Страница 2 из 4
Семья как структура держится на четырех столбах:
• самооценка;
• правила;
• внутренняя коммуникация;
• коммуникация с внешним миром.
Самооценка – это не то, насколько человек себя превозносит, а то, насколько человек себя принимает, удовлетворен собой, как он относится к себе и как он строит отношения с окружающим миром. Исходя из уровня самооценки партнеров (мужа и жены) будут впоследствии формироваться правила семьи. Здоровая самооценка как представление о себе – это первый шаг в построении здоровых взаимоотношений.
В здоровой семье правила обычно гибкие, то есть их можно обсуждать, но при этом у родителей слова не расходятся с делами. В такой семье существуют традиции (дарение подарков, походы в театры и музеи, поездки и др.), совместные развлечения и хобби. Эти позитивные впечатления сближают домочадцев и помогают выстраиванию коммуникации как внутренней, так и с внешним миром.
В дисфункциональной семье присутствуют искажения. Партнерские отношения наполнены фрустрацией (разочарованием).
Фрустрация – психическое состояние, которое возникает в случае невозможности удовлетворения значимых для человека потребностей.
Самооценка в дисфункциональной семье неадекватная, обычно у одного из супругов она занижена, а у другого так же безосновательно завышена. Правила постоянно меняются, что значительно увеличивает эмоциональное напряжение членов семьи. Внутренняя коммуникация часто сопряжена
с травматизацией (вербальной, эмоциональной, физической). Ребенок в таких условиях вынужден все свои ресурсы инвестировать в переживание травм, а не в собственное развитие. Члены такой семьи чаще всего психически истощены и склонны отгораживаться от внешнего мира. Закрытость дисфункциональной семьи, секреты, которые связывают ее членов вместо любви и поддержки, отрезают у ребенка возможность восполнять извне отсутствующее в его семье тепло.
В семье Лизы было четкое и прямо сформулированное правило: «У нас всё лучше всех!» Мать преподавала в классе, где училась девочка, и была на хорошем счету у коллег и руководства. Отец работал мастером в ЖКХ и исправно 5 дней в неделю ходил на работу. Пятно на колготках, четверка по математике, разговор с соседкой для маленькой Лизы заканчивались суровым наказанием и отвержением и без того холодной матери. В семье были под запретом: уязвимость, усталость, дефицит сил, ошибки и поражения, а также алкоголизм отца. Все это отрицалось, отсекалось и категорически не обсуждалось. Лизе нельзя было испытывать гнев, отвращение, страх и стыд, связанные с алкоголизмом и отстраненностью отца, так как в семье отрицался сам факт проблемы. Нельзя было грустить или плакать, нуждаться в помощи. Нельзя было общаться с подругами и другими взрослыми под предлогом того, что люди опасны и могут повредить девочке и репутации мамы. Изоляция и контроль были нужны для того, чтобы сохранить нарциссический патологический гомеостаз в семье, и это не давало Лизе шансов дополучить от других людей необходимые поддержку, сочувствие и помощь, на которые ее родители были не способны.
В дисфункциональных семьях родители находятся в психологическом дефиците, вся энергия направляется на то, чтобы справляться с собственными ограничениями, и, к сожалению, ребенок становится ненужным. Один из самых распространенных страхов людей, которые воспитывались в дисфункциональных семьях, – страх повторить неблагополучный сценарий из родительской семьи.
В 90-х годах ХХ века американский психолог Джудит Валлерстайн провела исследование благополучных семейных пар и смогла опровергнуть миф о том, что патология семейного сценария обязательно передается по наследству. Только 5 пар из 100 хотели повторить семейный сценарий
своих родителей в собственной семье. Многие партнеры в счастливых парах, опрошенных Джудит Валлерстайн, пережили травматичный опыт в родительской семье, и отношения с супругом подарили им возможность эмоционально отделить себя от семьи своего детства, перестать быть заложником ошибок родителей и выстроить собственную жизнь.
