Вечный день

— Из-за увольнения вся моя жизнь пошла наперекосяк. И виноват в этом он, так и знайте!

— Мне надо идти. Статья появится…

Не договорив, Хоппер выскочила в палисадник. А потом, совсем уж потеряв голову, бросилась бежать. Сквозь вихри потревоженных опавших листьев, мимо сорняков и вьюнов к осыпающимся кирпичным воротам, прочь от гниющего дома с двумя его жалкими обитателями.

17

Она вылетела на улицу, задыхаясь и едва ли соображая, где находится. Сердце в груди колотилось молотом. Даже воняющий гудроном лондонский воздух показался ей чистым по сравнению со смрадом в доме Чендлера.

Так, что он там рассказал? Торна уволили вместе со всеми коллегами, кроме человека по имени Томас Гетин.

Что еще ей известно? В письме Торн твердил, что хочет ей что-то показать. В его дом вломились прямо в день его смерти. В больнице он тревожился и даже на пороге смерти переживал за ее безопасность. Наконец, его последние слова: «Мой дом».

Похоже, нужно возвращаться в Хэмпстед.

Направляясь обратно к главной дороге, Хоппер вдруг услышала чьи-то шаги и покрутила головой. Метрах в двадцати позади нее шли двое мужчин. Один, толстый и лысый, отирал взмокший лоб. Второй, высокий и худой, едва ли не ковылял. Оба были облачены в длинные серые пальто, совершенно неподобающие при такой жаре.

Ей пришлось сдержаться, чтобы тут же не ускорить шаг. Маловероятно, чтобы они следили за ней. Нет, просто невозможно. Ну кому она может быть интересна?

Через двести метров мужчины по-прежнему держались позади, лишь малость отстали. Но когда Хоппер снова оглянулась, их внимание было сосредоточено на ней. На какую-то секунду она встретилась взглядом с высоким.

По пути попалась кафешка. Элен нырнула внутрь, заказала чашку чая и стала дожидаться, пока пара не пройдет дальше. Минуту спустя мужчины действительно прошествовали мимо. Толстяк бросил взгляд на витрину.

Посетителей, кроме нее, в кафе не оказалось. Заведению явно не помешал бы ремонт, а выставленные под покрытым толстым слоем пыли стеклянным прилавком немногочисленные пирожные смахивали на музейные экспонаты. Хоппер сидела за стойкой и рассеянно дула на чай в треснутой фарфоровой чашке, поглощенная мыслями о двух подозрительных типах. Словно сквозь туман до нее донеслась сводка новостей по радио. Очередной взрыв, на этот раз в торговом центре в Кентербери. Уже шестнадцать погибших. Хозяйка кафе тут же определила организаторов и наградила радиоприемник угрюмым взглядом, словно тот являлся соучастником преступления. Элен промолчала, и женщина, сердито покосившись на нее, удалилась в подсобку за стойкой.

Минут через пятнадцать Хоппер расплатилась, подошла к витрине и как можно непринужденнее глянула влево.

Недавние преследователи маячили чуть дальше по улице. Высокий топтался на месте и курил, лысый толстяк отстраненно таращился в сторону кафе. Вокруг них витал дымок сигареты. Они даже не удосужились спрятаться!

Элен захлестнула паника. Она взяла сумку, медленно вышла из кафешки и, почти не отдавая себе отчета, направилась в сторону мужчин, будто следование изначальным маршрутом могло отвлечь их внимание. «Серые плащи» тоже неторопливо, с ленцой, поплелись дальше, то и дело оглядываясь на нее. Хоппер продолжала идти. Наверняка те двое поняли, что она их заметила. И все равно держались просто оскорбительно близко.

А вот и автобусная остановка. Станут ли они вместе с ней дожидаться автобуса? И сядут ли в тот же самый?

В этот миг сбоку от нее между двумя соседними домами открылся проулок, маленькая узкая дорожка. И прежде чем у Хоппер созрело решение свернуть, ноги сами понесли ее туда. Стараясь идти как можно тише и быстрее, она проскочила мимо зданий, а когда проулок превратился в узкую тенистую тропинку, по обеим сторонам поросшую кустами, бросилась бежать. По рукам ее хлестала высокая крапива, из-под кроссовок летел гравий. Никаких окриков из-за спины, никакого топота.

