Страница 8 из 11
И вот тут у него случались накладки…
Дело в том, что мы с Олегом очень быстро просекли, каким макаром пролезть в квартиру без ведома хозяина (P. S. ментам: с его же благосклонного к тому отношению), не дожидаясь его прихода. Все очень просто: стояк парадной вплотную примыкал к стенке с Сашкиным окном, а перешагнуть из окна на карниз соседнего, нырнуть в форточку, да открыть фрамугу, а потом и входную дверь – ребенку под силу!
Так ведь ребенку-то – да, ему сам Бог (или кто Там?) велел! И телосложение, и вес и габариты позволяют! А в варианте с нами – чуть сложнее, но, обо всем по порядку…
Накладок было с этой впиской больше, чем одна, я Сашку хорошо понимаю, и даже сочувствую: приходишь домой с очарованной сударыней, а там – два упыря, пожрав всю имеющуюся съедобную и несъедобную провизию, радостно предлагают тебе остатки сушняка, вопрошая: «Пить будешь?».
В ту ночь мы отправились опережать нашего местного Сахарова в компании еще и Коли Барабанова (группа «Спокойной Ночи!»). Поднявшись на нужный этаж, открыв окно на улицу, я, привычно дотянувшись до соседней форточки, нырнул внутрь.
Фишман не поставил наружную раму на верхний и нижний замки…
Фрамуга, тоскливо скрипнув, начала поступательно-возвратные движения, стеная всеми своими дореволюционными петлями (Господи, хорошо не современными, сделаны на совесть!). Я застрял, не имея точки опоры, как Винни Пух в норе у Кролика, правда, задницей наружу, и хмуро раскачивался на уровне четвертого этажа дома дореволюционной постройки на оконной раме.
Маршал, желая мне помочь, стал ловить меня за ноги и запихивать внутрь, а Коля с криками: «На х♥й, на х♥й, к терапевту!», умчался куда-то вниз, кажется, с концами.
Главное – маневры! Внутрь мы, конечно же, попали, хорошо хоть трупаков Сашке под окнами не обозначили!
Озерки – Шувалово – Просвет
Шувалово… Ежели разобраться, прикольное место. Рядом – Поклонная гора, последний костер Распутина, церковь баптистская, Валера Баринов там в «Трубном зове» играл, дача Бадмаева, дача, на которой попа Гапона порюхали, бывшая лодочная станция на третьем озере рядом с тем местом, где кабачок располагался, и Блок «Незнакомку» написал. Хорошей памятью на текст, даже зарифмованный, я никогда не отличался, своих-то не помню, мне всегда проще новое написать. Помнится на выпускных экзаменах по литературе надо было стихи заучить. Так я их автоматом на музыку положил. Ту же «Незнакомку» – на Бобовскую «Зачем меня ты надинамил…». Она же и досталась.
Помню обрадовался, набрал воздуха и… запел. Негромко, но ощутимо, так что до последней парты пробирало: «По вечерам над ресторанами». Закончил приплясывая.
Но недаром моя литераторша вместе с Тамарой Максимовой училась, да мне пропуска на все Музыкальные Ринги выбивала на запись, отсмеявшись, «пять» поставила.
В доме напротив школы Сергей Скачков из «Землян» жил, пару раз с нами, пацанами, пообщался, после чего, обладая каким-никаким музыкальным слухом я понял, что у них поет отнюдь не Игорь Романов.
Вообще я любил народ с Финбана к себе на электричке привозить: приедешь в Шувалово, десять минут в горку по обычной деревеньке и раз – Город, отделенный Выборгским шоссе.
…Но речь не об этом. По другую сторону железнодорожного переезда раскинулась настоящая деревня, где уютно расположились художники и мы у них периодически ночевали.
Один из них (назовем его Гена), устав от хронических запоев, где-то с похмелья прочел о пользе козьего молока. О полезном и очистительном его воздействии на почки, печень, селезенку и прочий ливер, да загорелся желанием приобрести себе оную животину в хозяйство.
Пахал как два Папы Карло, но накопил и однажды приволок откуда-то симпатичную молодую, еще не рожавшую козочку. А лактация, э-э, после определенных событий начинается. Гена этого не учел.