Отделившись от родительского сценария, партнеры смогли направить силы на формирование общности, основанной на взаимной идентификации. Такая общая идентичность в семье подразумевает появление общего «мы», сохраняя при этом уважение к относительной автономии каждого партнера.
В нарциссической семье общность основывается на поглощении. Все члены семьи вынуждены ориентироваться на идентификацию нарциссического родителя и поддерживать ее. Индивидуальность членов семьи обычно рассматривается таким родителем как повторная нарциссическая травма и вызывает желание исключить ее (индивидуальность) из общности.
Для дальнейшего раскрытия семьи как системы рассмотрим некоторые ее функции, продолжая сравнивать характеристики функциональной и дисфункциональной семьи.
1) Продолжение рода и совместное воспитание детей.
В здоровой семье воспитание детей согласовано, все взрослые члены придерживаются одних правил и стратегий воспитания, а в дисфункциональной нет последовательности, правила не соблюдаются. Например, папа разрешает одно, мама это запрещает, а бабушка может предлагать что-нибудь третье, сопровождая свое решение комментариями о том, что папа и мама не понимают, «что такое хорошо и что такое плохо». В дисфункциональной семье нет четкой иерархии, и каждый стремится избавиться от ответственности, отбросив ее другому, как «горячую картошку». В функциональной семье детей воспитывают «на экспорт». Родители готовят ребенка к самостоятельной жизни и понимают, что семья не прекратит существование, когда дети повзрослеют и «вылетят из гнезда», родители готовятся сами и готовят к сепарации детей. В дисфункциональной семье дети рассматриваются как расширение родителей, неотъемлемая часть взаимоотношений супругов. Родители обычно с трудом представляют, как может семья существовать без детей, такие родители не готовы отпускать чад в самостоятельную жизнь и всячески препятствуют психологическому взрослению ребенка.
2) Реализация доверительных отношений.
Близкая и доверительная коммуникация внутри семьи возможна, когда между ее членами выстроены дружественные, искренние взаимоотношения. Доверие выстраивается на фундаменте позитивного опыта взаимопонимания, уважения и принятия.
Мама Марины родила ее в 17. В младенчестве Марина жила с бабушкой в загородном доме. Воспоминаний о той жизни почти не осталось. Когда девочка смогла посещать детский сад, ее перевезли в город к маме. Марина хотела говорить с мамой обо всем, что с ней происходило в саду, на площадке, о кружках и переживаниях. И мама всегда находила время поговорить с дочерью, но был один нюанс, неприятный для девочки. Что бы Марина ни рассказала матери, та сказанное обсуждала со своими подругами, и часто рассказы девочки превращались в анекдоты, переходящие из уст в уста. Сначала девочка просила мать не обсуждать ее секреты, но, встретившись с повторяющимися публичными обсуждениями своих тайн, Марина сдалась и закрылась. Только став взрослой, в собственной семье Марина шаг за шагом смогла преодолеть тревогу и приблизиться к возможности говорить с мужем о важном и ценном для нее.
3) Возможность свободно выражать чувства и эмоции.
Обычно человек не склонен выстраивать доверительные отношения со всеми подряд. Для близкого и искреннего контакта человеку не требуется большое количество людей, а партнер обычно выступает как исключительно близкая фигура. Именно в близости человек может позволить себе свободно выражать чувства и эмоции, а также перерабатывать их. На уровне средней близости (коллеги, знакомые) или на формальном уровне (кассир, продавец в магазине) не может быть реализована качественная и безопасная переработка эмоций и переживаний. В функциональной семье близость есть, и супруги постоянно развивают ее, то есть прикладывают конкретные усилия для поддержания теплого и доверительного контакта. Раскрывают собственные чувства и потребности и готовы уважительно принять чувства и потребности партнера. В дисфункциональной семье близость явление редкое, так как партнеры склонны ожидать, что такие отношения должны складываться сами собой и без усилий. А если и догадываются, что надо что-то делать, то ждут первого шага навстречу именно от партнера.