Тигры Редфернов

«Может ли какой-нибудь человек натравить нежить на недруга? На соперника за роль, например? Это же не ифрит, черт побери, а, в сущности, тупые голодные твари, мало чем отличающиеся от животных».

Он вспомнил пятерых бааван ши в поезде и поежился. Бреннон отдавал себе отчет в том, что, не появись на месте действия ведьма, все кончилось бы весьма плачевно. Но зачем вампировидным так целенаправленно выслеживать именно его? Какая им разница, кого есть?

«Почему в таком случае они не бросились сразу? – нахмурился комиссар. Ведь, если бы не это странное промедление, Джен нашла бы только пару обескровленных трупов. Однако нежить не кинулась на добычу, хотя могла. – Что их удерживало?»

Некто, расправившийся с Темплом при помощи нежити, вполне мог отправить своих ручных тварей разобраться с тем, кто чуть что – начнет расследование. Вопрос лишь в том, по силам ли человеку подчинить себе вампировидных?

Однако задать его можно было только Лонгсдейлу, и, поскольку консультант отсутствовал, Бреннон встал и взял шляпу, чтобы ехать в театр. Он крайне смутно представлял себе тамошние нравы. Кто его знает, может, дело не в конкуренции за главную роль – иногда для убийства достаточно того, что у жертвы был поганый характер. «Или родичам не терпится наложить лапу на завещание».

Но даже если бааван ши действовали по чьему-то приказу, почему они не убили сразу? Мысль Бреннона прервал стук в дверь, и на пороге появился Лонгсдейл. На лице консультанта и морде пса отразилось такое облегчение, что комиссару стало неуютно.

– Вы целы! – вместо приветствия воскликнул Лонгсдейл, и долг вежливости взял на себя пес, приветливо помахав хвостом. – Рейден, дворецкий, мне доложил, но, скажите, вас не оцарапали? Не укусили?

– Нет, к счастью, я держал их расстоянии револьверного выстрела. Я собираюсь в театр. Вы со мной?

– Да. – Лонгсдейл недоуменно нахмурился: – Но зачем? Джозефа Темпла убили вампиры.

– А мог кто-нибудь подчинить их себе? Чай, не ифрит, а?

Консультант задумался. Натан вышел из кабинета и запер дверь. Ведьма караулила на лестнице и без спросу двинулась следом за комиссаром, не спуская с него глаз. Черт знает что!

– Вообще это возможно, – сказал Лонгсдейл. – Для меня, – подчеркнул он, и Натан изумленно вздрогнул:

– Для вас?!

– Я могу подчинять себе примитивную нежить. Но я, как вы понимаете, не совсем типичный обыватель.

Пока комиссар размышлял об услышанном, они сели в экипаж, Джен взобралась на козлы, щелкнула вожжами и направила гнедую пару к театру.

– Вы подозреваете, что это сделал кто-то из вас? – наконец спросил Бреннон. – И потому так вокруг меня скачете?

– Нет! – вскричал Лонгсдейл. – Никто из консультантов не станет…

– С чего вы так уверены? Вдруг кто-нибудь свихнется? Или передумает и сменит сторону? А?

– Это невозможно, – твердо возразил Лонгсдейл. – Консультанты не могут заключать союзы с нежитью и нечистью.

– Почему? Что вам мешает?

– Потому что это нельзя.

– Отчего нельзя? Вам кто-то запретил? Каким образом?

– Нельзя, – повторил Лонгсдейл. – Мы охотимся и убиваем. Не договориваемся, не защищаем нежить и нечисть. Никогда.

– Неужели вы так уверены, что никто из ваших коллег не переметнется – ради выгоды, скажем?

– Нет. Никогда. Никто из нас.

Комиссар пристально на него посмотрел и отстал. Порой ему казалось, что кто-то намерено внедряет в головы таких консультантов блоки, которые не позволяют им делать элементарные для других вещи – например, интересоваться своим же прошлым. Если, конечно, кто-то и впрямь создает таких охотников из людей. А Натан так и не смог найти подтверждения этой идее. Иногда она казалась ему совершеннно дикой, но иногда – как сейчас – он глядел на Лонгсдейла и думал, что в ней есть смысл…

– Вы считаете, что кто-то натравил бааван ши на Темпла? Но зачем?

