Страница 19 из 62
— Потому что тут пятно, — виновато сказал торговец, повернул юбку и показал черное пятнышко, которого не было, когда я сунула ее в мешок. — Я делаю тебе одолжение, кроха.
Я стиснула зубы. Я не знала, что это было за пятно, но его точно не отстирать с бледно-розового кружева. Я добавила очарования, пытаясь спасти ситуацию, но мужчина был непреклонен. Пришлось взять, что он предлагал, мрачно убрать деньги в кошелек, пока я уходила прочь.
— Это был кошмар, — прошипела я Нику, когда толпа проглотила нас снова. — Там точно не было пятна!
— Как скажешь, — он смотрел на людей, проходящих мимо нас, с опаской. — Я не мог понять ни слова. Сколько языков ты знаешь?
— Корейский, английский и кантонский свободно, мандаринский и японский для разговоров, французский — ужасно, — последний был от мамы. Она считала, что юной леди подобало знать французский. Я считала это пыткой.
Ник был впечатлен.
— Где ты всему этому научилась?
— Папа много путешествовал. Его основной замок в Сеуле, но он бывает в США и Гонконге по несколько месяцев каждый год по делам. Как его смертные, мы следовали за ним, и мама убедилась, что я могла говорить хорошо, чтобы не позорить его.
— Тебя учила мама? — он был искренне заинтересован. — А школа?
— А что она? — с горечью сказала я. — Я была Опалом Ёна, его вещью, а не ребенком. Ты не отправляешь камень в школу.
— Но тебе нужно было учиться, — Ник придвинулся ближе, чтобы нетерпеливая толпа не разлучила нас. — Откуда тогда ты столько знаешь?
Я пожала плечами.
— У меня были учителя магии, но мама отвечала за мое образование. Конечно, раз меня растили, чтобы служить дракону, «образование» означало этикет, политику драконов, и как опознать, произнести и оценить роскошные вещи. Все полезное, как математика и история, я изучала сама.
— Ты сама себя учила? — Ник был потрясен.
— Интернет — чудесное изобретение, — тепло сказала я.
Он все еще был потрясен.
— Как ты попала в колледж?
— Деньги могут провести всюду, — ответила я с самоуничижительной улыбкой. — Папа купил мне место в лучшей школе искусств в Сеуле, что забавно, потому что сначала он был против. Маме понравилась идея. Она убедила Великого Ёна, что я буду спокойнее, если дать мне немного свободы.
И это сработало не так, как они хотели. Родители поспорили, что я поеду в колледж, испугаюсь новых людей и ответственности и побегу домой, чтобы больше не уходить. Но я потеряла девственность с корейским актером, закатила вечеринку, от которой пострадала моя квартира в Каннам и нечаянно отправилась отдыхать в Египет за одну неделю. Я была в ударе, по крайней мере, пока папа не появился и не оттащил меня домой. Если подумать, я вела себя безумно, но такое бывало, когда человека держали взаперти в замке дракона все детство.
— Вы с твоим папой когда-то ладили? — спросил Ник. — Не хочу задевать за больное, но звучит так, словно вы все время боролись.
— Не всегда, — сказала я. — Мы ладили, пока я была маленькой. А потом я выросла и поняла, что «щенок» не было комплиментом.
От мыслей об этом я опечалилась. Было сложно поверить в нашем состоянии сейчас, но не так давно я любила папу всем сердцем. Любила как дочь, какой они все притворялись, что я была. Потому что я не притворялась. А он, к сожалению, играл. Когда я поняла, что лишь развлекала его, была игрушкой, которой он отвлекался от скуки бессмертия, все изменилось.
— Давай продолжим, — я вытащила следующую вещь — пиджак голубого цвета с перьями страуса — из мешка. — Хочешь попытаться продать?
— Давай, — Ник забрал деликатную вещь из моих пальцев. — Только бы не пришлось кому-то хлопать ресницами.
— Это может помочь.
Он покачал головой и прошел к следующему прилавку, оставив меня надеяться за ним, пока он торговался.
* * *
Ночь становилась все хуже после этого.
Я все ненавидела, так что принесла все вещи из шкафа, почти пятьдесят предметов. Вещи, который я продавала сама, ушли хуже, чем ожидалось, и это злилось, потому что я старалась. Но, как бы я ни заигрывала, как бы ни хитрила с торговцами, ни одна вещь из мешка не ушла дороже пятидесяти процентов примерной стоимости. Хуже было то, что эти пятьдесят процентов я теряла по-разному.
