Страница 9 из 13
На шоколадной части рисую белым кремом два сплетенных сердца.
– Как?
– Шикарно, как всегда, Катерина Санна, – восхищенно цокает языком Игнат.
Василий одобрительно кивает.
– Красиво. Со вкусом. Умница, Катюша!
Фотографирую торт, упаковываю его в коробку, подписываю и ставлю в холодильник.
– Василий Викторович, с тебя тоже фото. Не забудь.
– Сделаю.
Снимаю фартук, перчатки, иду в зал к Дине.
– Пересветовым можно звонить, заказ готов.
– Хорошо, сейчас позвоню. Катерина Санна, к вам посетитель.
Дина кивает на кого-то позади меня. Оборачиваюсь.
– Вы были заняты, – оправдывается Дина, – я предлагала позвонить завтра для встречи, но девушка сказала, что дождется сегодня. У нее что-то важное.
На диванчике нога на ногу сидит молодая женщина лет тридцати пяти в брючном костюме горчичного цвета. Под пиджаком белый топ, русые волосы завиты в локоны, рассыпаны на плечах. Сумочка рядом. Посетительница увлеченно листает альбом с нашими тортами.
– Здравствуйте! Вы ко мне? – подхожу к женщине.
Она захлопывает альбом, кладет его на столик. Встает, прихватив сумочку.
– Екатерина Александровна? – быстро окидывает меня внимательным взглядом, растягивает губы в приветливой улыбке. Точечно рассматривает мое лицо. На ее написано: я что-то про тебя знаю, но не скажу. Интересненько.
– Да.
– Здравствуйте, меня зовут Кира Олеговна Вертинская, можно просто Кира. Я из журнала "Территория выбора".
Вертинская одним движением вытаскивает из сумочки названные журналы. Показывает их мне, держа веером. Один я уже знаю, другие, видимо, предыдущие.
– Вы не могли бы уделить мне десять минут вашего времени? Это касается рекламы.
Мне кажется, пол под ногами начинает как-то странно двигаться. Боюсь потерять опору, на всякий случай хватаюсь за край витрины. "Территория выбора" – так называется журнал, в котором Яна нашла себе "папу". Но это же ничего не значит, да? Ко мне уже приходили агенты из телевидения, радио и газет, предлагали рекламу на своих площадках, с некоторыми мы успешно сотрудничали, когда открывались и набирали обороты.
Приглашаю Вертинскую к себе в кабинет, заказав Дине по чашке чая для нас с гостьей.
Цокая каблучками белых босоножек, она проходит и присаживается на предложенное ей кресло. Легкий шлейф хороших духов витает в воздухе.
– Екатерина Александровна, я успела познакомиться с вашей продукцией и хочу выразить свое восхищение. Ваши торты великолепны. Вы знаете, они на слуху у всего города.
Признание искреннее. Вертинская – приятная женщина, и мы могли бы в будущем посотрудничать, если бы не одно но.
– Спасибо, – сдержанно улыбаюсь. Внутренне нервничаю, хотя уверяю себя, что повода нет.
Есть.
Если бы не Яна с фотографией того мужчины и желанием заполучить его в папы, беседа была бы намного непринужденнее, а сейчас это чистая пытка. Не могла госпожа Вертинская прийти на несколько дней раньше?
Собраться помогает пауза, заполненная приходом Дины с чаем и пирожными. Пока помощница расставляет чашки, прихожу в себя, настраиваюсь на деловой разговор. В конце концов, мне нужно только выслушать Киру Олеговну и вежливо попрощаться после.
Дина уходит, а Кира продолжает разговор.
– Наше агентство радо сотрудничать с вами. Завтра во второй половине дня удобно будет провести съемки? Скажем, часа в четыре? Предлагаю у вас в кондитерской, отличный антураж…
– Какие съемки? – прерываю дамочку. – Ничего не понимаю.
– Рекламные съемки, – все также очаровательно улыбаясь, поясняет Вертинская. – Я думала вы в курсе.
– В курсе чего?
– Через неделю мы выпускаем очередной номер журнала. Для вас зарезервировано место на обложке и рекламная статья на две страницы.
Говоря все это, Кира тыкает пальчиком на обложку последнего номера, затем раскрывает журнал в самом начале, показывает чью-то статью. Начинаю подозревать, что меня с кем-то перепутали.
– Поверьте, – продолжает Вертинская, – это очень выгодное место и самое просматриваемое по статистике. Завтра мы можем сделать фотосъемку, отобрать фотографии, в понедельник придет наш корреспондент, побеседует с вами, вашими коллегами. Текст статьи обязательно будет согласован с вами. Вы не волнуйтесь, мы все успеем, вам понравится. Тираж нашего журнала…
– Стоп. Кем зарезервировано? О чем вообще речь? Я не заказывала рекламу!
– Ну как же, – теряется Кира Олеговна, – я лично беседовала с вашей помощницей, она сказала, вам очень нужна реклама.
– С Диной? Она не решает такие вопросы.
– Не с Диной. С Ксенией Валерьевной Каретниковой.
– С кем? Я не знаю таку…
И тут меня озаряет! Ксюха! Для меня она со школы Макарская, а фамилия Влада как-то не отложилась у меня в памяти. Что она задумала? Зачем? Почему не предупредила?
– Одну минуту, мне срочно нужно позвонить. Угощайтесь.
Прихватив телефон, оставляю Вертинскую одну в кабинете. Выхожу в зал, набираю Макарскую, мать ее, Каретникову.
– Ксюха! – рычу в трубку, едва слышу ее голос. Громко говорить не могу, везде люди. – Что все это значит?
– Что?
– Какая реклама? Какие фотосъемки? Зачем?
– Блин, Кать, прости, закрутилась, забыла тебя предупредить. Я договорилась о рекламе твоей Карамельки в журнале. Считай, это подарок моей крестнице на день рождения.
– Но мне не нужна реклама, Ксюша! Мы и так с заказами не справляемся. В субботу ночевать тут будем, потому что у нас большой заказ на воскресенье. Очень большой, Ксю!
– Катя, ты обещала мне, что не будешь мешать исполнять желание Яны. Я все организовала. Завтра семейная фотосессия в Карамельке. Мне обещали, что часа будет достаточно. Всего час твоего драгоценного времени – это все, что от тебя требуется, дорогая моя.
– Что значит семейная?
– Ты, Яна и Глеб.
– Какой Глеб?
– Тот самый. Из журнала.
Мама дорогая!
А Ксюша продолжает пламенно убеждать меня, только голос ее я практически не слышу. Оглушенная новостью о возможной встрече с тем самым мужчиной из рекламы, невидящим взглядом смотрю в окно. Держу телефон возле уха, в которое бубнит Макарская.
– Поработаете вместе, присмотритесь друг к другу, может быть он Яне не понравится. Ты не переживай, отнесись к этому как к очередному заказу просто в другом формате. Всего лишь час. Ради дочки. Ка-ать?
Скидываю звонок. Слов нет. Одни эмоции. Бешеные!
В голове не укладывается выходка Макарской. О чем она думала, затевая встречу с мужиком из рекламы и моей дочки? Как можно играть чувствами людей? Ребенка? Маленькой наивной девочки, для которой все люди пока еще хорошие? Что будет с Яной потом, когда псевдопапа исчезнет? А он обязательно исчезнет!
Возвращаюсь в кабинет.
– Кира Олеговна, произошло недоразумение. Мы с Ксенией Валерьевной неправильно поняли друг друга. Я отказываюсь от рекламы, отменяйте съемки.
– Но как же… – растеряно хлопает густыми ресницами Кира, – ведь проплачено.
– К сожалению, этот вопрос будете решать с Каретниковой. Можете устроить семейную фотосессию ей лично. А сейчас извините, у меня много работы.
– М-м, я поняла, – с растяжкой ответила Вертинская. Не ожидала она такого исхода встречи. Я, признаться, тоже. До сих пор не могу успокоиться. – Я оставлю вам мою визитку, если передумаете, позвоните.
Это вряд ли.
Кира достает из сумочки карточку, кладет ее на стол.
– Хорошо. Всего доброго, – холодно прощаюсь с Вертинской и выдыхаю свободно, когда за ней закрывается дверь.
Выбрасываю визитку в урну.
Отпиваю остывший чай.
Трындец!
Ксюха звонит и звонит. Не беру трубку. Не могу. Не хочу с ней разговаривать. Мне надо переварить ситуацию.
"Кать, ответь!" – пишет.
Ну уж нет. Не сейчас.
"Я все объясню! Давай поговорим?"
"Нет!" – не выдержав, отвечаю.