Страница 47 из 62
Я думала, что вещи из торгового автомата висели на мне сильнее обычного, но я не дала ему сменить тему.
— Я тут, чтобы оплатить долг.
— С чего ты взяла, что я это приму? — он прислонился к подлокотнику своего трона, словно это было просто удобное положение, а не то, что помогало ему не упасть. — Срок истекает через несколько дней.
— Не важно, принимаешь ты или нет, — прорычала я, склоняясь, чтобы схватить свой упавший телефон с ковра. — Я возвращаю деньги за колледж, а ты отпускаешь меня, и дальше я делаю с жизнью, что хочу. Такой был уговор.
Он сверкнул зубами.
— Твой уговор.
— Ты согласился на него, — напомнила я.
— Потому что ты меня обманула, — прорычал он. — Ты скрыла то, что была Уборщиком. Я не дал бы слово, если бы думал, что был шанс, что ты преуспеешь.
— Да, может, тебе стоило подумать об этом до того, когда ты решил, что я так глупа, что поставлю все на кон в сделке, где не могу выиграть, — едко сказала я, глядя ему в глаза, называя иконку «Отправить плату» на экране телефона. Через секунду пришло сообщение, что деньги были получены. — Вот, — сказала я дрожащим голосом. — Готово. Я заплатила. Все, как требовалось. Я выполнила свою часть сделки. Теперь сними проклятие!
Я напряглась в конце, уперлась сапогами Уборщика в ковер, пока ждала его бурю негодования, но отец отвернул осунувшееся лицо.
— Нет.
Мои глаза расширились.
— Ч-что? — пролепетала я. — Ты не можешь сказать «нет». Я победила! У нас был уговор!
— Был, — сказал отец, низкий голос был утомленным. — Но проклятие не было его частью. Я обещал это, если ты оплатишь долг сама. Я позволял тебе жить, как ты хотела. Я не говорил ничего о магии.
— Потому что тогда магия и не участвовала! — закричала я. — Ты проклял меня, потому что проигрывал! Но я не могу жить, как хочу, пока ты тянешь меня ко дну, так что убери это с меня!
Ён прищурился.
— Нет, — повторил он и оскалился. — Никогда.
Это шипящее слово разрывало меня. С момента, как я придумала этот план почти пять лет назад, я надеялась на то, что отец держал слово. Дракон Кореи мог растоптать тебя, смешать с грязью, но он всегда сдерживал обещание.
Но не для меня.
— Ты не можешь так поступить!
— Я могу все, что хочу! — взревел он, его обычно спокойное поведение пропало, он вскочил на ноги. — Ты — мой Опал! Я тебя сделал!
— Я — человек! — заорала я, шагая вперед, пока не оказалась прямо перед ним. — Я никому не принадлежу!
— Ты не знаешь, чем я пожертвовал ради тебя! — рычал Ён, его худые ладони сжались в бледные костлявые кулаки. — Я пытался снова и снова дать тебе то, что ты хотела, но каждый раз, когда я давал тебе свободу, ты используешь ее, чтобы навредить тому, что мне наиболее дорого, — он схватил меня за плечо и повернул к огромному зеркалу напротив окна. — Посмотри, что ты с собой сделала!
Я злилась, но при виде нас двоих в зеркале я замерла. Я не разглядывала себя с тех пор, как началась гонка за деньгами. Глядя на свое отражение, я не узнавала тощую утомленную девушку, глядящую на меня. Моя кожа была сухой, шелушилась от плохого питания и недель плохого сна. Мои костлявые руки и ноги были в порезах и синяках от Уборки, а лицо выглядело как череп. Я даже не была похожа на человека. Я выглядела как призрак. Утомленная тень. Иронично, что впервые в жизни я была похожа на папу.
— Смотри, что ты с ней сделала, — прошептал отец на корейском, убирая мои грязные волосы с моего лица. — Я убил бы любого, который сделал бы такое с моим щенком, но что делать, если это сотворила ты?
— Я этого не делала, — процедил я, повернувшись к нему. — Это сделал ты. Это случилось, потому что ты загнал меня в угол. Ты мог спасти нас обоих, поняв намек и отпустив меня!
Лицо отца стало каменным.
— Я никогда тебя не отпущу.
— Почему? — мой голос трещал, как тонкий лед. — Почему ты так впился? Ты всегда звал меня щенком и неудачницей. Мне с ранних лет все рассказывали, что ты считал меня разочарованием. Ты даже назвал меня в честь дешевого камня, чтобы все знали, что я не смогла стать идеальным супермагом, какой ты хотел меня сделать, — слезы появились в уголках моих глаз. — Ты всегда давал понять, как низко меня ценишь, так зачем ты это делаешь? Я — часть какой-то схемы? Винтик в планах дракона, которые слишком сложные для смертных? Почему ты не можешь просто меня оставить?!
Я не хотела так срываться. Отец презирал слабость. Слезы особенно вызывали у него презрение, но я не могла держаться. Даже когда Коффман приставил пистолет к моей голове, я не ощущала себя в ловушке вот так, и я даже не понимала…
— Почему?
— Ты не оставила мне выбора, — сказал отец тихо. — Я говорил тебе годы назад, щенок. Я забочусь о своем, но ты сделала это невозможным. С момента, как ты прибыла в этот проклятый город, ты только и делала, что бросала себя в опасности и нищету. Ты якшаешься с преступниками, рискуешь своим хрупким смертным телом, пока ходишь по домам чужаков и роешься в их мусоре. Мы с твоей матерью пытались уговорить тебя передумать, но ты не слушаешь. Ты — все еще тот глупый ребенок, устраивающий истерики на полу, но я не могу и дальше тебе потакать, — его лицо стало строгим. — Если не будешь делать то, что лучше для тебя, это сделаю я. Это делают отцы.
— Это делают тираны, — прорычала я, вырываясь из его хватки. — Это моя жизнь! Я — не еще одно твое сокровище!
— Ты — мое величайшее сокровище, — сказал Ён, сжимая мою руку. — И я забираю тебя.
Мои глаза расширились, его костлявые пальцы давили на мой бицепс.
— Что ты…
Дракон не слушал. Он просто повернулся и пошел к двери, волоча меня за собой по ковру, как непослушного щенка.
— Так нельзя! — орала я, борясь изо всех сил, но это было безнадежно. Даже ослабевший, он оставался драконом, а я сама была не в лучшей форме. — Я отплатила! — я попробовала другой подход. — Это означает, что ты должен меня отпустить, плевать на проклятие. Как насчет обещания?
— Я его нарушаю, — с горечью сказал Ён, волоча меня в коридор. — И пока ты не начала угрожать моей репутации, скажу: мне нечего терять. Весь мир знает, что я готов сделать ради тебя. Нарушение клятвы — пустяки, по сравнению с этим, но что сделано, то сделано. Я заплатил цену за нас обоих, и теперь ты возвращаешься домой.
Мои сапоги скользили по паркету, пока я боролась с ним.
— Я никуда с тобой не пойду!
— Я уже приказал готовить самолет для нас в Сеул, — продолжил он, игнорируя меня. — Слуги соберут дом, но мне нужно заняться парой дел перед отправлением. На это уйдет несколько минут, но, пока я занят, — он потянул за дверь дальше в коридоре от библиотеки. Он открыл ее и толкнул меня, бросил на пол внутри. — Оставайся тут и думай о том, что ты сделала.
Я тут же вскочила на ноги, но отец уже закрыл тяжелую дверь и повернул ключ в старомодном металлическом замке, запирая меня внутри.
— Козел! — завизжала я, стуча кулаками по дереву.
В ответ отец зарычал, как зверь, топая по коридору, крича оставшимся слугам собирать вещи. Дракон Кореи и его дочь собирались домой.
Я ударила по двери несколько раз, на всякий случай, а потом повернулась к своей темнице. Теперь меня не ослеплял гнев, и я узнала комнату. Это был чулан для оружия, тут богачи в девятнадцатом веке хранили ружья для охоты. Теперь оружия тут не было. Только пыльные полки, каменные стены без окон и тяжелая дверь, запертая снаружи. Тюрьма.
— Он не может держать меня тут! — кричала я, слыша шаги слуг в коридоре. — Я не дала согласие! Это похищение!
Конечно, никто не ответил. Может, новички и пошатнулись бы, но Ён оставил при себе только верных. Некоторые из слуг тут работали на папу поколениями. Они с радостью порвали бы меня на куски, если бы это ублажило их дракона, ублюдки.
— Предлагаю кому-то позвонить, — сказала Сибил, пока я била дверь. — Но ИИ-защита в этом доме поражает. Я уже подавлена, не могу связаться с сетью. Он даже заблокировал аварийные радиочастоты, а о них никто не помнит! Я даже не могу злиться, я впечатлена!