Страница 38 из 62
— Сколько вещей ты заложила за последние пять месяцев?
— Все? — я пожала плечами, прошла в грузовик и схватила коробку. — Сложно сказать. Я закладывала по частям, когда нужно было платить. То, что ты помог спасти, остатки. Поверь, моя коллекция была крутой.
— Почему ты просто не продала ее? — спросил Ник, подходя, чтобы схватить диван. — Ты заработала бы намного больше.
— Потому что я хотела однажды вернуть вещи, — проворчала я. — Если бы я продала, могла бы заработать вдвое больше, но это купили бы так, что я больше не увидела бы свои вещи. Если я заложу их тут, шансы есть. Ты видел, какие у него цены? Никто в этом районе не заплатит так много за чучело броненосца, — я улыбнулась. — Он платит мне за хранение моих вещей. И да, есть шанс, что это продадут раньше, чем я их выкуплю, но я рискую и выбираю цены ниже, если это дает шанс вернуть мои сокровища.
И я верну их. Я рассеяла свою коллекцию по ломбардам города, чтобы ограничить потери на случай, если коллекционер придет и поймет, на что смотрит. Иронично, большую часть вещей я купила с папой, когда он учил меня торговаться. В конце оказалось, что общим у нас была только любовь к красивым и интересным вещам. Он гордился мной, когда я замечала диковинку в море подделок, или когда я получила на аукционе грязную ткань, которая оказалась ранее неизвестным портретом от Джона Сингера-Саргента. Та масляная картина все еще была в фойе музея искусств папы в Сеуле. Мы оба знали, что это была не лучшая картина Саргента, и она не заслуживала такое внимание, но папа отказывался переместить ее.
Это давало мне раньше надежду. Первые четыре года в институте я думала, что Ёна можно уговорить, если найти хорошие аргументы. Но каждый раз, когда я пыталась, все приводило к нашим крикам друг на друга, пока я не принимала, что ошибалась. Тирана, который не хотел передумывать, переубедить нельзя было.
— Идем, — я хмуро посмотрела на дорогие подушки и расшитые пледы. — Отнесем этот мусор и отправимся дальше.
Ник мог носить по пять ящиков сразу, поднимать диваны одной рукой, и мы за двадцать минут перенесли все из грузовика в грязный гараж. Когда мы вернулись в магазин, Мартин разложил мое золото на стойке. Он даже расстелил черный бархат, будто мне было дело до красоты часов и колец. Я с порога видела, что Ролекс был подделкой, но мне не был важен лейбл. Меня интересовало золото. К счастью, в моих очках был сенсор плотности, и он был даже лучше, чем на телефоне. Обычно я проверяла им плотность дверей и то, что было за горами ящиков, но интерфейс предлагал и проверку металлов. Золото было плотным, и его было легко увидеть. Потому я знала, как сильно меня обманывали.
— Я сказала золото, а не алюминий с желтым отливом, — прорычала я, бросая часы ему.
Мартин был непреклонен.
— Я похож на Дубай? Настоящее золото тут сложно получить. Все поддельное в СЗД.
— Ищи, — приказала я.
Он поднял телефон.
— Могу заплатить криптовалютой.
— Никто не хочет воображаемые деньги.
— Все деньги воображаемые, — упрямо сказал он, а потом испортил, добавив. — Я могу дать настоящие деньги.
Я уперла палец в стойку так, что стекло заскрипело.
— Я сказала: золото.
— Ладно-ладно, ох. Ты дракон, что ли? — он склонился и выпрямился с большой корзинкой золотых украшений. — Ищи сама, если такая привередливая.
Я стала жадно рыться в корзинке, поднимая каждое кольцо, серьгу и браслет, чтобы сканер их проверил. Как Мартин и предупреждал, почти все были подделками, и мне было жаль тех, у кого не было сканера, потому что этот гад продавал их как настоящие. Мне повезло, две с половиной тысячи долларов были небольшим количеством золота. Всего семьдесят восемь грамм, судя по нынешней цене на рынке, которую подсказала Сибил. Пришлось собирать по кусочкам, но я получила то, что искала.
— Спасибо за бизнес, — сказала я, собирав золото в кучку.
— Да-да, — Мартин явно хотел избавиться от меня, но я еще не закончила.
— Пока я не ушла, — я застыла, хотя он пытался отвести меня к двери, — снаружи говорится, что вы и покупаете золото.
