Партизаны Столетней войны.

Глава 9

Глава 9.

О средневековой артиллерии.

— Это что такое? — спросил Мишка, легонько пиная лежавшую на каменном полу конструкцию.

— Это пушка, господин Мишель, — угодливо изогнувшись, ответил начальник городского арсенала, которого звали Франсуа Бонье. — У нас их еще называют бомбардами, господин.

— Это пушка? — возмутился Мишка, презрительно фыркая. — Ты что нам тут какую-то дичь втюхиваешь? Нормальную пушку покажи, а не это недоразумение.

— Тише, Гризли, — пытаюсь я успокоить своего недовольного товарища. — А что ты тут хотел увидеть? Самоходную гаубицу, стреляющую высокоточными боеприпасами?

— Было бы неплохо, Рык! — буркнул мишка, повернувшись ко мне. — Эта же хрень какая-то, а не пушка. Где колеса и нормальный лафет, я вас спрашиваю? Где заряжание с казны? Эту бандуру придется с дула заряжать. Ты представляешь хоть какая у нее скорострельность?

— Ага, а может тебе еще и морду вареньем намазать? — перебиваю его гневные вопли я. — Бери, что дают. Сейчас тут все пушки такие вот убогие. Средневековье, одним словом.

— Это очень хорошая бомбарда, господа! — робко вклинился в нашу перепалку Франсуа Бонье. — Испанская. Привезена из Кастилии. Сейчас это одна из самых лучших пушек в Европе. Даже у тех же итальянцев бомбарды похуже чем у испанцев. Из этой бомбарды практически не стреляли. Ствол у нее абсолютно новый. Я сам проверял.

— Проверял он, — пробурчал все еще недовольный Гризли. — Ты что так уж хорошо в пушках разбираешься?

— Да, господин Мишель, — ответил начальник городского арсенала, подобострастно глядя нам в глаза. — Немного разбираюсь, чтобы полное барахло не покупать. А то ведь среди купцов сплошные жулики встречаются. Легко могут и обмануть. Я эту бомбарду сам лично покупал у почтенного Мигеля Родригеса купца из Каталонии. Сам все проверил. Мигель меня ни разу не обманывал. Всегда качественный товар привозил.

— Хм, Франсуа, а ты сам то из этой бомбарды стрелял? — интересуюсь я, рассматривая этот раритет антикварной артиллерии.

— Что вы, господин Андрэ, не стрелял конечно же, помилуй Господи! — в страхе всплеснул руками наш собеседник. — Это же страх божий все эти бомбарды. Я из них стрелять не умею. Да, и никто в гарнизоне города Ле-Ман не умеет это делать. Вот и лежит эта пушка в арсенале без дела уже два года. Я как-то пытался поговорить о ней с господином капитаном. Но он наотрез отказался прикасаться к этой дьявольской штуке. И все остальные воины нашего города этого делать не хотят. Боятся.

— Значит, не стрелял говоришь, — снова набычился Мишка, надвигаясь на съежившегося француза, как советский танк на Финляндию. — И как же после этого ты хочешь нам продать эту бомбарду? А вдруг она бракованная? Возьмет и взорвется при выстреле. С пушками такое часто случается, если там есть брак в стволе. И у тебя хватает наглости требовать с двух благородных шевалье аж пятьдесят ливров за эту бракованную бомбарду? Чтобы мы тебе заплатили, а потом нас убило при взрыве? Хочешь нам подсунуть непроверенный товар? Как-то это не по христиански.

— Что вы такое говорите, господин Мишель? — залепетал сбитый с толку Франсуа Бонье. Я ни о чем таком даже и не думал.

— Не думал, значит? — грозно нахмурился Гризли. — А ты докажи.

— Как? Как доказать, господин Мишель? — встрепенулся начальник арсенала.

— Мы твою бомбарду сейчас испытаем, — зловеще произнес Мишка, хлопнув Франсуа Бонье по плечу так, что тот присел от неожиданности. — В деле испытаем. Устроим ей пробные стрельбы. Так уж и быть. Я сам заряжать буду эту бандуру. А вот стрелять уже тебе придется. Вот и проверим, разорвет ли ее при выстреле или нет.

