Стать его даас

Раз Люмен снова нашел нас, то и в последующем не отстанет. Я сглупил в Кентроне, надо было разобраться с ним еще тогда, не жалеть, убить.

— Не злись, — приблизилась ко мне Цветочек. — Знаю, что тебе сейчас хочется. Но… Ари, он специально будет говорить гадости, чтобы ты накинулся и подошел. А потом он превратиться в животное. Такое белое, с длинным хвостом, покрытым мелкой чешуей. У него четыре лапы и рога в виде тонких веточек.

Я начал перебирать в голове всех существ, похожих по описанию.

— Оно еще горит салатовым пламенем.

— Туаари? — поразился я. — Не может быть!

Это животное слишком редкое. От одного прикосновения его ауры человек погибает. Существо обманчиво красиво — смотрится безобидным и слабым, но на самом деле является одним из самых страшных монстров. Гатагрия хоть выглядит устрашающе, от нее хочется убежать и спрятаться. А вот с туаари — наоборот.

Но как?

Кира вздохнула, покачала головой и пошла вперед. Она в который раз выполняла мои намерения, не задавая лишних вопросов. На гору все равно надо было пойти, с беловолосым пришлось бы встретиться в любом случае. Так лучше это сделать сейчас, чем каждый раз оставлять на потом.

— Я докажу, — прошептала Цветочек.

Но мне не надо было. Маленькая зверюга не станет врать. А если вдруг вздумает, то я пойму. Мне ясен ход Ее мыслей. Теперь даже нет надобности следить за выражением лица Цветочка.

Она остановилась в самом конце тропы и повернулась ко мне с безмолвной просьбой поцеловать.

— Сейчас появится и скажет про сентиментальность, — быстро прошептала Кира.

Я потянулся к Ее губам.

— Оооу, — раздался голос беловолосого, от чего злоба вмиг накрыла меня с головой. — Не надоело? Арикан, откуда столько сентиментальности?

— Люмен, — не сдержался я и повернулся к нему.

Кира же сжала мою руку, справляясь с волнением, и поступила так же.

Я всегда думал, что при виде беловолосого Цветочек вспомнит многое из прошлого, снова выберет его, отступит и отвернется. Так же, как было в прошлый раз. Но Она ласково улыбнулась, посмотрев на меня.

— Не выберу, — покачала маленькая зверюга головой. — Извини меня за все, что тебе пришлось пережить. Я тут кое-что узнала. И теперь надо выяснить одну деталь.

Казалось, с моих плеч свалился тяжелый груз, так долго не дающий выпрямиться и расслабиться. Столько раз я смотрел на Киру и думал, что вот-вот придут те воспоминания. Даже на обряд согласиться оказалось слишком трудно. Мне никогда не было так страшно, как в момент принятия этого решения. Но Цветочек на самом деле мне нужна. Казалось, Она при помощи Хканга пытается связать нас. И я был бы не против с самого начала, если бы не невыносимая тяжесть на сердце.

— Вот у вас есть сыворотки, — спокойно и громко начала говорить Кира. — Уты вроде бы.

Я кивнул.

— Если ты смог подчинить себе А’или, — обратилась Цветочек к Люмену. — То мне скормил ту же сыворотку?

Беловолосый замер, но потом лишь усмехнулся.

— Я ведь говорил тебе, что алеполи сама нашла во мне нового хозяина.

— Нет, — покачал я головой. — Не должна. Ты не Фичитхари, чтобы она тебя слушала. Ты ввел в нее утагасию? Но как?

— С помощью Герни, — тихо сказала Кира, чтобы Люмен не услышал. — Они еще подловили нужный момент, чтобы тебя подставить. Только не злись, — Цветочек положила мне руку на грудь, а затем отступила.

Ее осведомленность начала настораживать. Слишком странно это смотрелось со стороны. Не могла ведь Кира узнать из сна то, о чем раньше не подозревала. Или появились воспоминания, и я не заметил? Но Она ведь каждый раз так округляет глаза и открывает рот, что такое сложно пропустить.

— Да хватит вам шептаться, — сплюнул Люмен. — Кира, не хочешь снова пойти со мной?

— Нет, — твердо сказала она. — Ты не ответил на вопрос. Ты мне скормил ту же сыворотку?

— Когда? — поинтересовался я.

— В доме Мароса, — виновато посмотрела на меня маленькая зверюга.

— Поверь, я прав… Кира, не спрашивай, делай выводы, — в памяти всплыли слова Люмена. — Ты подсыпал ей утагасию? — возмутился я и двинулся к беловолосому, но Кира схватилась за мою руку, останавливая, предостерегая, не позволяя сделать непростительную глупость.