– Из каких-нибудь шкурных соображений или по причине острой личной неприязни, – ответил комиссар. – А вы что считаете?

– Я считаю, – процедил Лонгсдейл, – что бааван ши не полагается быть настолько живучими, чтобы удирать от меня по крышам среди ясного дня.

– Погодите! Вы же в своем отчете написали, что настигли…

– Конечно, настиг! За кого вы меня принимаете? Я профессионал и с двумя в театре разобрался. Я о том, что солнечный свет смертелен для вампировидных низшего класса. Для всех – кроме этих двух.

– Вот оно что, – пробормотал Бреннон. – Вы убили двух вампирш, но одна все-таки уцелела…

– Я зачистил их логово, – покачал головой консультант. – Это обычная процедура: после охоты уничтожается логово. Театр был чист и защищен амулетами, заклятиями и геронами. А вчера, – сквозь зубы закончил Лонгсдейл, – от них уже не осталось и следа.

– Разве вы не должны были почувствовать, что кто-то разрушает вашу защиту?

– Я почувствал, но был за чертой города – у меня возникла срочная работа на кладбище в заброшенной деревне. Я успел вернуться к приезду полиции и осмотреть тело. Джен уже ехала за вами, так что… проклятие! Мне следовало остаться и караулить у театра! Я бы взял этого типа на месте!

– Вы же не знали.

– Не знал, но должен был догадаться! Бааван ши не принимают солнечные ванны в летний полдень, и я обязан был разобраться, откуда у них иммунитет к солнечному свету!

– Как вы узнали, что они за мной проследили?

– После охоты я отправил к вам домой Джен, она учуяла их следы. Странно. Это нехарактерное поведение для низших вампировидных. Слишком осознанное.

Экипаж остановился перед театром. Старик-привратник оклеивал черным кантом афиши. Бреннон потер баки.

– Что вы будете делать? Я про безопасность театра.

– Посмотрим, – отозвался Лонгсдейл. – У меня в запасе есть пара фокусов.

«Может, его вообще закрыть? – подумал комиссар. – Попутно проверить всех сотрудников насчет контакта с магией – наверняка гадит кто-то из своих».

Пес первым поднялся по ступенькам. Проходя мимо серых колонн, Бреннон заметил старые следы от шрапнели и пуль. Их намеренно сохранили, и когда Натан приблизился к медной табличке рядом с дверью, то понял почему. Оглядевшись, комиссар нашел и мемориальную доску из черного мрамора.

– Здесь когда-то погибло немало людей, – заметил Бреннон. Пес погладил лапой мрамор. – Я не участвовал в боях за эти кварталы, только слышал, как их обстреливали.

Лонгсдейл приложил ладонь к стене и прикрыл глаза.

– Удивительно, – пробормотал он, – как мало в Блэкуите нежити и нечисти, если учесть, сколько людей погибло тут совсем недавно.

Комиссар кашлянул:

– Это из-за миссис ван Аллен?

– Да. Эти вампировидные тоже зародились не здесь, а пришли откуда-то со стороны. – Натан уже хотел спросить, как вампировидные вообще зарождаются и почему, но консультант открыл глаза и деловито сказал: – Однако здание тут ни при чем. Оно не является дурным местом, если вы об этом.

– Интересно почему? Вон же сколько погибших. Как вообще можно разобраться, почему одно место делается дурным, а другое – нет?

Лонгсдейл прочел текст на медной табличке и ответил:

– Возможно, в данном случае потому, что этот дом стал укрытием и защитой для множества людей. Они уцелели. Поэтому причина появления вампиров не в этом здании. Если бы я догадался выследить их, узнать, откуда они пришли…

– У вас будет шанс. – Бреннон потянул массивную дверь за длинную витую ручку. – Одна-то еще вполне себе здравствует. Имейте в виду, Фарлан будет не в восторге от нашего визита.

Первое, что они заметили в фойе, – стол, утопающий в цветах, за которыми едва был виден портрет Темпла. Несколько человек, мужчин и женщин, тихонько перешептывались поодаль; директор театра, опираясь на трость, стоял перед столом и смотрел на портрет тяжелым, печальным взглядом. Наконец, вздохнув, Фарлан отвернулся и увидел комиссара с консультантом.

– Добрый вечер, – холодно сказал директор. – Чем обязан?

– Соболезнуем, сэр. – Бреннон кивнул на портрет. – Вы дружили?