Страница 6 из 11
Елозит на кровати, будто устраивается поудобнее и готовится к длинному рассказу.
– Опустим мои новости, что там у тебя? Что-то стало известно о родителях?
Настроение тут же портится, и Маша это замечает, тоже строит грустную моську.
– После того, как мне сказали, что следствие закрыто, никаких новостей. Хоть самой езжай и ищи их в той глуши, – подавляю вздох, – даже крестный не смог в свое время ничего сделать.
– Как ты, кстати, смирилась? Хотя забудь, глупый вопрос, конечно же не смирилась! Что я за дура?
Хмыкаю на её сокрушенный вздох и виноватый взгляд. Одуванчик мой. Природа наградила Маруську пушистыми белыми волосами, черными глазами и гордо торчащим курносым носом. А я детства наградила её кличкой Одуван. Она психовала, а потом смирилась и наградила меня званием Тина болотная. Так и живем. Жили, пока в моей жизни не начали происходить грустные события, от которых и шутить сил не стало.
Теперь я просто Тина, а она Маруська.
– Да ладно тебе, ты слишком строга к себе. В общем, тут начинается вторая часть балета. У меня новый опекун, – я снова завладеваю вниманием Маруськи, и она вперивает глазищи в экран.
– И кто этот счастливчик?
– Сын моего крестного.
Маруся что-то неопределенно булькает, и телефон вываливается из её рук. Меня оглушает грохот, слышится ор.
– Едрен батон! – а через секунду на экране снова возникает мордашка сестры. – Прошу простить, не удержалась от эмоций.
– Я сама так же отреагировала, когда он ко мне в универ приперся.
– Этот сноб ещё и снизошел до визита?
Да, Маруська знала Тимофея шапочно и в основном с моих же рассказов, а я всегда пыталась скрыть свою детскую влюбленность и описывала его весьма красочно и не с лучшей стороны.
– Ага, причем он меня не узнал.
Сестра громко фыркает. Ей кто-то звонит, и наша связь прерывается. Я жду несколько минут, что она перезвонит, но, судя по всему, ей позвонил жених, а это надолго.
Плетусь в кухню, чтобы сделать себе ужин. И в момент включения духовки что-то моргает и гаснет свет.
– Да твою ж за ногу! – не выдерживаю и ругаюсь.
Высовываюсь на балкон, чтоб посмотреть на другие окна, все еще тая надежду, что свет отрубился только у меня. Естественно эта надежда летит в ближайшие кусты, потому что весь стояк под моей квартирой зияет темными окнами.
Возвращаюсь в кухню и смотрю на телефон. Время десять вечера, надежда только на дежурки. Закусываю ноготь и начинаю мерить шагами комнату. Вот же. Нахожу в приложении телефон дежурного электрика и набираю. Занято.
Вот же блинство. Повторяю звонок раз двадцать, но все безрезультатно.
Очень надеюсь, что сосед снизу не настучит на меня Тимофею. Лицезреть его на ночь глядя то еще удовольствие. Вспоминаю, что в соседней квартире обитает Лешка, он тоже как-то связан с электричеством.
Прокрадываюсь к его двери и звоню. Сосед выходит помятый и недовольный, но при виде меня его лицо светлеет и губы тянутся в улыбке.
– Кристя, какими судьбами?
– Леш, прости, что так поздно, но мне помощь твоя нужна как профессионала, – делаю бровки домиком, заламываю ручки, и сосед ведется.
– Кристь, да какие разговоры, для тебя в любое время. Чем могу быть полезен?
– Кажется, я только что устроила замыкание и отрубила весь стояк.
Леха переваривает новость и через несколько секунд начинает ржать. Я жду объяснений, психую, когда их не следует.
– Что смешного-то?
– Хорошо, что стояк ты отрубила дому, – чуть ли не похрюкивает этот ненормальный, а я уже начинаю сомневаться в его адекватности, – ладно, пойдем стояк твой спасать.
Возвращается к себе, чем-то гремит и снова появляется в поле зрения уже с чемоданчиком. Напяливает тапочки и выходит на площадку. Минут пятнадцать ковыряется в щитке, издает победный возглас и захлопывает дверцу.
– Готово, хозяйка. Принимай работу.
Недоверчиво выгибаю бровь и иду к квартире.
– И что? Вот прям все заработало?
