Сияние полуночи

— Ничего особенного, мелкий, учись дальше, — покачал он головой и ушел, насвистывая. Связка украшений на его поясе бренчала при каждом шаге — веер, нефритовые фигурки животных, крошечные ножнички и серебряный Молчаливый колокольчик, не издававший ни звука — правильно, откуда тут нечисть? А без нечисти он не звенит. И как ему не лень каждый день все это цеплять?

Лань Сэн связываться со мной не стал, лишь подошел, бесцеремонно пощупал предплечье, и, не обнаружив в положенном месте бицепса, удалился, качая головой.

Я мысленно приготовилась к худшему и была права — не успела я снова встать напротив И Мина и поднять меч, как в поле зрения материализовался Фэн Хай. Увидев, как мои глаза сузились, И Мин обернулся и тут же отошел, уступая место. В его глазах читалось: "Прощай, дружище, обещаю, я сожгу ритуальных денег на твоей могиле"[4].

— Шисюн, — неласково произнесла я и сжала меч обеими руками, глядя, как на меня поднимается деревянное оружие. — Чего ты ко мне прицепился?

— Смотрю, чего ты стоишь, — отозвался тот и обрушил такой удар, который я еле смогла отразить обеими руками. — На гуцине ты, оказывается, умеешь играть, вдруг и в фехтовании разбираешься?

— Не разбираюсь, — прошипела я, и в доказательство неловко подвернула ногу и, взмахнув руками, полетела на землю. Лучше сразу проиграть, чем ждать, пока он меня поколотит.

— Неубедительно, ну да ладно, — Фэн Хай протянул мне руку, которую я проигнорировала, и, хмыкнув, скомандовал отработать то, что они сегодня показали, а завтра он проверит.

— Завтра? — неверяще прошептала я ему в спину, поднимаясь. — Они что, каждый день будут к нам ходить?

— К тебе, — педантично поправил меня И Мин и занес меч. — Они будут ходить к тебе, не путай.

Вздохнув, я встретила его удар мечом.

[1] 9-11 часов

[2] Четыре занятия ученого человека в древнем Китае включали игру на гуцине, шахматы, каллиграфию и живопись.

[3] 15–17 часов

[4] В Китае для умерших традиционно жгут специальные фальшивые деньги, которые продаются в ритуальных магазинах. Они нужны для того, чтобы оплачивать всякие ништяки в загробном мире. Жгут их на перекрестках либо на кладбище. Так же из бумаги делают машины, домики и сумки Шанель и Луи Виттон, которые тоже можно сжечь.

Глава 6

Троица шисюнов не ушла сразу — они "прощупали" всех, кому-то что-то показав, кому-то поправив положение рук. Мастер Хаосюань только довольно потирал руки, приговаривая о "взаимопомощи и духе братства", и совсем не возмущался вмешательством в свой урок.

Не знаю, что хотел выяснить Фэн Хай, но фехтовальщица из меня и правда была никудышная. Меня начали обучать сразу, как я попала в клан и стало ясно, что лекарем мне не стать, но сколько я не тренировалась, все равно результаты у меня были весьма средние. Давно с этим смирившись, я налегла на заклинания и стала лучшей хотя бы в этом, скомпенсировав отсутствие таланта в фехтовании. Нежить можно убить и заклинанием — так зачем мучиться, изучая то, что никак не дается?

Вечером после ужина, когда отбитые днем части тела начали нещадно ныть, я, пылая жаром мести, постучалась к И Мину и попросила его бесценные картинки.

— Лучше не надо, хуже будет, — качая головой, предупредил он, но все таки выдал мне пачку листов.

— Хуже некуда, — проворчала я и ненароком глянула на верхнюю картинку. — Фу, ну и гадость!

— Ты что, евнух? — возмутился И Мин, как будто сам рисовал, и протянул руки, чтобы забрать стопку обратно. — Смотри, какие у нее..

— Ладно, понятно, — я проворно спрятала картинки за спину. — Это — великие произведения искусства, а я ничего в этом не понимаю.

— То-то же, — тут же успокоился парень. — Завтра расскажешь! Если что, приходи ночевать, не выгоним.

— Главное, чтобы меня оттуда выгнали, — я махнула рукой за спину и побрела к себе, потирая бока и морщась.

