Страница 15 из 18
– Установка ядра системы запланирована на двенадцатое, в центральном российском офисе. Мне нужно будет утром садиться на самолёт до Москвы. Эквилибриум все оплачивает, – сказал я и включил на фон нашу любимую музыку, старинных немецких музыкантов группы «Раммштайн».
– Это же воскресенье? Странно, что не в понедельник… – отпила она шампанского после кусочка нежной телятины в соусе.
– Бета-тестировщиков очень много. Если альфа-тестировщиков было сто человек, то сейчас в тысячу раз больше. Поэтому и расписано все по минутам. Мне еще повезло, у меня установка назначена на девять утра, по московскому, – сказал я с набитым ртом.
– А когда назад, домой? – обеспокоенно спросила она.
– Тринадцатого, сразу после установки и настройки нейроинтерфейса, двенадцатого только ядро установят, – успокоил я Лизу.
– Ну хоть так… – улыбнулась она.
Весь этот московский офис Эквилибриума выглядит как здоровенная клиника. В сутки там будут выпускать по тысяче тестировщиков, начиная с восьмого сентября. С российской стороны тестировщиков оказалось четырнадцать тысяч человек. Я попал в четвертую волну установки.
Грубо говоря, нас, как на конвейере, будут класть в специальный медицинский модуль, и через сутки, как процесс установки полностью завершится, отпускать тестировать систему. Раз в две недели, после успешных этапов тестирования, нам будут добавлять по одному импланту.
Аванс за первый месяц тестирования мне перевели сразу после моей электронной подписи контракта. Сумма аванса в два раза выше моей месячной зарплаты, столько же будет после успешного тестирования на первом этапе, через две недели после установки.
В общем, довольный как слон, в праздничном настроении завершил этот вечер. А Лиза была очень рада нашему мощному пополнению бюджета, хоть на первых порах и беспокоилась, что «полезут всякими железками» ко мне в мозг. Я все же её переубедил, что опасность умереть от такой операции такая же низкая, как быть убитым роялем, выходя из подъезда.
Дни до заветной даты шли медленно и неохотно. С одной стороны, я сильно волновался из-за новой экспериментальной технологии, а с другой, я чуть ли не минуты стал считать, за пару дней до даты.
Но день все же наступил. Ужасно не выспавшись, со своим любимым маленьким рюкзаком я сел в заранее заказанное такси до аэропорта. А упрощенная система контроля для приоритетных граждан России дала мне возможность сидеть в самолете уже через час после выхода из дома.
После двух часов полета на сверхзвуковом старджете мы приземлились в Домодедово. На выходе из аэропорта нас ждал автобус до клиники-офиса Эквилибриума. Оказывается, с Новосибирска нас летело целых десять человек тестировщиков, даже было две девушки.
Автобус оказался наполовину забит. Поэтому, пройдя дальше по салону, я в замешательстве, сел на первое попавшееся на глаза место. Люди в России, как всегда, любят сидеть у окошка, поэтому двойных свободных мест не было. Все сидели по одному.
Рядом со мной сидела кареглазая брюнетка с короткой стрижкой в стильной походной одежде и обтягивающих штанах. Копаясь в голографическом гаджете, она совершенно не обратила на меня внимания. С виду вроде она копалась в среде программирования Лерик.
– Ты не подскажешь… какого нахрен хрена это выражение у меня дает ошибку в восьмеричном блоке каскадов оператора? – возмущенно начала говорить грубым голосом девушка, повернув ко мне голограмму и тыкая в нее пальцем.
От такого я недоуменно завис на несколько секунд, но потом пригляделся.
– Э-э… Именно в такой связки куба в секторе задач нужно ставить дубль шифрования на десятеричной системе после каждого оператора. Так как это эмуляция, а она запрограммирована на упрощение кода, поэтому Лерик выдает ошибку. А так, теоретически, она бы работала, – сосредоточенно глядя на голограмму, сказал я и перевел взгляд на девушку.
Она, расширив свои большие глаза, хлопнула себя по лбу.
– Вот дура! Я так и знала, что проблема в мелочи, но совсем забыла про шифратор! – начала она исправлять огрехи в операторах куба, но тут же продолжила: – Спасибо, помог. Меня Иркой звать, – посмотрев на меня, протянула мне руку для рукопожатия.
