Страница 13 из 14
– Взорвем его тротиловой шашкой и ворвёмся на базу с криками «ура», – пошутил Ермаков.
– Командир, я серьёзно, – не унимался Иван. – Неужели наша прогулка окажется коту под хвост?
– У тебя есть другой вариант? – включился в разговор Корчёмкин.
– Нет, – пробурчал Шишкин. – Только будет жаль, что мы не получим никакого результата после завершения экспедиции.
– Почему вы решили, что другой вариант не существует? – прозвучал весёлый голос Ермакова. – Можно вернуться назад, подкараулить летающий объект и попросить гуманоидов подбросить нас до их базы. Чем не вариант, а, Михаил Петрович? Может, так и поступить, чтобы не терять времени зря?
– Что я ценю в тебе, Егор, так это твой оптимизм и чувство юмора, – отозвался Корчёмкин.
– Мой дорогой друг! При достижении цели эти качества являются непременным условием. Если брюзжать и сомневаться по каждому поводу – заветной цели никогда не достичь. Даже если мы уткнёмся в стену, результат всё равно будет, – убеждённо сказал Ермаков. – У нас появятся истинные географические координаты базы, станет известна отметка её заглубления, мы установим источник энергии, узнаем его мощность. Так что, не стоит вешать носа, господа!
– Так-то оно так, но нам не удастся испытать твои разработки, и тем самым подтвердить имеющиеся гипотезы, – мрачно заметил Корчёмкин, и на его лице отразилось нескрываемое сожаление.
– Не будем забегать вперёд, друзья мои, ведь мы находимся всего лишь в начале нашего пути, – с оптимизмом проговорил Ермаков. – Я верю в удачу.
На этом краткая дискуссия закончилась, долгое время путешественники шагали в полном молчании.
Первым заговорил Шишкин:
– Коллеги, не показалось ли вам, что темнота понемногу стала расступаться перед нами? Или это мои глаза привыкли со временем?
– Я тоже обратил на это внимание и хотел высказаться по такому поводу, – поддержал Ивана Корчёмкин. – Егор, а ты разве ничего не заметил?
– Не только подметил, но и размышляю уже о причине этого явления, – отозвался Ермаков. – Более того, меня заинтересовала и поистине странная атмосфера в пещере. Она несвойственна для подземелья природного происхождения. Обратите внимание: влажность отсутствует, стены и потолок совершенно сухие, под ногами не хлюпает. Идём словно по горной дороге. Чем это обусловлено?
Путешественники продвинулись ещё на километр, с каждой сотней метров пространство в пещере светлело всё явственнее. Но свет был совершенно не похож на тот, который остался на поверхности. Свечение воздуха было искусственным и казалось каким-то холодным, однако откуда оно исходило, понять было невозможно.
– Скорее всего, мы имеем дело с ионизацией молекул газа за счёт высокочастотного излучения, – сделал предположение Ермаков. – Это явление намного упрощает наше продвижение.
– Конечно, быть слепым кротом гораздо хуже, чем, допустим, зрячим хомяком, – усмехнулся Иван. – Но при сильных дозах излучения я всё же предпочёл бы остаться здоровым кротом, нежели стать облучённым хомяком.
– Справедливое замечание, и своевременное, – сказал Ермаков. – Нам нужно остановиться и определить вид ионизирующего излучения. Не подвергаем ли мы себя скрытой опасности, если экспозиционная доза вдруг зашкаливает?
– Я это сделаю лучше вас, коллеги, – вызвался сделать замеры Корчёмкин и полез в рюкзак за прибором. – Уж с чем-чем, а с грэями, бэрами и зивертами мне пришлось столкнуться больше, чем вам вместе взятым.
– Хорошо, Михаил Петрович, действуй, – согласился Ермаков. – А мы с Иваном этим временем попробуем прикинуть, на какую глубину увёл нас тоннель. Сдаётся мне, что отметка нашего местонахождения не меньше четырехсот метров ниже подножия горы.
– Если не больше, – подметил Иван. – Тоннель всё время шел под уклоном более десяти градусов.
Они сняли показания шагомера и при помощи простого расчета через тригонометрическую функцию угла определили приблизительную геодезическую отметку днища тоннеля.