Мимо промелькнул, как она прикинула, задний фасад дома Чендлера, такой же безобидный на вид, как и соседские. Сколько же еще домов на этой улице служат клетками для людей, грызущихся друг с другом, коротая свои жалкие пустые дни, ожидая облегчения, которое никогда не наступит?

Через несколько сотен метров тропинка вывела Хоппер на улицу. Перебежав проезжую часть, Элен нырнула в проезд на противоположной стороне. Кирпичная кладка справа скорее всего являлась частью виадука.

Наконец впереди показалась еще одна улица. Куда же ее занесло? Похоже, это квартал между Камбервеллом и Элефантом. Площадь в георгианском стиле, прорезанная железной дорогой, вдоль которой Элен и бежала, определенно некогда радовала своим видом. Теперь же часть виадука обрушилась, или его частично демонтировали. Фасады нескольких зданий увивал плющ, буйно разросшийся в тени.

Только сейчас Элен осознала, что ей совершенно нечем дышать, и прислонилась к стенке под железнодорожной аркой, где гулял слабый сквознячок. Кто же эти люди? Кто их послал? Уорик? Наверняка.

Немного передохнув, Хоппер направилась в сторону Ватерлоо, откуда собиралась доехать до дома Торна. Благо небо затянуло облаками. Только минуло пять часов. Правда, духота лишь усилилась. Элен обливалась потом, но все равно решила пройти хотя бы пару километров. Теперь бури случались чаще, чем до Замедления. Атмосфера циркулировала по новой, пока еще не совсем ясной системе. Воздушные массы обрушивались на сушу, изливаясь морем. И это было только к лучшему: без дождей выращивать культуры приходилось бы в теплицах, однако даже исполинские парники агропромышленных хозяйств не смогли бы прокормить сорок миллионов человек.

На пути в Норт, к жилищу Торна, Хоппер предстояло переехать Темзу.

По мере приближения к центру города улицы становились всё оживленнее. В Ватерлоо Хоппер села на автобус в нужном направлении, не без удивления осознав, что ездила этим маршрутом только вчера. Неужели действительно вчера? Наконец она вышла на той же самой остановке в Хэмпстеде, возле корейской лавки. На этот раз полицейский у дома Торна не дежурил. На улочке вообще не было ни души.

Элен двинулась было к воротам, но вдруг вспомнила, что вчера из дома на другой стороне улицы за ней кто-то наблюдал. Повинуясь внезапному импульсу, она свернула туда. Пригнувшись под густой порослью свисающей ежевики, поднялась на крыльцо и нажала на кнопку звонка.

Дверь без промедления открыла женщина постарше ее, пожалуй, в начале пятого десятка. У нее были тонкие губы, в уголке рта — короткий шрам. Одетая в серый халат на размер больше, чем требовалось, она прижимала к плечу спящего ребенка, которого не переставала покачивать на протяжении всего разговора.

— Да?

— Здравствуйте. Я зашла просто потому… Дом через дорогу…

— Что с ним?

— Вчера в него вломились.

— И что же?

— Может, вы что-нибудь видели?

— Вы из полиции? — в тихом низком голосе женщины прозвучали обвиняющие нотки, и она осторожно переместила малыша на другое плечо.

— Нет. Я знаю мужчину, который там жил.

— Приятный человек. Как-то отдал мне лишние талоны на одежду.

Хоппер кивнула.

— Мне кажется… там могло произойти что-то подозрительное. Вы ничего не замечали?

— А с какой стати мне вам что-то рассказывать?

— Он был моим другом. Боюсь, у него могли возникнуть неприятности, — по крайней мере, это не слишком грешило против правды. Элен изо всех сил старалась демонстрировать дружелюбие и безобидность.

— Возле дома весь день торчала полиция.

— А кто-нибудь кроме полиции?

— Два мужика в серых пальто.

— Когда?

— Вскоре после приезда полиции. Просто прошли мимо бобби и сразу в дверь.

Хоппер задумалась о типах в сером, следивших за ней от дома Чендлера.

— Понятно. Спасибо.

— Вот только… — женщина опустила глаза и совсем по-детски вывела носком на полу невидимый узор.

— Да?

— Вот только они и утром приходили, еще до полиции.