Страница 8 из 27
Встав с кресла, Тимур подошел к окну. Совсем недавно они стояли здесь, он прижимал Ирину к себе и был самым счастливым человеком на свете.
Подышав на стекло, он увидел рисунок и грустно улыбнулся, перенесясь в недавнее прошлое…
– А давай как в детстве? – весело предложила Романова, высвобождаясь из его объятий.
– Как?
– Сейчас покажу, не смотри только, – Ира загадочно улыбнулась и, подойдя ближе к окну, подышала на него.
Стекло запотело, тогда она что-то нарисовала на этом участке, а затем повернулась к Тиму:
– Ну не подглядывай.
– Хорошо, – он улыбнулся в ответ.
Молча наблюдал за ней, а его сердце трепыхалось от любви. Она была такая яркая и настоящая. Жизнь в ней кипела и бурлила, а счастье, плескавшееся в голубых глазах, делало ее совершенно неотразимой. Тимур жадно впитывал в себя все, что она ему давала, стараясь не думать о скором расставании.
– Ну вот, теперь смотри, – разрешила Ирина, и Громов приблизился, чтобы рассмотреть рисунок: сердце, а внутри надпись «люблю».
Распахнув веки, Тим с сожалением вернулся в реальность. Как жить дальше, он не знал. Без Ирины все казалось другим, тусклым и безрадостным. А в душе будто резко наступила осень, холодная и промозглая.
Шумно выдохнув, зябко передернул плечами. Сколько угодно можно горевать о несбывшемся и изводить себя, но жизнь-то продолжается… «Надо попытаться как-то взять себя в руки и выполнить задание до конца», – подумал он и, допив содержимое бокала, направился в душ.
Тугие, мощные струи хлестали по плечам и спине, расслабляя напряженные мышцы. Громов боролся с собственным воображением, старательно отгоняя непрошеные картинки. Глупо было надеяться, что после отъезда Ирины все станет как раньше. Ничего уже не будет – она ушла и забрала с собой его жизнь. Он понимал, что начинает сходить с ума, но ничего не мог с этим поделать.
Выключил воду, и в следующую секунду двери кабинки открылись. Он вздрогнул от неожиданности и резко обернулся.
Карина оценивающе рассматривала его сверху вниз.
– Мурчик, подвинься, я к тебе, – непринужденно проворковала она и стала медленно раздеваться.
Тим смотрел на это, должно быть, сексуальное представление и не испытывал ничего, кроме отвращения. Его тело отказывалось реагировать на другую девушку.
– Не сегодня, – ответил он, прервав ее занятие, и, выйдя из кабинки, повязал полотенце на бедра.
– Ну почему?
Карина не собиралась сдаваться – обняла его и принялась покрывать спину мелкими поцелуями.
Волна брезгливости неприятно прокатилась по коже, Громов еле сдержался, чтоб не оттолкнуть Базанову.
– Трудный день, – сквозь зубы процедил он и, отстранившись, двинулся в комнату. Карина пошла следом.
– А ты почему не на работе?
– Так закончила уже…
– Устала наверно, – предположил Тимур, откровенно намекая на то, что ей лучше сейчас уйти.
– Есть немного, но…
– Вот и иди отдыхай, позже поговорим, – перебил он ее и подтолкнул к двери.
– Громов! – громко воскликнула Базанова, недовольная таким отношением к своей персоне.
– Да что, блядь, еще? Спать я хочу, а не трахаться! – не выдержав, прикрикнул Тимур и уперся рукой в стену.
Карина лишь усмехнулась в ответ, но спорить не стала. Молча открыла дверь и вышла в коридор.
Тим устало потер лицо. Думать о том, чем ему могла грозить несдержанность с Кариной, не хотелось.
Надев боксеры, он лег в кровать и инстинктивно прижал к себе подушку Ирины. Вдохнул родной аромат, и мурашки тут же пробежали по телу. Стиснул зубы сильнее и зажмурился, мечтая забыться сном.
Глава 3
Перевернувшись с боку на спину, Таня шумно выдохнула и распахнула глаза. Сон упрямо не шел. Визит Дымова всколыхнул мешанину прежних чувств. Почему он вел себя так холодно и отстраненно? Почему разговаривал сквозь зубы, будто они вовсе незнакомы и не было между ними ничего? Может, дело все-таки в ней самой? Ведь она и слова не дала ему сказать, набросилась с порога вместо того, чтобы спокойно все выяснить.