— И? — сказал он. — Так во всех ломбардах. Откуда, по-твоему, все, что ты выбрала?
— Не украшения, — уточнила я. — Золото, которое продают по весу за общую цену.
— О, да, это я тоже делаю, — сказал он. — Не так выгодно, как украшения, так что я особо не рекламирую это, но я покупаю золото и серебро, да.
— Отлично, — я подвинула все золото, которое выбрала, на стойке. — Я хочу продать это.
Он смотрел на меня полминуты.
— Ты серьезно?
— Серьезнее некуда, — я смотрела на него. — И пока ты не спросил, почему я не попросила денег сразу, это сложно. Ты не хочешь слушать об этом.
Мартин покачал головой и прошел к кассовому аппарату, бурча под нос о том, что СЗД привлекал много безумцев.
— Сколько граммов тут?
— Семьдесят восемь, — сказала я, опуская золото на его цифровые весы, чтобы он видел.
Он сверил и ввел вес.
— Похоже, нынешняя цена тридцать долларов за грамм.
Я покачала головой.
— Не может быть. Минуту назад было тридцать пять.
— Да, но цена упала, видишь? — он развернул монитор, показывая мне график, который упал ко дну экрана. — Прости, Офелия. Неудача, да?
Я не стала в этот раз исправлять его. Просто махнула продолжать транзакцию, пока цена не упала сильнее. После обмена получилось почти две тысячи двести долларов. Ужасный доход за новую мебель и роскошную косметику, но лучше, чем обычно было.
— В этот раз упало сильнее, — отметил Ник, когда мы вышли из магазина. — Наверное, потому что ты много меняла.
— Я думала о том же, — мы шли к его машине. — Если падение цены зависит от количества товаров, то нам нужно продавать как можно чаще, чтобы снизить падение. Было бы обидно получить сто тысяч в золоте, а обменять за пятьдесят тысяч.
— Ты все равно получила доход! — заявила Сибил.
— Сложно не получить доход, продавая то, что получил бесплатно, — отметила я, проверяя счет банка. — Но мы получили достаточно, чтобы купить хорошие квартиры завтра. Теперь нужно сделать это сто тридцать шесть раз за двадцать дней, и мы победим.
— О, легкотня, — сказал Ник, забираясь за руль. — Ты хочешь что-то еще продать, или ты закончила?
Я не хотела заканчивать, но до аукциона завтра утром у меня не было дел.
— Думаю, на сегодня хватит.
— Отлично, — Ник включил двигатель. — Умираю от голода. Хочешь поужинать?
Это меня соблазняло, но ужин с Ником означал, что он будет готовить, а я не хотела есть еду Ника, пока я забирала и все его деньги.
— Нет, спасибо.
Он смотрел на меня, как на чокнутую, что не удивляло, ведь Опал никогда не отказывалась от еды.
— Ты в порядке?
— Да, — сказала я. — Просто устала, — и это было правдой. Я так устала, что почти уснула в его машине, но Ник не прекращал спрашивать.
— Тебе плохо? — спросил он, окинув меня взглядом. — Ты же не собираешься есть картошку в твоей сумке? Мы только что продали твою микроволновку и плиту.
— Это не для еды! — закричала я. — Это волшебная картошка!
Я знала, как плохо это звучало, когда вылетело из моего рта. К сожалению, объяснение звучало бы еще хуже. Что мне ему сказать? Что я отправилась в путешествие самопознания в бесконечный лес и получила волшебную картошку от мертвой шаманки, которая была еще и сосудом для богини СЗД? Даже меня это потрясало, а я была там.
— Это сложно, — сказала я, прижав ладонь к утомленным глазам. — Ты можешь просто отвезти меня домой? Пожалуйста.
Ник с подозрением смотрел на меня полминуты, а потом тряхнул головой и направил машину в вечерний поток машин, словно рыбу в ручей.
* * *
— Ладно, сколько у нас?
Мы сидели в актовом зале штаба Уборки СЗД, где проводили аукцион. Без пяти шесть утра в понедельник, через пять минут откроются первые лоты этой недели, и народу было полно. Ник рано забрал меня, чтобы мы могли хорошо сесть, но передние места уже были заняты, когда мы прибыли, и пришлось довольствоваться вторым рядом посередине. Место все еще было хорошим, но я знала по толпе, что бой будет жестоким.