Вечный день

— И что это значит? — ошарашенно выдавила Хоппер.

— Американцы в конце концов сдаются, — вздохнул Дэвид. — Наверняка они голодают. О нехватке продовольствия у них догадаться было несложно, но, по-видимому, дела обстоят гораздо хуже, чем мы полагали. Так или иначе, новость сама по себе грандиозная. Эпоха Разделенного королевства уйдет в прошлое. Они получат гражданство, границу с Американской зоной упразднят, и так далее, — он немного помолчал. — Не понимаешь? Давенпорт получает все. Огромную дополнительную рабочую силу — хоть в поля, хоть в армию — и территорию… Он жаждал этого долгие годы, и, похоже, американцы теперь готовы уступить ему. Еще это означает, что он завладеет дубинкой, которой сможет грозить и скандинавам, и русским. Черт, да он половину планеты сможет разнести, когда заполучит ядерное оружие.

— Думаешь, он применит его?

— Сложно сказать. Все эти годы мы знали, как он по нему сохнет. Но, может, удовлетворится фактом наличия в своих арсеналах, — Дэвид повернулся к Хоппер. Во время короткой речи он успел раскраснеться. — Ладно, твой черед. И что же, по-твоему, Торн хотел, чтобы ты нашла?

— По правде говоря, мне кажется, я уже нашла это, — Элен пришлось перевести дыхание. Вот-вот она поделится с кем-то другим своей самой значительной находкой. И даже глубоко укоренившееся недоверие к людям было не способно сдержать ей язык. — Ты же понимаешь, это секрет.

— Ну а как же, Элен, — ухмыльнулся Дэвид.

— Ладно. В общем, в доме Торна я обнаружила одну фотографию, — и Хоппер рассказала о разбитой рамке и семейном снимке с диагональным разрезом. Затем описала спрятанную фотографию с загадочной коробкой и перечислила имена на ее обратной стороне: Холлис, Ли, Дрэбл, Симонс, Гетин. Последний, добавила она, единственный не перечеркнутый.

— Так вот зачем тебе понадобился этот Гетин.

— Вот именно.

— Фотография у тебя с собой?

— Нет. Я ее спрятала.

— Жаль, не отказался бы взглянуть. Так ты считаешь, Торн и подразумевал этот снимок?

— Возможно. Или же он хотел, чтобы я нашла саму коробку. Но я совершенно уверена, что Уорик и Блейк затем и забрали меня с платформы, чтобы я вывела их на снимок или коробку. Поэтому мне нужен Гетин. Думаю, ему есть что рассказать. Так ты нашел его?

— Нашел.

— И где же он?

— Ответ скорее всего тебе не понравится…

— Дэвид, просто скажи.

— Он умер четырнадцать лет назад.

У Хоппер так и заныло под ложечкой.

— Не может быть!

— Я проверил, Эл. Он мертв.

— Я тебе не верю.

— Есть некролог. Мы же его и опубликовали, черт побери. Сама посмотри, — он достал из кармана листок бумаги, оказавшийся копией газетного некролога. Заголовок гласил: «Талантливый ученый ушел из жизни в возрасте тридцати шести лет». На фотографии был изображен тот самый мужчина, что и на групповом снимке. Дэвид заговорил снова: — Почему, по-твоему, этого не может быть?

Хоппер вспомнила рассказа Чендлера: «Прогуливался по улице Уайтхолл и там-то и наткнулся на него. Он заходил в одно из ведомств — службу внутренней безопасности, да-да». Достав блокнот, она отыскала нужную запись.

— Вот. Три года назад он был жив. Чендлер, бывший коллега Торна, опознал его. Старик в этом совершенно уверен.

— Может, все-таки обознался?

— Нет, — и все же в глубине души Элен одолевали сомнения. Собственные возражения представлялись ей лишь оборонительными: так действует упрямец, неспособный признать свою неправоту. — Он не может быть мертвым.

— Как скажешь, Элли, — вздохнул Дэвид. — Я всего лишь навел о нем справки.

— Знаю. Прости, — Хоппер почувствовала, как на глаза у нее непроизвольно и так глупо наворачиваются слезы. Последние двое суток она толком и не высыпалась. Ей так недоставало платформы и ее простоты. Снова сделав глубокий вздох, она продолжила: — Есть еще кое-что.

И вслед за этим выложила про книжный магазин Фишера, про обнаружение трупа и передатчика и про отчаянно дожидающегося новостей американца на другом конце линии связи. Призналась, что рация сейчас лежит у нее в сумке. Слушая ее рассказ, Дэвид в какой-то момент схватился за голову, а затем отрешенно уставился в глубь парка. Хоппер подытожила:

— Получается, Торн пытался что-то передать Фишеру, который затем переслал бы это американцам. Ситуация смахивает на невыплаченную страховку. Похоже, теперь они хотят добиться выплаты через меня.

Дэвид уставился на нее, но промолчал. Она продолжила:

— И мне кажется, что эти новости об американцах — что ты рассказал о сделке — наверняка как-то со всем этим связаны. Что бы ни находилось в коробке Торна или что там изображено на фотографии, это имеет отношение к договору с американцами. Определенно. Как считаешь?

Дэвид едва заметно покачал головой и сурово спросил:

— Элли, какого черта ты творишь?

— Всего лишь пытаюсь разобраться, что нам теперь делать. Как заполучить коробку, чем бы она ни была.

— Да нет же. Я не про то… — он развел руками. — Люди гибнут, а ты как ни в чем не бывало шляешься посреди всей этой заварухи.

— Все я понимаю, Дэвид. Не такая уж и дура. Я отдаю себе отчет об опасности, — Хоппер указала на свою заплывшую щеку.

— Нет, не понимаешь. Черт, да можешь ты хоть раз в жизни выслушать совет? Нет, конечно же, не можешь, — Дэвид тяжело вздохнул. — Ты понятия не имеешь, насколько опасны эти люди. Они же просто психи. Будешь сопротивляться — и тебе конец. Побоями уже не отделаешься. Просто пристрелят и бросят где-нибудь. Никто и не узнает.

Он покраснел. От собственного гнева ему явно было неловко, однако он все равно продолжал:

— Если ты вдруг исчезнешь, мне будет тебя не хватать… Конечно, как и другим твоим друзьям, — вот только удивлен я этим не буду. Непонятная хрень с фотографии нужна им позарез. Советую тебе вернуться на платформу, продолжать работать и позабыть о всей этой истории.

— Странно слышать от тебя такое, Дэвид. Насколько помню, раньше тебя больше всего волновало, относится событие к разряду новостей или нет.

Не стоило ей этого говорить. Его щеки и вовсе побагровели.

— Для сбежавшей за тридевять земель, чтобы жить посреди сраной Атлантики, очень умно, Элли! Ты не знаешь, каково видеть, как твои коллеги исчезают по ночам. Не знаешь, каково сдерживаться на встречах со старыми друзьями из страха, что они сдадут тебя за одно-единственное неосторожное замечание. Весь наш измученный остров — сущий дурдом, и все, кого я знаю, воюют на два фронта, потому что никто больше не понимает, кто на чьей стороне. И тут заявляешься ты, оглядываешь весь этот хаос и начинаешь объяснять, как все, оказывается, просто.

Мимо скамейки снова прошествовал патруль, и Дэвид с Хоппер умолкли. Один из полицейских, ранее заметивший синяки на лице Элен, опять принялся внимательно ее рассматривать, и она постаралась напустить на себя спокойный, счастливый и нормальный вид. И даже улыбнулась Дэвиду в надежде, что констебль увидит.

Когда стражи порядка удалились на безопасное расстояние, напряжение между ними уже ослабло. Дэвид заговорил первым:

— Извини.

— Нет, это ты меня прости. С моей стороны было несправедливо так говорить.

— Что ж, если тебя утешит, я злюсь только потому, что подозреваю, что ты права. Гарри по-прежнему не объявился.

У Хоппер противно засосало под ложечкой, но она все равно решила признаться:

— Боюсь, Дэвид, мне известна причина его исчезновения.

— Вот как?

— У меня в сумке лежали заметки. По некрологу Торна, что передал нам Гарри. Подписанные его инициалами. Когда меня арестовали в доме Торна, сумку отняли. Как думаешь, мог он пропасть из-за этого?

Дэвид вздохнул.

— Меня не оставляло чувство, что случилось что-то вроде этого. Вполне мог, да.

У Хоппер пересохло во рту.

— Почему же тогда и тебя не забрали? Они не могут не знать, что мы были женаты.

— Без понятия. Может, нашли писанину Гарри у тебя в сумке, да и бросились прямиком к нему.