Страница 2 из 19
А я не сказала, как он был сложен?
Ремень пресловутой сумки с ноутбуком был перекинут через плечи, такие широкие, что любой футбольный тренер заплакал бы от счастья. Рост – под два метра, думаю, но из-за телосложения он выглядел выше. Во всяком случае, я со своим ростом метр шестьдесят сантиметров, да плюс десятисантиметровые шпильки, рядом с этим парнем выглядела как феечка Динь-Динь из «Питера Пена».
У меня не было времени рассмотреть тату, выглядывающие из-под закатанных рукавов его майки-хенли[1]. Майки, не скрывающей великолепно развитой мускулатуры, которой можно добиться только благодаря регулярному посещению тренажерного зала.
В общем, прекрасный образец мужской человеческой особи.
Я округлила глаза и смерила мужика за стойкой тяжелым понимающим взглядом:
– Да неужели?
Мне было ясно, что этому викингу здесь явно оказывают предпочтение.
– Мисс, пожалуйста, не заставляйте меня вызывать охрану.
От шока я даже рот раскрыла:
– А вы не переигрываете?
– Вы!
От враждебных раскатов в голосе викинга у меня по коже пробежали мурашки. Я подняла на него глаза.
Он усмехнулся:
– Пойди погуляй, крошка.
Делая вид, что не поняла, я парировала:
– Не понимаю по-скандинавски.
– Я шотландец.
– Мне все равно.
Он пробормотал что-то нечленораздельное и повернулся к человеку за стойкой:
– Мы закончили?
Тот одарил его кокетливой улыбкой и протянул билет и паспорт:
– Приятного полета, мистер Скотт.
– Но подождите, а как же?..
Однако викинг уже забрал билет и паспорт и двинулся к выходу.
Его длинные ноги, конечно, шагали быстрее моих, но у меня была цель и, кроме того, я могла бегать на шпильках. Что я и сделала. Причем вместе со своим подпрыгивающим чемоданчиком на колесиках.
– Подождите секундочку! – я схватила мужчину за руку, и он обернулся так резко, что я пошатнулась.
Быстро восстановив равновесие, я одернула пиджак и сказала:
– Вы должны поступить правильно и отдать мне это место.
Не знаю, почему меня так заклинило. Наверное, потому что не выношу несправедливости. А может, просто надоело, что меня всю неделю отфутболивают.
На его лице было написано недоверие:
– Вы сейчас шутите?
Я даже не собиралась делать вид, что не обиделась. Все в этом парне обижало меня.
– Вы, – я наставила на него указательный палец, выговаривая слова медленно, чтобы его крошечный мозг мог их понять. – Украли. Мое. Место.
– Вы, – он наставил палец на меня. – Чокнутая.
Я задохнулась от возмущения:
– Во-первых, это неправда! Я злая от голода, да. Но это не одно и то же. А во-вторых, вы употребили абсолютно неполиткорректное слово!
Он уставился в пространство поверх моей головы, и мне показалось, что он изо всех сил пытается сдержаться. И, видимо, ему это удалось, потому что через несколько секунд он опустил на меня свои потрясающие глаза и со вздохом сказал:
– Послушайте, все это было бы забавно, если бы не ваша очевидная неуравновешенность. А я сейчас не в том настроении, будучи вынужденным лететь из Глазго в Лондон, из Лондона в Феникс, из Феникса в Бостон, вместо того чтобы из Лондона – прямым рейсом в Бостон, потому что мой помощник – безмозглый кретин, который не слышал о прямых международных рейсах. Поэтому сделайте нам обоим одолжение до того, как я скажу или сделаю что-то, о чем потом пожалею. Уйдите.
– А, так значит, вы не жалеете о том, что обозвали меня чокнутой?
В ответ он снова повторил свое «уйдите».
Я развела руками в знак окончания борьбы. И он ушел, с билетом в первый класс, который по праву принадлежал мне.
Решив, что еда и кофе еще немного подождут, а мне необходимо срочно освежиться (под этим подразумевалось остыть и взять себя в руки), я отправилась на поиски ближайшего туалета. Из окон аэропорта хорошо просматривалась на горизонте Верблюжья гора, и я всей душой желала быть как можно дальше от Феникса и как можно скорее. Именно в этом крылись корни моего нынешнего дурного настроения, и по пути в дамскую комнату мною начало овладевать легкое чувство стыда за свое поведение. Я ведь просто обрушила свои эмоции на этого незнакомца. Конечно, парень был безнадежно груб, но я тоже хороша – раздула из этого целый скандал. В обычном состоянии я бы просто спокойно спросила у сотрудника за стойкой, когда следующий рейс в Бостон и есть ли там свободные места в первом классе.
