Поток

— Больше трех месяцев.

— Что?! Три месяца?! Охренеть! — подумал я.

— Полковник Андерсон говорит, — продолжила женщина. — Что, если до конца недели не очнется будем отключать его.

— Отключать?! Такой молодой. Жалко…

— Ты же знаешь… Приказ есть приказ.

— Эх… Ну что, пойдем?

— Пойдем.

Дверь открылась, и я насколько возможно напряг зрение. Предо мной появились две женщины лет сорока в медицинских халатах. Одна осталась у двери, другая пошла в мою сторону. Дальше зрение снова отключилось и все что я смог увидеть это расплывчатый силуэт, который подошел к аппаратуре и что-то начал записывать. Все это время я усиленно пытался привлечь к себе внимание, но учитывая мои возможности получалось видимо не очень. И все мои попытки со стороны напоминали скорее легкие судороги, чем движения.

— Странные показатели сегодня, — начала ближайшая ко мне. — Значительно вырос пульс и давление почти как…

— Крис, — прервала вторая. — Мне кажется он шевелится и глаза… Они же открыты.

— Ну наконец то! Сегодня дежурит доктор Морган. Позови ее. Срочно!

— А вы, молодой человек… С пробуждением вас. Я Кристина — ваша медсестра. Вы слышите меня, понимаете?

Я попробовал ответить, но вместо слов вышел лишь хрип.

— Хорошо. Не надо напрягаться. Силы вам ой как еще понадобятся. Отвечать можете при помощи глаз. Один раз моргнули — «да», два раза — «нет». Понимаете?

Я моргнул один раз.

— Отлично. Доктор Дженнифер Морган скоро придет и осмотрит вас.

Доктор появилась уже через минуту. А вместе с ней еще несколько специалистов. Видимо, у каждого свой профиль. Каждый задавал вопросы и что-то записывал. Мне светили в глаза, шевелили моими конечностями, мерили температуру в разных местах и даже обмотав какими-то проводами током били. Не сказать, что было больно, но приятного мало. А потом начались уколы, капельницы и еда, если можно так сказать. В меня небольшими порциями заливали какую-то непонятную противную субстанцию. Брр… Даже сейчас вспоминать противно. Но это было нужно чтоб как я понял заставить работать пищеварительную систему. И это при том, что я был как новогодняя елка обвешан проводами, липучками и датчиками, которые то и дело заставляли мои мышцы непроизвольно сокращаться. Через неделю такой вот терапии ко мне постепенно вернулся голос и возможность говорить. Вот этому врачи радовались меньше всего, ибо на их не самые приятные экзекуции я теперь не мычал, а матерился. А вот еще через неделю я наконец-то смог самостоятельно шевелить конечностями и даже немного ходить. Последнее давалось тяжело, но превозмогать меня еще дед научил.

Кстати о нем. То место, в которое он меня засунули это не просто больница. Это закрытый военный госпиталь на территории одной из действующих по близости военных частей. Так что за пределы своего медкорпуса выходить не просто нельзя, а совсем нельзя. Да и глядя на вооруженную охрану не сильно то и хотелось. Зато в окно выглядывать можно. Ну… Когда никто не видит конечно.

А вообще здесь было все нельзя. Телефон — нельзя, интернет — нельзя, много говорить и задавать глупые вопросы, коих было великое множество — нельзя, посетителей тоже нельзя. Хотя для моих родственников делали раз в неделю исключение, но обычно под присмотром двух, а то и трех солдафонов. Можно было здесь только есть, спать, лечиться и выздоравливать. Чем я собственно и занимался двадцать четыре часа в сутки.

Но одно развлечение у меня всё-таки было — это Крис. Так как она почему-то была моей личной медсестрой то большую часть времени проводила у меня в палате. Я конечно понимал, что она мне в матери годится, но выглядела она для своих лет очень привлекательно, да и вела себя по-детски задорно — постоянно шутила, подкалывала, в общем эдакая великовозрастная ровесница, а не строгая мамочка. Мы с ней то в шашки, то в шахматы, то в карты… Один раз даже на раздевание играли ночью. Подростковая наивность считала, что снять с нее хотя бы халатик, под которым было только нижнее белье будет уж точно не сложной задачей. А там может еще чего на выигрываю. В итоге дважды проигрался ей до самых трусов, причем всухую. Обидно, досадно, но очень весело.