— Помилуйте, благородные шевалье! — завопил Франсуа, падая на колени. — Не надо! Я не могу стрелять из бомбарды! У меня жена и дети. Трое! Мне нельзя стрелять! Нельзя семью без кормильца оставить! Пощадите!

— Значит, отказываешься стрелять? — произнес Мишка, похрустев суставами пальцев. — Не хочешь. А придется! Если только…

— Что только? — с надеждой встрепенулся Франсуа Бонье, находившийся в предынфарктном состоянии.

— Если только ты снизишь цену за эту бомбарду до тридцати ливров, — согласился Мишка с видом человека, делающего большое одолжение. — Тогда при испытании твоей бомбарды будем стрелять мы. Ты хоть понимаешь, как мы при этом сильно рискуем своими жизнями? Двое благородных шевалье, буквально, спасают твою никчемную личность.

— Да, да, да! Я понимаю, понимаю! Я согласен, господа, согласен на тридцать ливров! — затараторил Франсуа, воспрянув духом.

— Тридцать ливров и весь припас к этой бомбарде, — подвел итог Гризли. — Все ядра, картечь и порох. Короче говоря, все сюда давай. И помни мою доброту!

— Да, господин Мишель! Вы так добры, так добры! — просиял начальник городского арсенала, радостно закивав.

— Ну, и зачем ты устроил весь этот цирк? — спросил я у Мишки, когда обрадованный Франсуа Бонье умчался оформлять нашу сделку в городскую ратушу.

— Да, ты что, Рык! — снова возбудился Мишка. — Это же хитрый торгаш. Интендант, мать его бога душу. Вот из-за таких же толстопузов в погонах мы когда-то с тобой воевали на голодный желудок в Чечне. Как вспомню, так вздрогну. Кругом грязь, кровь, холодрыга и дизентерия. А эти крысы тыловые пайки зажимают, патроны не выдают, теплую одежду и медикаменты у них хрен допросишься. А потом это все всплывает на рынке. Ненавижу тварей. Под себя все гребут, а солдатикам хрен без масла. Вот и этот Франсуа такой же. Захотел заработать на заезжих лохах. Решил впарить нам залежалый товар по явно завышенной цене. Хрен ему, а не наши деньги!

— А ладно, забей, — сказал я, выслушав его гневную отповедь. — Пошли лучше глянем поближе на наше новое приобретение. Надо будет подумать, как нам эту бомбарду модернизировать. Надо ей приделать колеса и нормальный лафет.

Выглядела пушка довольно неказисто. Своим внешним видом она больше смахивала на самопалы, что мы делали в детстве из коротких металлических трубок и деревянного бруска, примотанного к стволу изолентой. Только тут масштаб побольше. Ствол длинной метра полтора. Калибр не очень крупный. Миллиметров пятьдесят. Не больше. Сам ствол прикреплен железными полосами к ложу, похожему на прямоугольный, узкий, деревянный ящик длиной метр тридцать сантиметров, шириной и высотой по тридцать сантиметров. Эдакий самопал. Только большой. Сам ствол из бронзы. Затвора и или казенника нет. Заряжание с дула. В общем, типично средневековый агрегат. Сейчас огнестрельное оружие в этом мире еще делает свои первые шаги. Никто из европейцев еще не представляет его потенциала. Вот таких примитивных пушек и прочего ручного огнестрела здесь не так уж и много пока. Европа еще не доросла до массовых армий, вооруженных только огнестрельным оружием. Тут все еще на полях сражений царят холодное оружие, лук и арбалет. А огнестрельное оружие не успело сделать бесполезными доспехи. Но даже те бомбарды, аркебузы и ручные пушки, что сейчас есть, не могут повлиять на исход сражений. Никто не знает, как надо их правильно применять в бою. Нет еще наработанной тактики для этого оружия. Оно примитивно и очень ненадежно. Но оно есть. И нам достался один такой экземпляр средневековой артиллерии. Надо будет нашу бомбарду пристрелять, увидеть на что она способна, а затем уже думать о ее применении. И я не сомневаюсь, что мы с Мишкой это придумаем. Мы не средневековые рыцари, которые тут всем рулят. Мы с Гризли видели и знаем, на что способно огнестрельное оружие. А местные кадры не знают. И в этом наше преимущество.