Но я так хотела скорее улететь домой…
В туалете я, намыливая руки, долго и придирчиво рассматривала свое отражение в зеркале. Очень хотелось ополоснуть лицо холодной водой, но это значило бы испортить макияж, над которым я основательно потрудилась утром.
Прической я была вполне довольна – мои длинные белокурые волосы, которые я утром накрутила щипцами для завивки, лежали пышными локонами, я только слегка поправила их рукой и перешла к осмотру одежды. Красный костюм был одним из лучших в моем гардеробе: двубортный пиджак с баской и юбка-карандаш по колено. Поскольку пиджак смотрелся наиболее эффектно в застегнутом виде, под ним я носила только тонкий шелковый топик цвета слоновой кости. Не знаю даже, зачем я взяла с собой этот костюм, но поскольку всю последнюю неделю я носила черное, то он оказался сейчас весьма кстати – как акт неповиновения. Или мольба о помощи. Или, что скорее всего, символ отрицания.
Хотя у меня хорошо оплачиваемая работа – дизайнер эксклюзивных интерьеров, – жить в Бостоне довольно дорого даже для меня. Бриллиантовый теннисный браслет[2] на моем запястье был подарком на восемнадцатилетие от бывшего парня. Когда мы расстались, я перестала его носить, но поскольку для нынешних моих абсурдно богатых и бесспорно успешных клиентов демонстрация подобных дорогих побрякушек является важным доказательством статуса, я снова достала его, почистила, и теперь он мой постоянный спутник.
В последнее время, правда, глядеть на этот браслет мне было больно.
Поморщившись, я перевела взгляд с левого запястья, где сверкал браслет, на правое, где красовались часы Гуччи – подарок моей начальницы Стеллы на год работы в компании.
Что касается черных замшевых лодочек от Джимми Чу, с сексуальными шпильками и изящными тонкими ремешками на щиколотках, то за них (как, впрочем, и за многое другое) я до сих пор не выплатила долг по кредитке. Живи я в любом другом городе, я могла бы позволить себе кучу брендовой обуви за свою шестизначную зарплату, но в Бостоне бо́льшую ее часть пожирала ежемесячная арендная плата за квартиру.
Квартирка у меня, правда, была и в самом деле что надо: почти шестьдесят квадратных метров на Бикон-Хилл[3]. Точнее, на Маунт-Вернон-стрит, в нескольких минутах пешего пути от парка Бостон-Коммон[4]. Это удовольствие стоило мне четыре тысячи долларов в месяц. Помимо коммунальных счетов. Я зарабатывала достаточно, чтобы кое-что откладывать после уплаты всех налогов, и все же недостаточно, чтобы позволить себе столько обуви от Джимми Чу, сколько мне хотелось бы.
Так и получилось, что я достигла своего тридцатилетия, имея кое-какие долги по кредитной карте.
Ну так что ж, у большинства моих соотечественников та же самая ситуация, разве нет? Я любовалась своим безупречным отражением в зеркале, упорно игнорируя внутренний голос, который говорил, что большинство людей влезли в долги из-за проблем со здоровьем или потому, что им надо кормить детей. А вовсе не потому, что им нравится жить в запредельно дорогом районе города (каюсь, есть такой грех) или покупать дизайнерскую обувь, чтобы пустить пыль в глаза клиентам.
Я пропустила этот голос мимо ушей, так как не нуждалась в дополнительном самобичевании после пребывания в Фениксе. Я была абсолютно довольна своей жизнью до приезда сюда. Абсолютно довольна своей шикарной квартирой, своими шикарными волосами, своими шикарными туфлями!
1
Классическая майка с вырезом на пуговицах, без воротника. Имеет спортивное происхождение: такие майки были униформой команды гребцов из английского городка Хенли-на-Темзе. – Прим. пер.
2
Браслет из золота или платины, с небольшими бриллиантами и надежными креплениями. Назван с легкой руки теннисистки Крис Эверт, ракетки номер один 1980-х, которая не расставалась с ним даже во время матчей. – Прим. пер.
3
Исторический район в Бостоне, один из самых престижных в городе. – Прим. пер.
4
Самый старый городской парк в США (создан в 1634 г.). Расположен в центре Бостона. – Прим. пер.