До прихода Фэн Хая я как раз успела развесить картинки на видных местах и устроилась так, чтобы увидеть его выражение. Первый взгляд был бесценен — он даже попятился, чтобы выйти, подумав, что зашел в чужую комнату. Однако тут он заметил меня, с довольным видом сидящую на кровати, и в его взгляде промелькнуло понимание.

— Украшаешь комнату? — поинтересовался он. — Правильно, обживайся, ты тут надолго. А почему такие картинки выбрал?

— Это же произведение искусства, — возмутилась я, старательно стараясь не смотреть на "произведение" и не краснеть. — Смотри, какие у нее… эти… ну эти самые…

— Эти самые, эти самые, — передразнил меня Фэн Хай. — Иди лучше мойся, о юный свин, пока не поздно.

— Я мылся днем! — возмутилась я. Мыться, пока он в комнате? Нет уж!

— А потом была тренировка, — не согласился Фэн Хай. — На тебя все комары с округи слетятся. Иди, а то я сам тебя сейчас в воду засуну.

Угроза оказалось действительной, и, прихватив простыню для вытирания, я удалилась. Наверное, он хочет украдкой выбросить картинки, — догадалась я и повеселела. Может, разглядев их подробно, он поймет, с каким аморальным типом живет, и выгонит меня взашей?

Теперь нужно было как-то искупаться. Действительно, если я не получится самовыгнаться из этой комнаты, то я не смогу постоянно ждать, когда старшего соученика не будет в комнате. Значит, нужно все продумать…

Для начала я плотно придвинула ширму к дверному проему, а потом привязала ее поясом к столбикам. Затем — задула свечу, потому что через бумажную ширму при свете можно было прекрасно разглядеть силуэт. А потом предупреждающе крикнула:

— Не вздумай зайти!

Шисюн не удостоил меня ответом, и, раздевшись и поминутно оглядываясь на дверь, я так же торопливо искупалась, как и днем. Ну и какой прок в роскошной купальне, если приходиться спешить так, как будто за мной гонятся? Одно расстройство, а не купание.

Тщательно переплетя волосы, я вышла из купальни, и, собравшись с размаху плюхнуться на кровать, внезапно приземлилась на твердую поверхность. Взвыв, я подскочила — мой матрас исчез! Осталось лишь тонкое одеяло, заботливо скатанное в валик, и простыня.

— Шисюн, — не веря своим глазам, я еще раз потрогала кровать. Да тут просто прикрытая простынкой доска! — Где мой матрас?

— Он тебе не нужен, — равнодушно отозвался заклинатель, делая какие-то записи за столиком. — На твердом спать полезнее. Воспитаешь в себе сдержанность и аскетизм, присущие благородному человеку. Может, даже пропадет желание любоваться подобными… произведениями искусства, — тут он махнул рукой в сторону "украшенных" картинками стен.

— Сам-то ты спишь матрасе! — пылая возмущением, я подскочила к его кровати, и, отогнув одеяло, постучала по постели кулаком. Раздался звонкий деревянный звук, и заклинатель подавил усмешку. — Ясно, без матраса, — упавшим голосом констатировала я. — Ладно, я уберу картинки, а ты вернешь мне матрас, договорились?

— При чем тут картинки? — Фэн Хай уставился на меня безмятежным, как весеннее небо, взглядом, и я прошипела:

— Значит, все таки картинки. Тогда пусть остаются!

— Конечно, это же и твоя комната, Бэй Лин, — согласно закивал Фэн Хай, и я, кипя гневом, вылетела за дверь. Было уже поздно, и на долину опустились ранняя горная ночь. Возле общежитий никого не было, и, побродив вокруг и попинав землю, я немного успокоилась и вернулась в комнату. Я сегодня так устала, что, может, и вправду усну без матраса?

В комнате было темно и тихо, лишьслышалось мерное дыхание заклинателя. Я мстительно хлопнула дверью, отчего дыхание на миг замерло, и прошла к своей кровати. Чуда не произошло — матрас все еще отсутствовал, и, вздохнув, я легла на ровные доски.

— Ненавижу тебя, шисюн, — с досадой прошептала я.

— И тебе спокойной ночи, — негромко отозвался заклинатель, и я, закрыв глаза, попыталась уснуть.

Сон никак не шел — как я не ложилась, мне было все равно неудобно. Да на земляном полу спать и то мягче, чем на этой доске! Проворочавшись с полчаса, я тихонько позвала: