Страница 13 из 18
Я не считала себя безнадежным романтиком. Почти десятилетие свиданий в Лос-Анджелесе опровергло любые представления о том, что романтика существует помимо того, что парень платит за такси или заказывает дорогой ужин, все время флиртуя с официанткой. Да, я не была романтиком, но меня немного раздражало, что мужчина, которого я любила, так холодно относился к браку.
С другой стороны, почему я удивлена? Мужчина, которого я любила, был холоден. Разве я не любила его, несмотря на это? Или из-за этого? И, пробираясь сквозь все, что он только что сказал, можно было найти несколько романтических утверждений.
«Я планирую, что ты будешь моей до конца моего пребывания на этой земле».
Да, кому нужны были дешевые цветы, музыка или фанфары? Это заявление было единственным, чего хотело мое голодное сердце. Это была клятва. Та, которую Джей не нарушит.
Джей, конечно, тоже уставился на меня. Я не думала, что с момента нашего примирения был момент — кроме этой бездонной паузы, — когда он перестал смотреть на меня. Это было напряженно, непреклонно, и я не хочу жить без этого.
— Ты слишком долго молчишь, Стелла, — прохрипел он хриплым голосом.
Я снова моргнула. Руки Джея все еще были сжаты в кулаки на столе. Вены на его шее вздулись, свидетельствуя о силе, которую он использовал, чтобы удержаться на месте, как будто готовился к удару. Как будто ждал отказа.
И тут меня осенило. Джей знал меня. Он много чего знал обо мне. Скорее всего, больше, чем я знала о нем, но он не знал моих мыслей. Я не просто сделала громкое заявление о том, что хочу быть с ним до последнего вздоха.
По крайней мере, не вслух.
Джей был напуган.
На самом деле он был в ужасе, если верить внешнему виду. Это был человек, который работал в уверенности. Который контролировал все вокруг, чтобы прогнать любую неопределенность, подобную той, которую он был вынужден терпеть в начале своей жизни. Вот в чем заключалась вся договоренность.
Но мы больше не были в сговоре. Джей не получил никаких заверений, никаких обещаний, когда сел в тот самолет, когда вломился в мой дом прошлой ночью.
Это был первый раз, когда он сказал больше, чем я.
Мой стул заскрипел по деревянному полу, когда я встала и быстро двинулась к нему. Когда добралась до него, Джей уже стоял рядом.
Было трудно не остановиться и не восхититься тем, как он выглядел, возвышаясь надо мной, одетый только в свои шрамы, но я справилась.
Я подняла руки, чтобы схватить его за шею с обеих сторон, нуждаясь в прикосновении к нему, нуждаясь в соприкосновении наших обнаженных тел. Мой желудок опустился, когда он напрягся против меня, желание пробежало по моим венам.
— Джей Хелмик, — прошептала я, на мгновение теряясь в его зеленых радужках. — Я не могу этого объяснить, я никогда не смогу этого понять, но с того момента, как встретила тебя, я не могла вздохнуть без твоего имени на губах. Я закрывала глаза и видела тебя. И любое будущее без тебя кажется холодным и ужасным. Я ни за что не смогла бы сказать «нет» вечности с тобой. — Слеза скатилась по моей щеке, когда я закончила говорить, эмоции переполняли меня до такой степени, что было невозможно не выпустить их куда-нибудь. Надежда, страх, счастье, любовь и боль смешались в теле, наполняя меня от кончиков пальцев до кончиков ног.
Это было освобождение. Эти истины, сказанные моим грешником, который специализировался только на лжи. И правда с моего собственного языка была на вкус намного слаще, чем любая ложь, которую я говорила себе для утешения или выживания.
Еще слаще был вкус Джея, когда он позволил мне притянуть его к своим губам, чтобы я могла нежно, медленно, с любовью поцеловать его.
Это был поцелуй, не похожий ни на один из тех, что мы когда-либо делили. Мягкий. Нежный. Тот, который контролировался мной.
Мой контроль был недолгим, чему я была рада, так как мое тело снова сжалось от желания, отчаянно нуждаясь в освобождении, пытаясь компенсировать все ночи, которые я провела без Джея.