– Илья, – несильно пожал я ей руку.
– Ну что? Готов к апгрейду своей черепушки, Илья? – спросила она, первый раз мило улыбнувшись, но все так же, с низкой интонацией.
– А сама-то? С такими ошибками, и в тестировщики приняли, – с лёгкой иронией улыбнулся я.
– У меня почти девяносто баллов на тесте, я сильна в других сферах, – подмигнула мне девушка.
А я про себя присвистнул. Я набрал только восемьдесят баллов и это один из отличных показателей, только двадцать процентов из приоритетных набрали столько. Девяносто же набрали только пять процентов. Вот девка даёт! На вид моего возраста, пацанка, но на радикальную феминистку не тянет, просто потому что попросила у меня помощи. Да и выглядит довольно симпатично, аккуратный прямой носик, правильной формы губы, корректированные брови. С виду обычная спортивная девушка.
– Ну ты даёшь! У меня чуть больше восьмидесяти одного, – улыбаясь, покачал я головой.
– Значит, подружимся, больше восьмидесяти процентов далеко не каждый вытянет.
Разговаривали мы в основном о среде программирования, даже далеко не сразу заметили, что автобус давно заполнился, и мы едем. Добирались мы до клиники около сорока минут. Но в конечном итоге, нас привезли к здоровому белому зданию современной постройки.
Такие здания даже не нужно ремонтировать. Композитные полимерные блоки сами по себе выглядят как законченный материал, а их долговечность, по данным производителей, исчисляется сотнями лет. Это не наша с Лизой двадцатилетняя пятнадцатиэтажка.
В большой белой парадной со стеклянными полами нас сразу взяли в оборот люди в белых халатах.
– Илья, удачи нам! – улыбнулась мне Ира.
– Удачи нам! – повторил я, и девушка отошла к свободному врачу.
Немного погодя, очередь дошла и до меня.
– Родин Илья. Пройдемте со мной. У вас палата четыреста двадцать один, – сказала девушка в белом халате, с завязанными в хвост каштановыми волосами.
– Я жутко не выспался. Ничего страшного? – спросил я девушку, топая за ней.
– У нас тут таких восемьдесят процентов. Конечно же ничего страшного, – снисходительно улыбнулась она. – Вы дали согласие на интерактивную обработку персональных данных, на время тестирования. Так что я о вас знаю все, что нужно для операции. Не волнуйтесь.
Поднявшись на лифте на четвертый этаж, который практически не отличался от первого своим футуристичным дизайном, мы прошли по коридору до палаты четыре-двадцать один. Комнатушка оказалась три на три метра, с медкапсулой нового поколения и дополнительными голографическими приборами. У окна стоял стул и столик на одного человека. И всё, ни туалета, ни шкафчика.
– Э-э, а как же туалет хотя бы? Если мне сутки тут проваляться придется? – недоумевающе спросил я.
– Это спецкапсула на базе реанимационного модуля, отведение излишек биоматериала происходит через подключенные модули. Раздевайтесь. Вещи укладывайте на стул, – сказала девушка, настраивая капсулу на голографических сенсорах.
Раздевшись до трусов и аккуратно уложив все вещи, я скрестил руки и начал ждать. Через минуту девушка повернулась:
– Полностью. Раздевайтесь, – отчеканила она, переведя взгляд мне чуть ниже пояса.
– Эм, понятно… – неуверенно стянул с себя трусы и повернулся к девушке, прикрывая пах руками.
Девушка указала на ложе капсулы и я быстро поднялся и лег.
– Руки разведите вдоль тела. Мне нужно вам подключить санитарный модуль, – сказала она, но, видя мое недоумение, от того, что мне нужно выставить свое хозяйство напоказ, добавила: – Я за последние четыре дня уже насмотрелась на мужские половые органы гораздо больше, чем уролог за четыре года. Так что давайте без капризов, молодой человек, – недовольно сказала она, натягивая силиконовые перчатки.
Я расправил руки, как она сказала, и тут же меня руками схватили за половой орган. Две секунды, и к тому месту состыковался какой-то шланг. Через пять секунд из капсулы выдвинулся каркас, который состыковался со всех сторон ниже пояса, типа пояс верности.