Страница 50 из 66
Бычья шея встал спиной к двери, расставил ноги пошире и вытащил из кобуры тяжелый пистолет.
— Ты туда не пройдешь, — пояснил он, чтобы не оставалось никаких сомнений в его намерениях.
Билл выплюнул зуб, вытер кровь, заливающую глаза, собрал остатки разломанной трубки и сказал:
— Сейчас 12.30. В 12.32 рыжий горбун выйдет на балкон на той стороне улицы и прицелится из открытого окна в губернатора, который сейчас в своем кабинете. В 12.33 его превосходительство мертвым упадет на стол. Это случится обязательно, если вы не поможете мне предупредить губернатора.
— Любопытно, — сказал телохранитель. — И кто это все придумал?
— Это здесь написано, в газете. Посмотрите.
Телохранитель хохотнул:
— Хочешь сказать, что в газете написано то, чего еще не было? Ты псих, любезный. Если не хуже. Ползи отсюда. Торгуй своей газетой.
Билл взглянул в окно. На той стороне улицы, напротив окна губернатора, был балкон. И на балкон выходил…
— Глядите! — крикнул Билл. — Если не верите мне, то глядите! Видите балкон? А на нем рыжего горбуна? Я же говорил! Быстрее!
Телохранитель взглянул в ту сторону. Он увидел, как горбун подошел к решетке балкона. В руке горбуна что-то блеснуло.
— Любезный, — сказал он Биллу. — Я займусь тобой попозже.
Горбун не успел поднести винтовку к плечу, как пистолет телохранителя рявкнул…
Билл затормозил у ратуши под знаком «Стоянка воспрещена», выскочил из машины и бросился вверх по лестнице. Он успел проскочить три марша лестницы и четыре кабинета, прежде чем кто-нибудь набрался смелости остановить его и спросить: «Что случилось?»
Человеком, обладавшим этой смелостью, оказался могучий детина с бычьей шеей, который прорычал:
— Где пожар?
— Не пожар, а убийство, — ответил Билл и попытался прорваться к двери с табличкой «Губернатор». Но открыть дверь он не успел. Мясистая лапа телохранителя опустилась ему на шею.
После третьей попытки Билла проникнуть в кабинет Бычья шея встал спиной к двери, расставил ноги пошире и вытащил пистолет.
— Ты туда не пройдешь, — сказал он.
Билл выплюнул зуб и подытожил:
— В 12.33 его превосходительство мертвым упадет на стол. Это случится обязательно, если вы не поможете мне его предупредить. Об этом сказано в газете.
— Быть того не может. Ползи отсюда.
Взгляд Билла упал на балкон.
— Глядите! — сказал он. — Видите балкон? А на нем рыжего горбуна? Быстрее!
Телохранитель обернулся к балкону. Он увидел блеск металла в руке горбуна.
— Любезный, — сказал он Биллу. — Я займусь тобой попозже.
Горбун не успел поднести винтовку к плечу, как пистолет телохранителя рявкнул…
Билл затормозил у ратуши под знаком «Стоянка воспрещена» и успел проскочить четыре кабинета, прежде чем его остановили. Остановил его могучий детина с бычьей шеей, который прорычал…
— Как ты думаешь? — спросил Клоподав. — Может, хватит?
Билл согласился. Он сидел в машине перед ратушей. Костюм его был в полном порядке, все зубы на месте и трубка как новенькая.
— Так что же произошло? — спросил он у своей трубки.
Клоподав высунул наружу лохматую головку:
— Закури снова, а то трубка остыла, холодно. Вот так, спасибо.
— Что же произошло?
— О люди! — возопил Клоподав. — Какая тупость! Неужели ты не понимаешь? Пока газета была в будущем, убийство оставалось лишь возможностью. Если бы у тебя появилось предчувствие, что губернатору угрожает опасность, ты бы его, может, и спас. Но когда я газету принес в настоящее, убийство стало фактом. А факты упрямая вещь.
— Ну а как же насчет свободы воли? Неужели я не могу делать, что захочу?
— Конечно, можешь. Именно твоя свободная воля и доставила сюда завтрашнюю газету. Ты не можешь отменить свою свободную волю. Кстати, твоя воля все еще свободна. Ты совершенно свободен гулять по городу и выбивать себе зубы. Если тебе это нравится. Ты можешь делать все что угодно — то, что не влияет на содержание газеты. А поступишь иначе — придется делать это снова и снова до тех пор, пока не поумнеешь.
— Но это… — Билл никак не мог подыскать нужных слов. — Это так же гадко, как судьба… предопределенность. Если душа горит…
— Мало ему газет! Мало ему путешествий во времени! Теперь я должен рассказывать ему о душе! О люди…
И Клоподав удалился в горящую трубку.
Билл с сожалением поглядел на ратушу и безнадежно пожал плечами. Затем он открыл газету на спортивной странице и принялся ее изучать.
Демон вновь высунул голову, только когда машина остановилась на большой стоянке.
— Куда нас занесло? — поинтересовался он. — Хотя это не играет роли.
— Мы на ипподроме.
— О! — возмутился Клоподав. — Я должен был догадаться. Все вы на один манер. И зачем только я старался! Думаешь, что разбогатеешь?
— Я все рассчитал. В четвертом заезде победит Алхазред. Выплачивают один к двадцати. У меня есть пятьсот долларов — все мои сбережения. Я ставлю на Алхазреда и получаю свои десять тысяч.
Клоподав все не мог успокоиться:
— Я вынужден выслушивать его вонючие заклинания! Я вынужден глядеть, как он крутится на карусели! Нет, этого мало — я вынужден присутствовать при его махинациях на ипподроме.
— Но здесь-то не может быть ошибки. Я не вмешиваюсь в будущее. Я просто пользуюсь им. Алхазред выиграет этот заезд независимо от того, ставлю я на него или нет. Я плачу пятьсот монет и получаю взамен лабораторию Хитченса!
Билл выскочил из машины и поспешил к ипподрому. Внезапно он остановился и спросил свою трубку:
— Эй ты! Почему это я себя так хорошо чувствую?
Клоподав вздохнул:
— А почему ты должен себя плохо чувствовать?
— Но меня основательно взгрел тот детина в ратуше. А у меня ничего не болит.
— Разумеется, не болит. Ведь ничего этого не было.
— Но ведь меня лупили.
— Лупили. В том будущем, которое не произойдет. Ты же передумал. Ты же решил туда не возвращаться?
— Хорошо. Но ведь сперва меня отлупили.
— Вот именно, — твердо ответил Клоподав. — Тебя отлупили, прежде чем тебя могли отлупить.
И с этими словами он снова скрылся в своем убежище.
Вдали слышался гул толпы и невнятное бормотание диктора. Люди толпились у двухдолларовых касс, пятидолларовые тоже трудились вовсю. Но перед пятисотдолларовым окошком, которое должно было в ближайшем будущем подарить Биллу лабораторию, почти никого не было.
Билл обратился к незнакомцу с малиновым носом:
— Какой сейчас заезд?
— Второй, дружище.
«Черт возьми, — подумал Билл. — Некуда девать время…» Он все-таки подошел к пятисотдолларовой кассе, сунул внутрь пять хрустящих бумажек, полученных утром из банка.
— Алхазред, четвертый заезд, — сказал он.
Кассир удивленно блеснул очками, но деньги взял и выдал жетоны…
Билл обратился к незнакомцу с малиновым носом.
— Какой сейчас заезд?
— Второй, дружище.
«Черт возьми», — подумал Билл. И тут же крикнул: — Эй!
Незнакомец с малиновым носом остановился и спросил:
— Что случилось, дружище?
— Ничего, — ответил Билл. — Все случилось.
Незнакомец был в растерянности.
— Послушай, дружище, я тебя раньше видел?
— Нет, — поспешил с ответом Билл. — Вы собирались меня увидеть, но не увидели. Я передумал.
Незнакомец удалился, покачивая головой и рассуждая вслух, до чего лошадки могут довести порядочного парня. Только вернувшись к машине и захлопнув за собой дверцу, Билл вытащил изо рта трубку и заглянул в нее.
— Отлично! — сказал он. — Объясни мне, что в этот раз не сработало? Почему я снова попал на карусель? Я же не пытался изменить будущее.
Клоподав высунул голову наружу и демонстративно зевнул, показав все свои клыки.
— Я ему говорю, я его предупреждаю, я снова говорю, а теперь он хочет, чтобы я ему еще раз все объяснил.
— Но что же я сделал?
— Что он сделал? Ты же нарушил баланс ставок. Дубина ты после этого. Если внести такую сумму на ипподроме, то изменится соотношение между ставками. Как же тогда тебе заплатят двадцать к одному, как о том сказано в газете? Они будут платить меньше.