Я потеряла контроль над его шеей, потому что его руки схватили мои волосы, сжимая их в кулак, обнажая мою шею. Он задел ее зубами, затем прикусил, сначала мягко, потом сильнее. Достаточно, чтобы оставить след.
— Черт возьми, Стелла, — проскрежетал он, его голос был грубым, почти животным. — Я не знаю, как насытиться тобой. Не знаю, как перестать быть таким голодным по тебе. — Его глаза вспыхнули, другая его рука опустилась вниз, между моих ног, а затем внутрь.
Я ахнула, когда его пальцы умело двигались внутри меня. Затем они исчезли. Джей поднес их ко рту, пробуя меня на вкус.
— Умираю с голоду, — пробормотал он.
— Я не хочу, чтобы ты перестал голодать по мне, — прошептала я, колени дрожали. — Я хочу, чтобы ты провел остаток своей жизни голодным, как и я. Я хочу, чтобы мы голодали и пировали вместе.
Он злобно ухмыльнулся, показав все свои зубы.
Послышался звон вилок, тарелки разбились о деревянный пол, а затем я оказалась спиной к столу. Скрип стула, когда Джей подтащил его к себе, его руки выворачивали мои ноги, чтобы они свисали с его плеч. Его глаза заблестели, когда он посмотрел на меня снизу вверх, между моих ног.
— Время пировать, — прорычал он.
Прорычал.
Затем пировал.
Позже, когда я восстановила контроль над своими конечностями, я сделала то же самое.
***
Мы снова были в постели.
Солнце встало. Мягкий утренний свет заливал комнату, в которой пахло Джеем, мной, сексом. В какой-то момент он вынес меня из гостиной, чтобы положить обратно в кровать и заняться со мной любовью медленно, нежно. Что-то подсказывало мне, что это был первый и последний раз, когда он прикасался ко мне таким образом. Больше мы не сможем воспроизвести все, что оба чувствуем сейчас. Это из-за обстоятельств, которые уничтожили его защиту и полностью раскрыли его передо мной. Я не была уверена, что смогу пережить нежное прикосновение человека, которого я так сильно любила.
Я не думала ни о чем конкретном. Мои мысли были мимолетными, легкими, проплывали мимо задней части моих глаз. Это чувство было незнакомым. В последние несколько месяцев было важно избегать подобных моментов. Мягкие утра в постели, блуждающие мысли. До этого мои мысли были наковальнями, черными, всеобъемлющими, колючими, опасными вещами, которые причиняли много вреда.
Человек, в чьей груди я сейчас была похоронена, имел самое непосредственное отношение как к первым, так и ко вторым мыслям. Но чувствовать себя такой беззаботной, такой легкой было непривычно. Я не помнила таких моментов с Джеем.
— Я обойдусь без романтического предложения, если ты разрешишь приукрасить детали для своих подружек, — пробормотала я ему в грудь.
— Сказав, что я положил кольцо в бокал с шампанским или что-то в этом роде? — спросил он.
Я подвинулась, чтобы хмуро посмотреть на него — моего жениха. Моего будущего мужа. Человека, который знал, как заставить меня влюбиться в него и как разбить мое сердце. Который знал мое тело. Мои страхи. Человек, к лучшему или к худшему, чьи корни были переплетены с моими.
— Это оскорбление для нас обоих, думать, что ты сделаешь что-то настолько дрянное и безвкусное, и если бы это случилось, я бы нарочно соврала, — возразила я. — Что я должна сделать? Вытащить пальцами кольцо с бриллиантом из бокала? Или осушить стакан, а потом выплюнуть кольцо, чтобы надеть его на палец? — Я покачала головой. — Фу.
Джей наблюдал за мной своим очень уверенным взглядом, который показывал, что я его забавляю, не шевеля губами. Это было очень интимно — видеть этот взгляд, знать его. Я подозревала, что была единственным человеком на этой планете, который мог расшифровать внешность Джея, и я обожала это. Я чувствовала себя очень жадной. Как бы мне ни хотелось, чтобы Джей открывался людям, друзьям, я также не хотела, чтобы люди знали его настоящего. Не хотела, чтобы он чувствовал любовь или близость к кому-то, кроме меня. Это была уродливая и эгоистичная мысль, но именно такой меня сделала его любовь. Уродливой. Эгоистичной. Жадной.