Да с чего она вообще взяла, что он мог причинить Ире вред? Откуда такой бред возник в ее голове? Он мужчина, подполковник полиции, и никогда не давал повода усомниться в своей порядочности. А она… Налетела, не разобравшись, как и тогда, в его квартире, о чем сейчас сильно жалела. Не должна была рубить с плеча, задевать за живое. В любом случае теперь это не имело никакого значения. Их отношения закончились, она потеряла Карпова.
Промаявшись еще несколько минут, Куликова так и не смогла заснуть. Решив больше не накручивать себя и в кои-то веки поступить как взрослый мудрый человек – спросить напрямую, она взяла с прикроватной тумбочки мобильный и, набравшись смелости, написала Стасу сообщение.
Несколько секунд буравила взглядом телефон, но ответа так и не последовало. Ожидание сводило с ума, испытывая нервную систему на прочность. Таня начинала злиться: неужели нельзя сразу сказать, что все закончилось, зачем мучить? Когда терпение было уже на исходе, она не сдержалась, набрала еще одно и отправила.
Положив мобильный обратно на тумбочку, встала с кровати и прошла в гостиную. Ира спала на диване, но лицо ее было встревожено: хмурые брови, дергающиеся ресницы и пересохшие губы. Видимо, ей снился какой-то кошмар.
Куликова проверила ее пульс, затем потрогала лоб и, убедившись, что все показатели в норме, вернулась в спальню.
Домой Стас вернулся ближе к утру, когда уже рассветало. Но, несмотря на ужасную усталость, времени на сон не оставалось. Ему предстояло просмотреть всю информацию с флешки и прослушать имеющиеся на ней записи. Скорее всего, это был последний раз, когда Громов передал сведения о «Золотой рыбке». Стрельцов уехал в Питер, а нового агента Стас просто не успевал подготовить – на внедрение ушло бы больше двух месяцев. Можно было только надеяться, что на этом накопителе уже собрана полная доказательная база, в противном случае раскрытие дела затянется еще на неопределенный срок времени.
Включив ноутбук, Стас вставил флешку и бегло прошелся глазами по папкам. Они, как обычно, не имели названий и располагались в хаотичном порядке. Открыв первый файл, Дымов прибавил громкость и сосредоточился. На протяжении нескольких секунд слышно было лишь нечеткие звуки клавиатуры, тогда он немного промотал вперед, и в динамиках раздался стук в дверь.
– Войдите.
Судя по командному тону, это был Бушин.
– Не заняты, Адольф Михалыч?
Следующая фраза лишь подтвердила догадки Стаса.
– Глеб Аркадич! Для вас я всегда свободен! Проходите, присаживайтесь…
Он сразу понял, что второй мужчина – коллега Зиминой. Давно стало известно, что он имеет непосредственное отношение к «Золотой рыбке», но сейчас Дымов напрягся: неужели он и есть хозяин? Однако вскоре этот вопрос отпал сам собой. Разговор не нес никакой смысловой нагрузки, и только в конце Глеб доложил Бушину о смерти Золотова.
«Крыша», – мгновенно сделал вывод Стас и закрыл файл. Упоминание о Максиме вызвало ассоциацию со Стрельцовым, и он достал из кармана мобильный. Экран был черный и ни на что не реагировал, – сел аккумулятор. Тогда Дымов поставил его на зарядку и, включив, увидел новые сообщения.
Это конец?
Стас мысленно чертыхнулся. Только ему удалось переключиться на работу, как мысли о Тане вновь заполнили сознание. Находиться рядом с ней сегодня было настоящим испытанием. Ничем не выдать свои чувства, скрыть их за маской холодного безразличия.
Ожидал ли он другой реакции на свое появление? Пожалуй, да. По закону жанра она должна была кинуться ему на шею с благодарностями. Но ее поведение не поддавалось логике, и вместо человеческого спасибо Таня чуть не набросилась на него с кулаками.
Именно своей непохожестью на других она всегда и привлекала Дымова. Непокорная, строптивая и такая притягательная. Они идеально дополняли друг друга и в то же время составляли гремучую смесь огненных темпераментов. Только Таня выплескивала эмоции наружу, а Стас проживал их внутри.