Незаконченное дело

– Скажите им, дядя Исан, – могильным голосом сказала Ева. – Скажите им, где мой муж, – ужас перехватил капитану горло. Он вспомнил, где Бринстальф. Он всё вспомнил…

Исангаст очнулся с резким вздохом, будто вынырнул с большой глубины, и тут же поплатился за это. Пропущенный удар от северянина давал о себе знать. Помимо этого, всё тело капитана саднило и ломило от полученных ран и ушибов, а рук он не чувствовал вообще. В голове пронеслась ужасная мысль, и Исангаст резко вскинул голову, проверяя, на месте ли его руки.

Они были на месте, просто затекли, поскольку их неудобно задрали над головой и приковали к стене короткой цепью, пропущенной через железное кольцо. Убедившись, что рук его не лишили, Исангаст тут же столкнулся с другой проблемой. Было ужасно холодно. Из одежды у него осталась лишь рубаха и штаны, да и те были все в дырах после сражения. Стуча зубами от холода, капитан поджал ноги к подбородку, пытаясь сохранить хоть немного тепла, и попробовал осмотреться.

Он сидел на дощатом полу, обильно покрытом соломой. В паре шагов от него, на такой же короткой цепи, беспомощной куклой висел Люциус. Он всё ещё был без сознания. Выглядел он ужасно. Светлые волосы слиплись от запекшейся крови и грязи, одежда была изорвана и покрыта кровавыми пятнами, а сквозь дыры и прорехи виднелось множество ран. Капитан завертел головой, надеясь обнаружить остальных парней, но тщетно. Он разглядел лишь место их заточения. Они сидели в большой клетке с толстыми прутьями. Капитан начал звать ребят по именам, но никто не откликнулся. Исангаста начала охватывать тревога, но он смог её побороть. Сейчас нужно было понять, где заперли их с Люциусом, а потом уже искать парней.

Было темно, и что находилось за пределами клетки Исангаст не мог разглядеть, как он ни старался. Наконец, смирившись с тем, что от глаз сейчас толку не было, он положился на слух и обоняние и вскоре осознал, что всё это время в воздухе был какой-то знакомый запах. Он определённо слышал его раньше, но вспомнить, чем именно пахло, он не мог. Голова работала ужасно плохо, мысли были вялыми и исчезали из головы, стоило Исангасту дать слабину. Наконец, после нескольких минут напряжённой умственной работы капитан понял, что это был за запах. Пахло мокрой шерстью. Пахло собаками. Их приковали на псарне.

Вскоре капитан окончательно перестал чувствовать руки и попытался встать. Подтянул под себя ноги, опёрся спиной на стену и не спеша поднялся. Это далось ему труднее, чем он ожидал. Ноги дрожали от напряжения и едва выдерживали вес капитана, а по всему телу растеклась невероятная слабость. Исангаст поскорей повернулся к стене лицом, упёрся в неё головой и дал рукам свободно повиснуть. Через пару мгновений руки стало неприятно покалывать, но капитан был этому рад. Он хотя бы начал их чувствовать. Через пару минут покалывание пошло на убыль и Исангаст принялся не спеша разминать кисти, при этом громко звякая цепью. Справа от капитана раздалась какая-то возня, а потом из тьмы за пределами клетки донёсся хриплый голос:

– Кто здесь? – сердце Исанагста наполнилось такой радостью, какой он в жизни не испытывал. Нашёлся ещё один из его парней. Голос принадлежал Вилке.

– Вилка, это капитан, – звенящим от радости голосом ответил Исангаст. – Ты один?

– Капитан?! Слава Богине, вы живы! Я один, да. Я бы к вам подполз, да меня привязали к столбу какому-то, уроды. Может, вы поближе подберётесь?

– Прости, не могу. Прикован к стене. Почему не откликался, когда я звал?

– Простите, капитан, только очнулся.

– Ничего. Со мной тут Люциус, но он всё ещё без сознания.

– Ещё и Люциус? Как хорошо! А что с остальными?

– Не знаю. Хотел у тебя спросить.

– Боюсь, что знаю не больше вашего, капитан. Я помню, как мы с Эйнаром прикрывали братьев, а Гога защищал дипломатов. Потом меня вырубили.

– Ясно, – с горечью произнес капитан. Нарастающая тревога за парней понемногу пожирала радость, которую испытал капитан, когда обнаружил живого Вилку. Судьба Имана, Эйнара, Гоги, Тазмаха, Веарада и дипломатов оставалась неизвестной. Вполне возможно, что они уже присоединились к бедняге Бринстальфу. При воспоминании о нём у Исангаста снова защемило сердце.

«Мать-природа, – вознёс он безмолвную молитву. – Я никогда тебя ни о чём не просил, но если тебе есть дело до твоих созданий, то молю, пусть мои парни будут живы, и я принесу тебе любую жертву, которую пожелаешь, только пусть мои парни будут живы». Исангаст не рассчитывал, что ему ответят. Но ответ он получил.

С хриплым вздохом внезапно пришёл в себя Люциус. Он резко сел, беспорядочно суча ногами по дощатому полу, и завертел головой во все стороны, пытаясь понять, где он находится.

Исангаст тут же рванул к нему, натянув сковывающую руки цепь до предела и, удерживаемый гнусной железкой, замер в каком-то шаге:

– Эй, парень, как ты? – окликнул он Люциуса.

– Капитан, что там? – всполошился Вилка.

– Люциус очнулся, – кратко ответил Исангаст и снова обратился к Люциусу: – Эй, парень, не молчи. Как самочувствие? – Люциус перестал крутить головой, медленно перевёл на капитана осоловевшие глаза и вяло ответил:

– Нннормально. А где мы? – Исангаст кратко рассказал ему, что их приковали на псарне и что в соседней клетке сидит Вилка. Люциус кивнул, а через несколько секунд снова задал вопрос:

– Капитан, а где мы? – Исангаст слегка удивился, но терпеливо повторил. Люциус не перебивал его, не удивлялся. Он просто сидел с открытым ртом и пустыми глазами. Казалось, он пропускал мимо ушей всё, что рассказывал капитан, и Исангасту это совсем не нравилось.

– Да что с тобой сделали!? – воскликнул он после того, как Люциус в очередной раз спросил его, где они находятся.

– Нормально, капитан, – невпопад ответил он. – Так где мы? – его состояние начало всерьёз беспокоить Исангаста. Неужели Люциусу в пылу битвы повредили голову? Но капитан отчетливо помнил, как их двоих прижали к стенке и Люциус был абсолютно в своем уме. Он рвался в бой и жаждал крови, а не стоял с открытым ртом и спрашивал, что происходит. Значит, с ним что-то сделали после…

– Капитан, что с ним? – услышал обеспокоенный голос Вилки Исангаст.

– Я не… – и тут снаружи донесся шум. Голоса. Потом шуршание отодвигающегося засова, и со стороны Вилки распахнулись ворота. Исангаст быстро сел обратно, чтобы встретиться с вошедшими лицом к лицу. Помещение озарилось светом факелов, высвечивая другие клетки напротив клеток Исангаста и Вилки. Почти все они были пусты, а последняя была занавешена старым, изорванным парусом.

На псарню вошли двое – высокий и худой и среднего роста, щуплый. Всё как тогда на переговорах. Они подошли вплотную к клетке Исангаста, и свет факела больно ударил по глазам капитану. Он прикрыл глаза, подождал, пока они привыкнут к свету, и только потом открыл снова. Свет щедро заливал псарню, и Исангаст наконец увидел Вилку. Он сидел, зажмурившись от света факела, и выглядел на удивление неплохо. Ран на нем практически не было, а одежда не была изорвана и продырявлена. Как Вилка и говорил, его привязали к столбу, который подпирал крышу псарни. Исангаста удивило то, что он не был прикован к стене, а всего лишь связан обычной веревкой. Наверное посчитали, что толстяк не опасен. Тут они и просчитались. Это можно было использовать. Тут Вилка открыл глаза и посмотрел на капитана. Исангаст видел как в его глазах промелькнул ужас, а затем они наполнились гневом, а лицо исказилось от гнева. По всей видимости, капитан выглядел так же ужасно, как и Люциус. Исангаст отрицательно помотал головой, чтобы Вилка не устраивал сцен, и перевёл взгляд на тех, кто стоял перед клеткой. Это был Кардан со своим магом.

– Всё-таки ты не сдох, – произнёс убийца Батрунга. – Я вас недооценил. Ну, это даже к лучшему. Хоть как-то развею скуку. Похоже, все ваши раны только на вид кажутся страшными. Это необычно, особенно учитывая ваши бумажные доспехи. Как мне и говорили, вы оказались хороши. Но это вас не спасло. Все великие воины уязвимы к удару в спину. Понимаете? Как видите, я не прихватил с собой толмача, но, насколько мне известно, он и не нужен. Не так ли, капитан Исангаст? Или звать тебя Смерть орков? – капитан удивлённо посмотрел в водянистые глаза Кардана. Его представляли конунгу ещё тогда на пристани, но Кардана там не было. И Батрунг не называл его имя и прозвище. То, что Исангаст знал язык южан, было тайной, и северяне не могли её знать. И доспехи, которые рассыпались, как только Кардан убил Батрунга. То, что северянин был в курсе всего этого, означало только одно. Ему кто-то это рассказал. Кто-то из Алкиилона. От этой мысли у капитана сжалось сердце. Переговоры были ловушкой, как он и боялся, но не северян. Отряд капитана подставил кто-то из своих. И это было куда страшней, чем то, что произошло с Исангастом и его парнями.