Невеста моего сына

Хватаю халат и, не зажигая света, иду в душ. Мимоходом смотрю на часы и понимаю, что можно уже не ложиться. Выспаться все равно не удастся. Стыковочный рейс в Стамбул у нас в пять утра, так что выезд из дома совсем скоро.

Время для сна я, как бы сказать мягче, про… зевал.

Сбрасываю халат и встаю под прохладный душ. Сверху вниз смотрю на причину всех моих бед. Ну какого черта тебе надо? Багровый член качается тяжелым маятником. Похоже на извинения за то, что кончить с другой женщиной для него теперь миссия невыполнимая.

Не после того, что случилось в метро три дня назад.

Упираюсь лбом в прохладный кафель, подставляя под прохладные струи напряженное тело. Закрываю глаза в надежде, что вода все-таки принесет облегчение.

Как бы не так.

Стоит закрыть глаза, я снова вижу ее.

Александра.

Черт. Нет, это ненормально.

Я запомнил каждую деталь того вечера. Ее растрепанные под моими руками волосы. Горящие темным пламенем глаза. И особенно ощущения от прикосновения с ее горячим, как ад, ртом.

Когда в последний раз я так упоительно целовался? Да хрен его знает. Что такого может быть в поцелуях, если можно приступить сразу к делу?

Не касаюсь члена. Нет, нет и нет.

Я не буду фантазировать на ее образ и ее губы.

Тяжелый маятник упрямо качается из стороны в сторону, пока я выключаю воду и, намотав на бедра полотенце, иду одеваться.

Нет, я сказал!

Я так надеялся, что незаменяемых женщин нет. Но ошибся.

И теперь остался со стояком и совершенно затраханной женщиной, которую даже не замечаю в своей постели. Секс с ней безликий, безвкусный, а теперь еще и заканчивается без оргазмов для меня. В какой бы позе она ни стояла, как бы глубоко ни глотала, показатель моего удовольствия равен нулю.

Кровь кипит в жилах только, если вспомнить другую. То, как она вся под моими руками вытянулась в струнку, поднимаясь на носочки, лишь бы ответить на мой поцелуй.

Помню, как пальцы пробежались по ее ребрам. Как другой рукой зарылся в распущенные мягкие волосы. Проклятый свитер без горла на ощупь оказался таким мягким, нежным и податливым, что я больше не мог его ненавидеть.

Это я прервал тот поцелуй. Начал первым и первым же его оборвал. Дождался ее стопроцентной отзывчивой реакции, а после просто развернулся и ушел.

С того вечера в метро Александру я больше не видел. Надеялся за это время буквально вытрахать из своей памяти ее губы, но уже через пять часов мы окажемся в замкнутом пространстве кабины самолета. А следующие сорок дней она будет постоянно рядом.

Маятник между ног в ответ одобрительно качнулся.

С сыном я в оставшиеся до поездки дни тоже не виделся. Оправдывался тем, что совершенно нет свободного времени из-за подготовки. Только думал каждый разговор с Адамом: что, если они помирились и Александра рассказала ему о том, как я на нее набросился?

Но Адам никак не выказывал недовольств и не звонил с проклятиями. Только уточнял необходимые характеристики батарей и отключался.

Похоже, Адам оказался обидчивым. И не простил девушке того, что она не поделилась новостью сама. Хотя, зная Александру и то, сколько она готовилась, по словам Зелинского, я скорее поверю в то, что Адам ни во что не ставил ее собственные интересы, при этом, впрочем, не упуская случая поговорить с ней о солнечных батареях. Он убежал из ресторана, но не пошел за ней. А я пошел.

Одевшись, привычно тянусь в карман повешенного в шкафу пиджака, но там пусто. В очередной раз забыл о том, что вернул ей трусики. Непонятно только, почему перекладывание ее белья из одного пиджака в другой уже стало для меня таким незаменимым утренним ритуалом.

От безделья еще раз проверяю «от и до» снаряжение, которое везу с собой. Да и к чертям сон этой ночью. Так лучше будет.

Тогда меня срубит прямо в кресле сразу после взлета. А значит, не будет желания глазеть по сторонам, пожирая глазами тонкую шею или платиновые, собранные в пучок на затылке, локоны, которые пахнут персиками.

Я твердо решил, что в Уганде Александру поставлю в пару к Зине, и плевать, что раньше студентами занимался лично. Ночевать в палатках и отелях буду с Аленой. Так мы с ней почти не будем пересекаться. Должно сработать. Я взрослый мужчина, в конце-то концов. Почему член вообще управляет моей жизнью? А как насчет мозгов?

Когда приходит время, бужу Алену, которой нужно подняться раньше, чтобы накраситься и привести себя в чувство. Не стесняясь, она материт меня за ночные подвиги и плетется «рисовать лицо». Все время, что мы проводим вместе, мы почти не разговариваем. Мне кажется это нормальным. Ведь не могут люди, которые и так проводят двадцать четыре часа в сутки, постоянно трепать языком? Откуда столько тем для обсуждения? Еще и утром?

В аэропорту оставляю машину, которую после заберет Гриша, и выгружаю снаряжение. Гружу в тележки, но на подходе к аэропорту натыкаюсь на радостную толпу студентов с плакатами, которые шумно и с песнями кого-то провожают. С душой подошли к проводам, ничего не скажешь.

Холодею, когда слышу песню из «Москва слезам не верит».

– Александра, Александра… – поют они нестройным хором.

Тут же нахожу ее.

Нет ни одного гребаного шанса, что я могу пропустить ее в толпе. Только не ее.

С собранными в неизменный высокий пучок волосами, Александра улыбается долговязому парню, который лапает ее во время дружеских объятий. Прекрасно вижу, что она пытается вырваться, и едва сдерживаюсь, чтобы не гаркнуть на пацана, но на выручку Александре приходит подруга. Велит мудаку отойти в сторону и сама обнимает ее, а после замечает меня и что-то говорит Саше на ухо.

Та моментально вытягивается, напрягая спину, как солдат при виде генерала, но при этом так и не поворачивается ко мне лицом.

Ну и ладно. Меня это не задевает и задевать не должно.

Просто интересно, как много Александра рассказала подруге? Обсуждала с ней, как всегда делают это девчонки, до глубокой ночи свой первый со мной поцелуй? А может, наоборот, чистила зубы до кровоточащих десен и рассказывала подружке о том, до чего это была ужасная и противная ошибка?

Замечаю, что Адама в толпе студентов нет. И впервые допускаю мысль о том, что будет, если к тому времени, когда мы вернемся, Адам уже найдет себе другую?

С другой стороны, Александра тоже еще может встретить кого-то, кто будет лучше подходить ей по возрасту. Они оба с Адамом слишком молоды. А первые отношения чаще всего обречены на провал. Судя по количеству парней вокруг, скучать она долго не будет.

Но если они будут не вместе, как сын в таком случае отреагирует, если я когда-нибудь все-таки решусь на этот шаг? Все равно будет злиться?

А вдруг что-то может получиться?

– Надо поговорить.

Алена словно возникает из ниоткуда. С удивлением перевожу на нее взгляд. Мне бы привыкнуть, что она теперь постоянно рядом, но не получается.

А ведь я собственными же руками связал себя этим предложением, а Алена теперь так легко не сдастся. Она сделала все прививки и получила необходимые сертификаты, терпеливо прошла инструктаж о поведении в местах, где живут дикие животные. И даже продержалась эти дни, пока я спал с ней, эмоционально не включаясь в процесс.

– Сейчас у нас уже регистрация на рейс. А мне нужно еще зарегистрировать снаряжение. Сейчас мне некогда трепаться.

– Ну тогда в самолете, – пожимает она плечами. – Или в Стамбуле. Мы ведь проведем целых пять часов на стыковке между рейсами, верно? Чем-то же нужно будет заняться.

И я обязательно найду чем заняться, но разговаривать? Пять часов? С ней?

– Во время полета я буду спать, – отрезаю я.

– Да, в самолете тебе лучше поспать, – неожиданным елейным тоном произносит она. – Выглядишь уставшим после этой бессонной ночи, дорогой, – она смахивает с меня невидимую пылинку, бросая быстрый взгляд поверх моего плеча.

Мне даже не нужно оборачиваться, чтобы понять, на какого зрителя рассчитан этот спектакль. Разъяренная фурия с платиновыми волосами тут же проносится мимо, исчезая первой в людском потоке.