Из двадцати предметов, которые я продала сама — все разным торговцам — каждый провалился в уникальном стиле. Одна юбка была с дефектом, который я не замечала, пока торговец не показал. Пара черных туфлей на каблуках была слишком похожей на пиратскую копию, и торговец не поверил, что они были подлинными. Парень врезался в меня, жуя картошку фри, и жир попал на розовые брюки. За одним прилавком уже было пять таких же бежевых блузок, и они не продавались, так что другие торговцы не хотели покупать мою. И так далее. Каждое поражение было с разной причиной, но результат был один: я получала половину того, что должна была, и ничто это не меняло.
У Ника дела были чуть лучше. Он страдал от тех же случайных проблем, но его потери были около сорока пяти процентов. И это не менялось, когда он продавал вещи от меня или от себя, так что одного моего присутствия хватало, чтобы понизить доход. Мы уже поняли это по нескольким разам, когда я пыталась помочь Нику продать добычу с Уборки, потому теперь он ходил продавать все один, но было ужасно и поразительно смотреть на проклятие в действии. Поразительно и кошмарно.
— Я не понимаю, — сказала я в тысячный раз. — Каждый раз что-то другое! Нет закономерности, но так не может быть. Даже у проклятий есть правила, что-то, что говорит магии делать Х в случае Y. Но я не вижу логики! Он словно подкупил вселенную, чтобы моя жизнь стала на пятьдесят процентов ужаснее!
Ник рассеянно кивнул, но он не слушал. Он был занят, оглядываясь, постоянно хмурясь, рассматривая толпу за нами, которая была уже не такой густой, как когда мы пришли. Было уже за полночь, и даже на Ночном Аукционе люди шли по домам. Главная дорога, ведущая на этажи парковки, которая была полна людей час назад, и мы с трудом там шли, теперь была достаточно пустой, чтобы легко идти бок о бок, пока мы спускались к первому этажу.
Торговцы собирали вещи в коробки, чтобы отнести их домой на хранение до завтра. Вещи, которые нельзя было легко перенести, отмечали для быстрой продажи. Один торговец срезал цену на ретро-холодильник, пока я шла мимо. Как только я увидела новую цену, инстинкты закричали мне купить его. Классику хорошо удавалось продать, и я знала, кто хорошо платил за такой оттенок желтого. Передо мной были легкие деньги, но я не посмела коснуться их. Я уже столько раз страдала, что ощущала, как проклятие папы скользило по моей магии. Это было не больше тени, но проклятие ожидало. Я не знала, чего. И я не знала, как это остановить.
— Агх! — застонала я, топая впереди, чтобы не видеть, как кто-то покупает холодильник, который должен быть моим. — Это так глупо! Как избежать проклятия, которое обрекает меня по-разному каждый раз?
— Может, проблема не в продаже? — Ник догнал меня. — Ты еще не пыталась зарабатывать деньги другими способами. Как насчет зарплаты? Если я буду платить тебе четкую сумму каждый месяц, проклятие сможет этому навредить? Найдет способ помешать мне платить тебе?
— Я не знаю, — я посмотрела на него. — Ты бы так сделал?
— Да, если так можно обойти проклятие, — Ник нахмурился. — Я теряю на этом сорок пять процентов, не забывай.
Я скривилась.
— Прости.
— Я тебя не виню, — быстро сказал он. — Но если я могу перестать терять половину денег без причины, было бы отлично. Просто подумай, сколько мы получали бы, если бы не теряли каждый раз большой кусок денег.
— Поверь, я думала об этом, — я провела пальцами сквозь волосы, которые теперь были потными, а не блестящими. Тут было ужасно жарко, хотя холодный ветер дул из глубин, и в тяжелой куртке Ника я варилась. И я достаточно протрезвела, чтобы перейти к похмелью, а это не помогало. — Можно попробовать зарплату, — я потерла ладонями гудящую голову. — Но я не знаю, сработает ли это. Я ничего не знаю. Потому так злюсь. Все эти продажи должны были показать пределы силы проклятия, но я смогла лишь продать целый шкаф новой дизайнерской одежды, которую еще не носили, по цене ношенных футболок!