Тот лишь усмехнулся, снова не отвечая на вопрос.

— Но утагасия на человека действует совсем недолго. А потом? В том доме?

Мне нужно было знать, жизненно необходимо, важно, очень важно. Ведь тогда…

— Кира, поцелуй меня перед уходом. Кира, не разговаривай с ним. Кира, ты должна, — расстроенно проговорила Цветочек, грустно покачивая головой. — Я помню, — Она снова посмотрела на меня. — Каждый момент, каждое твое выражение лица, твой взгляд, ту непонятную тягу, боль в плече и… — Кира глубоко вздохнула, — разочарование.

— Но ты сама все это делала, — прервал Ее Люмен. — Тебя не заставляли.

— Разве? Каждый раз перед входом в ту комнату ты чуть ли не пять минут мне говорил, что надо делать, а чего не надо. Представляешь хоть как это? — Кира начала срываться на крик. — Я к тебе хорошо относилась, согласилась помочь с Са’Антросом, а ты просто использовал меня! Люмен, разве это нормально?!

Тот напрягся, поджал губы, но промолчал.

— Кира, мы ему наглядно покажем, как ты умеешь, — снова начала Она, изображая голос Люмена. — Надеюсь, Арикану понравится смотреть. Ты будешь руководить процессом, — каждое слово Цветочек говорила с омерзением.

Теперь Ее надо было сдерживать, а не меня. Иначе Цветочек могла в порыве наброситься на беловолосого и сама пострадать.

— Я такого не говорил, — запротестовал Люмен, отступая назад.

— Но хотел! — вскрикнула Кира. — Обязательно бы сказал. Ты отвратителен!

Она отпустила мою руку и начала медленно к нему приближаться.

— Кира, тебе просто надо выйти и ничего не делать, — продолжила Цветочек передразнивать Люмена. — А потом я слышу о какой-то свадьбе! Кира, его надо просто накормить. Но еду отказывался есть даже Рир!

Мне стоило бы порадоваться, ведь маленькая зверюга своим возмущением сама показала, что не предавала, что все было умело подстроено. Но Ее состояние не на шутку меня встревожило.

— Тихо, — схватил я Цветочек за руку и обнял. — Злость не поможет. Спокойно.

— Да, — шумно вздохнула Она и уткнулась носом мне в грудь.

— Неужели из людской крови? — обратился я к Люмену. — Ты настолько опустился?

Беловолосый закатил глаза, затем подошел к обрыву и посмотрел в сторону горизонта, где совсем скоро появится солнце. А это должен быть наш рассвет. Мой и Киры. Даас и саад. Но почему-то Люмен любит мешать, портить и умело гадить в самую душу.

— А иначе она не слушалась. Ты бы видел, как срывалась при одном только упоминании твоего имени, — и он повернулся. — Если бы не алеполи, то тщательно проработанный план сорвался бы только потому, что Герни вздумалось произнести твое имя вслух. А что она устроила в тронном зале?

Рука Люменя показалась из-под плаща. Беловолосый сжал ее в кулак, словно пытаясь раздавить таким образом что-то незримое — воспоминание или вещь, мешающую ему спокойно жить.

— Как ты мне противен, — скривился он, пронзая меня своим взглядом. — Арикан всегда первый, Арикана надо слушать, ведь он знает лучше. Еще на втором испытании ты мне стал омерзителен. Все тебе, всегда тебе. И Она! — указал Люмен на Киру. — Почему? Потому что родился в роскоши? Страдал в своем дорогущем замке? Может из-за брата стоило снисходительно к тебе относиться?

— Не смей вспоминать Рэмина, — предостерегающе кинул я.

— Мне плевать на твое горе. Если хочешь сравнить, то я потерял больше. Выбрался с островов и сам чего-то добился. А ты? — его лицо перекосилось от ненависти.

Кира прижалась ко мне сильнее, то ли от страха, то ли от непреодолимого желания самой накинуться с кулаками на беловолосого.

— Я бы мог позволить тебе выбрать: отдать мне Киру добровольно или с боем. Но не стоит. Иначе снова появишься, герой-спаситель. Тебя не звали, в тебе не нуждались, про тебя забыли. Зачем приходил? Киру спасать? Над ней не издевались, уберегли бы получше твоего. Надо сразу понимать что имеешь, а не убегать после первой же просьбы. Так она тебе была и нужна, раз ушел настолько быстро.