– Ого! – воскликнул Ермаков. – Мы уже сейчас опустились на отметку почти в пятьсот метров! Далее спуск становится ещё круче.
– И что это значит? – спросил подошедший к нему Корчёмкин.
– Это значит, что если до энергосиловой базы предстоит пройти несколько десятков километров, то её отметка окажется на глубине в несколько километров.
– А что, если до пристанища гуманоидов уже совсем близко?
– Я так не думаю, – уверенно проговорил Ермаков.
– Почему?
– Потому что мы пока движемся по одному из «капилляров», потом он должен влиться в «венулу», а та, в свою очередь, в «вену». До «сердца» базы нам, друзья, идти придётся еще не один десяток километров.
– Мне кажется, мы допустили одну ошибку, командир, – неожиданно высказался Иван.
– Какую?
– Мы недостаточно хорошо обследовали зал, который недавно покинули. – Шишкин внимательно посмотрел в лицо Ермакова. – Если исходить из того, что сеть тоннелей построена по принципу функционирования кровеносной системы, следует предположить, что зал – это узел слияния «капилляров». Следовательно, следующий зал – это уже узел слияния венул.
– Логично, – согласился Ермаков. – На обратном пути мы обязательно обследуем стены зала. Возможно, по каким-то причинам второй «капилляр» заблокирован. Но почему ты вдруг решил, что «капилляров» должно быть только два, а не три или четыре?
– Потому что при создании сети тоннелей используется лишь принцип функционирования кровеносной системы, а не её идеализация. В таком случае, достаточно одного резерва.
– Что ж, звучит вполне убедительно, – покачал головой Ермаков в знак согласия.
– Это означает, что путь до энергосиловой базы значительно сокращается? – обрадовано спросил Корчёмкин. – Дай-то Бог, чтобы всё так и было, как вы предполагаете, а то я, знаете, не испытываю особого удовольствия от путешествия под землёй.
– Это потому, что мы пока не столкнулись ни с чем удивительным и необычным, – заметил Ермаков.
– Ты думаешь, на таких глубинах можно обнаружить что-нибудь необычное?
– Несомненно, ведь эти тоннели созданы представителями иной цивилизации. Поэтому, я почти уверен, что совсем скоро нам не будет скучно. Думаю, это произойдёт уже завтра, когда мы перенесём сюда остальное снаряжение и двинемся дальше. – Ермаков поднял с земли рюкзак, спросил:
– Михаил Петрович, а как обстоят дела с экспозиционной дозой облучения? Почему ты умолчал о результатах измерений?
– Радиоактивность в норме, Егор Васильевич, потому и не беспокоюсь, – сообщил Корчёмкин. – Да и другие показатели в пределах допустимых значений.
– Хорошо, успокоил. Двигаемся дальше.
Путешественники продолжили путь и шагали по тоннелю ещё в течение часа. В тоннеле было по-прежнему сумеречно, как перед утренним рассветом, но гораздо светлее, чем прежде. Передвигаться можно было уже без фонаря.
Впереди замаячила глухая стена. Это означало, что тоннель либо заканчивался тупиком, либо круто поворачивал в сторону.
Корчёмкин остановился, дождался Ивана.
– По-моему, наше путешествие закончилось плачевно, – хмуро проговорил он, показав рукой на показавшееся препятствие.
– Такого не может быть, – возразил геофизик. – Впереди мы увидим слияние двух каналов, только и всего.
И действительно, через несколько минут раздался радостный голос Ермакова:
– Где вы там ползёте, черепахи? Впереди большой зал! Это то, что нам нужно!
Корчёмкин и Шишкин ускорили шаг и вскоре были уже рядом с Егором. Глаза его светились радостью, на лице отражалось торжество. Их коллега стоял на повороте в просторный зал и, включив фонарь, внимательно что-то рассматривал.
– Смотрите, Михаил Петрович, – Иван дёрнул за рукав Корчёмкина и показал на проём в скале с левой стороны. – Я оказался прав. Здесь действительно сходятся два рукава.
– Вы лучше взгляните сюда, друзья мои, – сказал Ермаков каким-то завораживающим тоном и высветил лучом пол зала. – Перед нашим взором появились первые артефакты.