Здесь и закрался ма-а-аленький подвох. Живность молоко отказывалась давать напрочь, явно не понимая, что от нее хотят. Да и не было его просто-напросто.
Генины гениальные планы, связанные с чудесным исцелением рухнули в одночасье. Он привычно ушел в запой, а выйдя, стал искать исход из сложившейся ситуации.
Писать объявы на столбах типа «Ищу козла на пару часов для совокупления. Геннадий. Обращаться по адресу…» – опасно, тут «Удельная» да Фермское шоссе со Скворечником – в двух остановках.
Да еще и неизвестно, может и до Финбана довезут. А то еще вдруг «реальные козлы» исполнять желаемое пожалуют.
Заехав как-то к нему перенайтовать, я, узнав о его проблеме, каюсь, несколько цинично предложил ему трахнуть ее самому:
– Ген, своими силами! А что? Исходя из химического состава твоего организма, она по вечерам будет тебе портвейн давать, да еще разнообразный – от «72»-го до «Трех семерок», а по утрам пивком оттягивать!
…Прошло уж двадцать лет. Как там Гена, как коза, да и там ли?
Изменилось все.
«Пёсья улица». Кстати, там и Вовка Скрип жил. Между проспектами Луначарского и Северным. Бывшая, то ли Школьная, то ли Учебный переулок. Яйца бы оторвать тому, кто эти переименования затеял в свое время!
Сам на почте был свидетелем неоднократно, когда бабушку, получающую перевод, спрашивали:
– А на какой вы улице живете, «уважаемая!»?
– На Пёсьей, деточка, на Пёсьей!
Там еще соседняя улица есть – Сантьяго-де-Куба. Так как прикажешь именовать ее жителей: Сантьягодекубинцы?
Вообще, велик район, известный своей неистребимой гопотой, на веселые названия: улица Композиторов, Асафьева (балет «Бахчисарайский фонтан»), Прокофьева, Луначарского (не люблю, гада, но уважаю), Художников, проспект Просвещения, Культуры и пр… Такое ощущение, что дети, родившись в этом оазисе, должны прочувствовать себя уже почти на Монмартре! Хрен с два, уж мне поверьте!
Топонимика с культурой отнюдь не связана, она с ней едет в соседних электричках, но по разным веткам!
У Скрипа, помнится, в детстве был первый в моей жизни случай телепортации. Как-то, после репетиции, укушались у него дома, уснули, а поутру Вовка побежал в соседний универсам за пивом. Вернувшись с ним, он ошизенно заявил:
– Рыжов, с дивана не падай, мы с тобой на другой улице!
Я твердо помнил, что в ночи мы никуда не перемещались, «черных» приходов у него тогда еще не было, и мы, поправившись, пошли читать вывески. Все было правильно: улица Вилле Песси.
Вернувшись домой и, догнав еще, мы полезли во всяческие энциклопедии, дабы выянить: Вилле Пес-си – это он, она, или вообще, абстрактное понятие, сродни соседней Сантьяго-де-Куба.
Выяснилось, финский коммунист. Вовка взвыл:
– Блин, у тебя в этом гребаном районе два флэта на улицах с человеческими детерминантами: Художников и Композиторов! А мне-то за что???
Вообще, в веселом райончике я прописан, а сейчас вынужденно осел! Дворами до дома хрен доберешься: упоят в зюзю!
Хотя, для меня это не фактор – как-то на Петроградке помойное ведро, совмещая с покупкой хлебобулочных изделий, в тапочках, три дня выносил. Но я честно из Таллина отзвонился, сказав, что «черного» нет, и выложил полтора десятка других наименований! А кроссовки мне по дороге купили, плюс ведро, заныканное во дворе, никто так и не стырил!
И народ там веселый! Так как нам всем уже в районе «сороковника», то, обучаясь в свое время со всеми местными гопниками в одной школе, носил им передачки, по причине их предпосадки по очередной «хулиганке» в «предвариловку», то собирали «поросят» уже на зону.
Шли годы. Теперь отправляются посылки их детям, закрытым по малолетке на Лебедева… Круг замкнулся…
Люди
Всяк человек – Вселенная, кем бы он ни был, а вот пустит он тебя туда или нет, да захочешь ли ты туда заглядывать, проблема обоюдная: ты ему до поры так же по барабану!