серенады и сцены у фонтана нужны? Да ни фига подобного. Мы с тобой будем думать, строить графики и планы. Всему найдется место. Неужели твоего парня, моих хвостатых и нехвостатых оболтусов, любимую работу, личную жизнь и развлечения, нельзя устроить так, чтобы всем нравилось? Ты составишь проект, а я обдумаю как обойти с флангов опорные пункты противника. У нас получиться.

— Ну, разве что, если ты возьмешь на себя фланги и объяснишь, что значит "ни фига подобного", — Флоранс пыталась улыбаться.

Катрин выковыряла из кармана джинсов платок, и снова навалившись на стол животом, принялась нежно промокать щеки подруги.

— Фло, нам предстоит жутко сложный процесс. Но у нас обязательно получиться. Любовь нужно взращать и охранять. Ну, там прививки разные делать, опрыскивания, натаскивать прочий навоз и удобрения.

— Ты жутко поэтичная, — пробормотала Флоранс, покорно подставляя щеки платку.

— Ага. Во мне уйма достоинств. Почти столько же, сколько и недостатков. Мы всё сделаем как нужно. Ты поговоришь с Мышкой, и я вылеплю из нее то, что тебе понравиться. И вообще, действительно, составь список спорных вопросов.

— Не упрощай, детка. Людей нельзя лепить как глину. Мне кажется, ты слишком упрощаешь.

— И не думаю. Перед нами тысячи вопросов. Но мы справимся, — Катрин с досадой глянула на дверь, и снова сползла с широкого стола в кресло. — Вот ты, Фло, дергаешься, опасаясь, что кто-нибудь войдет. Почему не скажешь прямо?

— Ты и сама догадалась.

— Догадалась. Кстати, жаль, что дверь нельзя запереть. На диво удобный и просторный столик, — Катрин коротко улыбнулась. — Но иногда, Фло, я могу и не догадаться. Я, знаешь ли, очень талантливая, но не гениальная. Может, — ну её к черту, тактичность, а? Я не обижусь, если ты на меня рявкнешь.

— Я не хочу на тебя рявкать.

— Жаль. Я иногда слышу, как ты разговариваешь по телефону. Если бы ты могла командовать и мной, мне бы было куда проще.

— С какой это стати?

— Я бы знала, что ты меня меньше боишься, — Катрин глянула исподлобья.

— Я тебя не… — начала Флоранс и замолчала.

Катрин грустно улыбнулась:

— Вот, — маленький шажок в нужном направлении. Зря мы это никогда не обсуждали. Я довольно пугающее создание. Грехов на мне много. Честно говоря, я и сама себя иногда боюсь. У меня синдромы должны быть, — ну, знаешь, — вьетнамский там, афганский.… Но я что-то их не ощущаю. Или не могу распознать. Кровь иногда сниться, мины сняться, будь они прокляты. Но я понимаю, как к такому чудищу как я можно относиться.

— Черт! Замолчи, Кэт. Ничего ты не понимаешь. Уж совершенно точно меня смущает не та ерунда, которую ты сейчас несешь. Синдромы у нее. Чушь какая. Лучше скажи своей Мыши, чтобы платки носовые тебе чаще меняла. Этой тряпочкой только пилинг каким-нибудь старым мартышкам делать.

— Скажу, — Катрин улыбнулась. — Но вообще-то, копаться в моих карманах грызуну не позволяется. Так что это я сама виновата.

— Ну, так будь любезна справиться со столь глобальной проблемой.

— Обещаю. Еще, знаешь, я не буду никого убивать. Честное слово.

Флоранс сердито фыркнула:

— Можно подумать, я тебя считаю какой-то маньячкой. Нечего притворяться романтичным и туманным Потрошителем. Я тебя и так люблю. А сейчас иди отсюда. Что-то мне работать захотелось.

— Исчезаю, — Катрин подхватила коробку с пиццей.

— Куда ты ее тащишь?

— Доем в машине. Ты ведь ее выбросишь? А бросаться продуктами большой грех.

— Представь себе, я об этом знаю. Оставь здесь. Себе еще купишь. Боюсь, у меня не будет времени заказать что-то не столь ядовитое.

Катрин мигом сунула коробку на полки с папками, смела со стола крошки.

— Кэт! — с негодованием сказала Флоранс, — Для уборки здесь держат целый штат местных "мышей" и секретарш. Ты мне нужна совершенно для другого.

— Да, босс, — девушка чмокнула подругу в подставленную щеку, потом в шею. Флоранс с довольно-таки мстительным удовольствием ущипнула туго обтянутую джинсами попку.

— Ах, босс, вот с замком у вас непорядок, — мяукнула Катрин.

— Проваливай, искусительница…

Кабинет опустел. Флоранс с ненавистью уставилась в монитор. Боже, неужели еще и работать нужно?

[1] Битва у Тагинэ — сражение византийцев с готами в 552 г.

Глава 3

Внизу глухо стучала музыка. Посетителей не меньше чем вчера. Замечательно. Рейтинг, нам нужен достойный рейтинг. У Флоранс ломило виски. Она сделала крюк, спустилась по служебной лестнице. Смотреть в сторону сверкающих огней и медленно танцующих лазерных лучей совершенно не хотелось. Устала мадам-менеджер.

Лавируя между машин на стоянке, она мрачно подумала, что сил уже не хватает. Не девочка, — нельзя столько работать. От того чем ты занимаешься, действительно не должно тошнить.

Фигура Катрин возникла между машин в отдалении, дабы не напугать.

— Тебя когда-нибудь задержит охрана, — сказала Флоранс.

— Они меня не видят, — заверила Катрин, отбирая портфель с ноутбуком.

Флоранс плюхнулась на сидение.

— Кэт, глупо так долго меня ждать.

— Чем еще заниматься такой бездельнице как я? Начнутся занятия в университете, буду с тем же успехом отсиживать задницу там.

Флоранс укоризненно качнула головой, — возражать вслух не было сил.

Машина выехала со стоянки. Флоранс сидела, прикрыв глаза. Запах салона, смешанный с духами Кэт, шуршание шин, движение воздуха, хлынувшего с пустынной темной улицы, действовали умиротворяющее.