Леха громко фыркает:
– Обижаешь! Зря я, что ли, начальник энергослужбы целого предприятия?!
Я прям вижу, как он грудь колесом выгибает и перья за спиной распушает. Откашливаюсь, чтобы не засмеяться. А то мужчины сейчас существа ранимые, ещё задену за живое, а так пусть власть покажет, мне не жалко.
– Вау, круто как! – захожу в квартиру и хлопаю глазами.
Свет на месте, на всякий случай проверяю окна соседей – светятся всеми оттенками лампочек. Ла-а-а-адно. Впечатлил, почти.
– Как мне тебя отблагодарить? А то вломилась к тебе, разбудила, негодяйка.
– Чаем угости, и мы в расчете, – подмигивает.
Пожимаю плечом и киваю на кухню.
– Ну, заходи…
…Через три часа с больным от смеха животом я выпроваживаю соседа, потому что так ржать опасно для жизни. Вот так живешь на одной площадке с людьми и не подозреваешь, что с ними так весело. Надо почаще с ним общаться, нормальный парень.
Открываю дверь, когда Лешка берет свои инструменты, и смех застревает в глотке, когда спотыкаюсь о разъярённый взгляд черных глаз.
Глава 8
Тимофей
Первое, что я вижу, когда открывается дверь квартиры, в которой живет Кристина, так это как какой-то хер выходит с довольным оскалом, а эта пигалица одаривает его соблазнительной улыбкой.
Порыв схватить этого хрена за грудки моментально проникает в мозг, приходится со всей силы стиснуть зубы, чтобы не выбить ему парочку зубов.
– Добрый вечер, – выдаю единственную культурную фразу, которая созрела в голове, – это че за хрен?
– А ты что тут делаешь?
– Я спросил, кто такой и какого хера он среди ночи выходит из твоей квартиры? – снова завожусь в присутствии этой пигалицы и вижу в её синих глазах враждебный блеск.
– А я спросила, какого черта ты тут делаешь? Я уже совершеннолетняя и могу хоть всю ночь общаться, – складывает руки.
И я опускаю взгляд на её грудь. Майка, бл*, в облипку. Даже воображение подключать не надо, все сквозь ткань проступает. Из глубин поднимается бешенство, и снова хочется закопать ночного гостя этой заразы. Всю ночь она может, как же.
– Такого черта, что кто-то слишком много шумит и бесит соседей, а соседи бесят меня своими звонками.
И именно в этот момент отмирает третий персонаж нашего представления.
– А ты, вообще, кто такой и че ты к Кристе прицепился?
Кристина сглатывает и переводит сочувственный взгляд на своего гостя. Вот прям чувствует, что ему со мной тягаться вообще не стоит. Но тоже так просто не сдается.
– А это мой надзиратель, Леш. Вечерний обход совершает.
Зараза задирает нос и усмехается. У меня перед глазами красная пелена натягивается. Сука, до чего доводит!
– Точно, поэтому у тебя есть выбор: либо я тебе сразу яйца отрываю за то, что ты к моей подопечной полез, либо даю две секунды, чтоб ты исчез. Раз… – не успеваю досчитать, как пацан бледнеет и скрывается за дверью напротив.
Запомним. Кристина удивленно таращит глаза на место, где только что стоял её хахаль.
– Ну, знаешь… – змеей шипит и глазищи свои щурит, – это уже слишком.
Заталкиваю её в квартиру и прижимаю к стене.
– Вот именно, мать твою. Я тебе не нянька, чтобы по каждому поводу сюда нестись. А мне приходится дела бросать и каких-то херов у тебя на хате отлавливать.
– А тебя никто не просил этого делать, – руками упирается мне в грудь, сдвинуть пытается, – я вообще не понимаю, какого хрена ты приперся.
А такого, что этот сосед снизу снова мне начал трезвонить и заявил, что сверху смех и очень странные звуки, как будто оргия какая-то. А мне в голову кровь ударила, только не в ту, в которой мозг. Я даже тачку развернул, почти доехав до Линды. Так и остался голодным, хотя хер знает, че бы из этого вышло, у меня после этой заразы на других баб не стоит нихера. Даже не тянет кого-то трахнуть, чтобы сбросить напряг. И это херово!
– Мы с Лешей мило общались, он мне помог – у меня пробки выбило. Я его чаем поила, между прочим…