Хочу сказать, что военные лечить умеют. За где-то пять недель поставили меня на ноги. Не сказать, что я был прям абсолютно здоров, но мог теперь спокойно ходить говорить и обслуживать себя сам, остальное еще наверстаю.

Уезжал из госпиталя с нотками грусти. В основном, наверное, из-за Крис. Ее бесконечного источника позитива мне точно будет не хватать. Ну ничего, у меня же есть Мелисса. Она тоже тот еще юморист.

Вез домой меня лично полковник Андерсон. Только приехав домой я понял с чего такая честь. Он просто решил наведаться к своему боевому товарищу — моему деду. И судя по накрытому столу нас очень ждали.

После семейного ужина и прослушивания смешных армейских историй решил по-тихому свалить из дома и наведаться к Мелиссе. Предупреждать не стал. Просто пошел в магазин, купил ее любимые цветы и отправился в путь. Он надо сказать не близкий, но врачи сказали, что ходьба полезна и поможет быстрее восстановиться.

Шел я в сумерках, а когда добрался до дома своей девушки уже и вовсе темно было. Внутри горел свет, а на улицу вываливалась толпа молодежи. Я стал за дерево и решил подождать пока все разойдутся. Очень правильное решение как оказалось.

Когда толпа рассосалась из дома вышел последний человек. Этого урода я узнал бы из тысячи — Адам Лоуренс. Его появление удивило не сильно. Мало ли, вдруг с Алексом снова сдружился. Но то, что случилось дальше буквально выбило землю из-под ног. Следом выбежала Мелисса и попав в объятья Адама страстно впилась в его губы. В этот момент я испытал такую боль, что даже удар молнии на этом фоне мне показался комариным укусом. Обида, боль, ненависть слились воедино, и первая мысль, пришедшая в голову, была убить их обоих. Просто взять нож и медленно резать на мелкие кусочки, наслаждаясь их стонами и криками. Но взвесив свои шансы пришел к выводу, что в моем теперешнем состоянии попытка напасть ни к чему не приведет и Адам в два счета отправит меня если не обратно в кому, то в нокаут точно. Пришлось перебороть себя и идти отсюда подальше, пока глупостей не натворил.

Отойдя на пару сотен метров увидел рядом с каким-то домом не знакомую мне девушку и максимально дружелюбно вручил ей букет Мелиссы и с угрюмой рожей пошел дальше. Девушка, узнав меня что-то радостно кричала мне вслед, но я не слушал ее. Мне было плевать и на нее, и на себя — я просто шел… Шел непонятно куда.

Во мне царила полная, безжизненная пустота. Ни мыслей, ни чувств — вообще ничего. Даже в коме, запертый внутри своего сознания, я ощущал себя лучше. Все чего мне хотелось это просто умереть. Все мое естество отчаянно желало этого и в какой-то момент меня явно услышали…

Я был прямо посреди дороги, когда услышал вой сигнала грузовика, но я не пытался уйти. Я просто закрыл глаза и ждал пока многотонная машина сотрет меня с этой проклятой земли. Вой и гул слился со свистом тормозов и скрежетом покрышек и с каждым ударом сердца становился ближе, ближе и ближе. И вот когда я уже находился в предвкушении собственного конца настала гробовая тишина. «Видимо не судьба» — подумал я и открыл глаза готовый выслушивать ругань наверняка разъяренного водителя. Яркий свет фар ослепил меня, и я стал пятиться назад, ушел с дороги и посмотрел на грузовик. Что-то было не так с ним. Ни звука двигателя, ни запаха паленых покрышек, а водитель внутри и вовсе застыл словно статуя, что было очень и очень странно. Я прошел перед фарами и помахал водителю рукой — он не реагировал. А потом, повернувшись назад, я охренел. В месте где я прошел перед грузовиком свет фар прерывался и продолжался через полосу равную ширине моего тела. Вытянув руку вперед, провел ей через луч света. Свет прервался, оставив темную прогалину. Даже моих скромных познаний хватило чтоб понять, что все это сильно противоречит всем физическим законам, но как такое возможно?! Потом приглядевшись заметил, что свет всё-таки заполнил темное пятно, но уж слишком медленно как-то. Провел рукой еще раз и начал считать: